Нет, кричал разум Даниэль. Она не позволит этому случиться. Прежде чем она смогла поразмыслить над этим подольше, она метнулась к двери. Как она и боялась, Чарли, опередил ее, дернув дверь. Даниэль вскрикнула, когда оказалась зажата между дверью и каменной стеной. Он отпустил дверь, и она упала на маленькую площадку на лестнице.
Она не заметила, как Чарли замахнулся ногой, пока он не ударил ее по ребрам. Она закричала, мысленно призывая Йена.
***
Йен резко проснулся, почувствовав, громкий крик в своей голове, крик, который принадлежал Даниэль. Он сделал глубокий вдох и почувствовал ее магию. Его накрыла ледяная волна страха и страданий, которая заставила его вскочить на ноги и метнуться к двери камеры.
Он дернул металл.
— Хейден! Куинн! Выпустите меня! — проревел он.
Подземелье было сделано так, чтобы никто в замке не мог слышать крики тех, кто внутри, но Воители обладали чутким слухом. Он молился, чтобы кто-нибудь был достаточно близко, чтобы услышать его.
Чем больше он боролся с железом и его неспособностью добраться до Даниэль, тем сильнее возрастала его ярость, пока он не впал в бешенство. Что только помогало Фармиру, кричавшему в его голове.
Йен знал, что он очень близко к потере контроля. Чего он всегда боялся.
Даниэль значила для него слишком много, и тот факт, что он не мог помочь ей так же, как он не был в состоянии помочь Дункану до его смерти, оставил Йену чувство беспомощности и бессилия. Он ненавидел это чувство.
А Фармир кормился его яростью и потребностью в мести.
Йен откинул голову и взревел, когда клыки появились во рту. Его когти скребли по металлу. С его силой, он должен легко согнуть решетку, но слишком поздно он понял, что она была пропитана магией.
— Даниэль! — взревел он.
***
Сквозь боль и затрудненное дыхание, Даниэль вызвала свои силы и направила поток магии в сторону Чарли. Он отлетел в сторону башни.
Даниэль поднялась на ноги, держась за ребра, и попыталась бежать, удерживаясь за лестницу. Она должна добраться до Йена.
— Потребуется гораздо больше, чем этот крошечный кусочек магии, чтобы удержать меня, — угрожающе сказал Чарли за ее спиной.
Даниэль не оборачивалась назад. Лестница казалась бесконечной, и она слышала, как Чарли настигает ее. Она сумела увернуться от его первой попытки схватить ее, но во второй раз, он все же схватил ее за волосы и дернул.
Она попятилась назад, стараясь уменьшить боль, так как он продолжал дергать ее.
— Ты такая жалкая. Завтра все в замке будут мертвы. У меня будут артефакты, а Дейдре получит Йена.
— Нет! — закричала Даниэль и толкнула локтем Чарли в живот, одновременно послав в него магию. Она услышала металлический лязг на лестнице, но не смогла посмотреть, что это было.
Он хрюкнул от удара, но не отпускал, удерживая ее.
— Когда они нас найдут, ты будешь еле жива, но только для того, чтобы сказать им, что это с тобой сделал Йен.
— Никогда, — поклялась она и повернулась так, чтобы посмотреть на него и попытаться ударить.
Чарли рассмеялся.
— Я собираюсь выпустить Йена. Он найдет тебя, и это сломает его, позволит его богу завладеть им.
Даниэль боролась всеми силами и всей своей магией. Каким-то образом ей удалось освободиться, и она побежала вниз по лестнице.
Как только она достигла коридора, рука Чарли обернулась вокруг ее горла и начала сжимать.
— Тебе больно? — спросил он, его глаза сверкнули ненавистью. — Попробуй и крикни о помощи, Дани. Позови Йена.
Она ударила его по лицу и отчаянно попыталась сместить его руку с горла, когда воздух начал покидать легкие. Он держал ее навесу, ее ноги свисали над полом. Ее зрение стало расплываться, легкие горели от нехватки воздуха. Даниэль не могла поверить, что умрет. А Йен будет винить себя. Она была уверена, что у нее было будущее, возможно будущее с Йеном.
— Скажи мне, где артефакты, — потребовал Чарли.
Все силы оставили ее, ее тело кричало без воздуха, но, собрав последние силы, она ударила Чарли по яйцам. Он согнулся, его крик боли был музыкой для ее ушей.
Но затем, он сжал ее горло сильнее.
Йен бил когтями по камням и решетке, пытаясь сделать хоть что-то, что помогло бы ему выбраться из подземелья и попасть к Даниэль.
Фармир призывал его сдаться, его слова становились более убедительными. Фармир обещал Йену выбраться из подземелья, если он потеряет контроль.
Мысль о том, что Даниэль в опасности, практически убедила его сдаться, но затем Йен осознал, что даже если Фармир поможет ему выбраться отсюда, он не сможет помочь Даниэль.
— Нет, — взревел Йен, и сильно ударил когтями по камням.
Он рвал когтями себя, и эта боль была ничем, в сравнении с глубокой, вибрирующей болью от чувства беспомощности, которое охватило его. Оно пожирало его. Уничтожало его.
Его безумие бушевало, его ярость росла, и все это время Фармир выл от удовольствия.
Йен проигрывал эту битву. Он чувствовал это телом, чувствовал всей душой. Дункана больше нет, а теперь и Даниэль, и Йен не мог найти причин, чтобы бороться.
Видение улыбающейся Даниэль мелькнуло в голове Йена. Ее изумрудные глаза смотрели на него, потемневшие от желания, прямо перед тем, как она вскрикнула от удовольствия, когда он входил в нее.
Он видел ее смеющейся, представлял себе ее в своих объятиях. Это было единственное, что удерживало его в сознании, помогая прийти в себя.
***
Арран завернул за угол коридора и увидел, как Чарли сжимает руку на горле Даниэль. Менее чем за один удар сердца, Арран призвал своего бога и помчался в сторону Чарли. Позади него, Арран услышал, как быстро приближаются Куинн и Хейден. Но когти Аррана уже оторвали голову Чарли от тела. Глаза Чарли расширились за секунду до того, как Арран обезглавил его с улыбкой на лице.
Голова Чарли отскочила и покатилась по коридору, когда его тело рухнуло к ногам Аррана.
— Твою мать, — сказал Куинн, подбегая к Аррану.
Хейден подхватил бессознательное тело Даниэль, прежде чем она упала на пол.
— Я хотел, чтобы ты позволил мне разобраться с ним, Арран, — сказал Хейден.
Арран посмотрел на тело Чарли, затем на Куинна и Хейдена.
— Это моя вина.
— Нет, моя, — кивнул Хейден. — Я видел, как Чарли подошел к Куину. И подумал, что он продолжит наблюдение.
— А я подумал, что Чарли возвратился, чтобы помочь Аррану, как и сказал, — заявил Куинн. — Вина не лежит только на одном человеке.
Арран взглянул на Даниэль и синяки, появившиеся на ее горле.
