— Хорошо, — принц широко улыбнулся, — вам тоже нальем.
В следующее мгновение карета остановилась.
Первыми вышли оба мага, затем его высочество, который, остановившись у дверцы, протянул руку мне. С содроганием вложив пальцы в ладонь принца, я покинула карету, придерживая юбки.
И как оказалось, испытания ожидали меня впереди!
— Теодор! — по огромной в не менее ста ступеней мраморной лестнице сбегала прекрасная светловолосая стройная, изящная и грациозная леди Диана Ласнер, супруга его высочества. — Теодор, это ужасно!
Несмотря на то, что леди Диану я не имела чести видеть уже несколько лет, узнала ее мгновенно, и рассматривая некогда любимейшую из лицеисток матушки Иоланты, не сразу обратила внимание на лакеев, застывших на лестнице, как и полагается, но совершенно неподобающим образом демонстрирующих эмоции страха и тревоги. После заметила и слуг, а так же придворных, выглядывающих из окон и дверей дворца. Обернувшись, вздрогнула, осознав, что вся столица ныне светилась из-за сигнализирующего об опасности святого сплава.
— Теодор! — продолжала Диана, уже преодолев половину ступеней.
— Неужели вы не видите? И колокола, Теодор, в столице звенят все колокола!
И тут я услышала слова казалось бы совершенно незнакомого мне человека, и тон, холодный и презрительный коим заговорил его высочество, так же был мне совершенно незнаком.
— Мне совершенно не интересны церковные позвякивания колокольчиками, как впрочем и ваши вопли, ваше высочество.
Диана застыла на ступеньках столь резко, словно натолкнулась на невидимую стену. В ее глазах промелькнуло нечто сродни отвращению, и принцесса отвела взгляд от принца Теодора, таким образом увидев меня. Смертельная бледность вмиг сделала бледную кожу ее высочества мертвенно серой, и леди потрясенно проговорила:
— Леди Уоторби, это вы?!
Особам королевской семьи я обязана оказывать почтение, и потому, в первую очередь склонилась в глубоком реверансе, намереваясь поправить принцессу позже.
Но за меня это сделал принц Теодор.
— Леди оттон Грэйд, — холодно произнес он.
Подняв голову я заметила, как принцесса нервно закусила губу, после торопливо спустилась по лестнице к нам, приблизилась к супругу и с самой обворожительной улыбкой произнесла:
— И что же леди оттон Грэйд делает здесь, позвольте спросить?
Подняв голову я заметила, как принцесса нервно закусила губу, после торопливо спустилась по лестнице к нам, приблизилась к супругу и с самой обворожительной улыбкой произнесла:
— И что же леди оттон Грэйд делает здесь, позвольте спросить?
Его высочество не ответил, и молча подал мне руку. Положив дрогнувшие пальцы на сгиб его локтя, я приподняла край платья, и уже собиралась сделать шаг, как ее высочество нервно заговорила:
— Теодор, вы не можете представить леди Уо… леди оттон Грэйд двору!
— Правда? — издевательски спросил принц. Затем почти угрожающе добавил: — И кто же мне помешает, Ди?
В такой ситуации я сочла за благо вежливо помалкивать. И едва его высочество двинулся вверх по лестнице, последовала за ним.
Принцесса мгновенно преградила нам путь. Нервный взгляд на меня, и стараясь говорить убедительно, леди произнесла:
— Теодор, мне кажется, подобное представление ко двору…
Договорить она не успела, как темный маг, метнувшись к девушке, схватил ее за массивное золотое ожерелье так, как схватил бы мужчину за рубашку, рывком приблизил к себе и произнес:
— Тварь, ты все знала.
Побледневшая принцесса, нервно сглотнула, но тут же улыбнулась и, захлопав ресницами, выдохнула:
— Теодор, о чем вы?
Его высочество отпустил супругу с таким видом, словно коснулся чего-то грязного, после демонстративно вытер перчатку платком, коей небрежно отшвырнул, повернулся ко мне и с грустной усмешкой выговорил:
— Дэсмонду очень повезло с вами, леди оттон Грэйд. Мне, как вы имели возможность убедиться, нет.
И он повел меня прочь, мимо оторопевшей и нервно сжимающей кулаки принцессы, столь дивной в розовом муаровом шелке, с открытыми плечами и шеей, с высокими белоснежными кружевными перчатками, с собранными в элегантную прическу украшенными бриллиантами локонами. Поистине, я со всей уверенностью могла утверждать, что ее высочество Диана прекраснейшая из всех леди, что мне доводилось видеть. Я искренне восхищалась ею тогда, когда впервые увидела в лицее девы Эсмеры, я не могла бы найти и малейшего изъяна сейчас, когда даже в гневе и растерянности, леди сумела удержать на лице благопристойно-вежливое выражение. Леди казалась идеалом, эталоном красоты, безупречности, воспитанности. Она не повернула голову, когда мы проходили мимо, она не отреагировала на усмешки темных магов, которые не сочли нужным скрывать собственное презрение. Матушка Иоланта всегда говорила, что если не принимать зависть, ненависть и злобу, они остаются у дающего. Вот и сейчас презрение осталось с черными магами, а ее высочество была выше этого. Она медленно прошла мимо кареты, вступив в тень дворцового парка, с идеально прямой спиной проследовала по дорожке, словно была полностью погружена в созерцание прекрасного…
— Когда-то я безумно ее любил, — заметив, что я непрестанно оглядываюсь на принцессу, произнес его высочество. — Я дышал ею, жил ею, бредил ею, не мог налюбоваться… Потом пытался бороться, срывался, готов был убить каждого, на кого она смотрела ласковее, чем на меня… Но уже понимал, уже все понимал. Невозможно простоять на цыпочках всю жизнь, леди оттон Грэйд, и я стал замечать оговорки, несостыковки, откровенную ложь. И в одно прекрасное утро, в очередной раз вернувшись от шлю… криминальных элементов, в которых было гораздо больше тепла, чем в ней, я сидел в кресле, смотрел на нее спящую и неожиданно понял, что любви не осталось. Ничего не осталось. Пять лет пустоты и борьбы за любовь той, что скорее безупречная мраморная статуя, чем женщина — это слишком много даже для черного мага.
Мы неспешно поднимались по лестнице, а за спиной сияла тусклым голубоватым светом столица, все громче и тревожнее звенели колокола, слышались крики, топот ног, приказы стражников дворца, о закрытии центральных ворот…
— И все встало на свои места, когда Дэс достал дневник матушки Иоланты, — усмехнулся, словно не замечающий переполоха и паники принц Теодор.
Мне следовало бы промолчать, но я тихо спросила:
— И вы возненавидели свою супругу?
Его высочество усмехнулся, затем негромко произнес:
— Если бы я добивался ее руки, если бы поступил с ней так, как Дэс поступил с вами, взяв в жены без ее согласия, если бы допустил не то что проверку ее чувств, а хотя бы мысль об этом… Но все было не так. Диана проявила настойчивость, именно она призналась мне в любви, которой никогда не было и заговорила о браке, который сделал бы ее самой счастливой на свете…
