по которому он попал во все те же классы, что и мы с Гейбом, и усмехнулся, когда я спросила его об этом.
— У нас общие курсы, если мне придется повторять, по крайней мере, это будет легко.
Я закатываю на него глаза, в основном потому, что это определенно не кажется мне легким, а наша расслабленная фамильярность выводит Гейба из себя. Он следит за нами обоими, хмурится и огрызается всякий раз, когда Атлас наклоняется ко мне или смешит меня своим непринужденным юмором.
Я забрала свою сумку и держала руки при себе, как только мы вышли на территорию кампуса, но Атлас никак это не прокомментировал, просто принял границы, которые я устанавливала, как будто все идет именно так, как он ожидал.
Сейдж и Сойер приняли Атласа без проблем, оба они уже болеют за него в «Гонке за связью», как Сойер так мило окрестил беспорядок в моей жизни.
Когда обед закончился, Сойер отправился на урок информатики, а я в неловкий момент попыталась обойти Гейба, чтобы пойти с Сейдж на следующий урок, но он не хочет просто отойти и позволить мне идти с ней. Атлас ухмыляется ему, когда я, наконец, пихаю его, чтобы заставить его двигаться, и решаю, что лучше бросить учебу и иметь дело с язвительной реакцией Норта, чем иметь дело с этим каждый день, пока я не выберусь из этого места.
Мы приходим на урок экономики и застаем секунданта Грифона — Кирана, на вахте у аудитории. Из всей охраны ТакТим, он нравится мне меньше всего, и я с трудом сдерживаю презрение на лице, когда понимаю, что именно он проверяет удостоверения личности студентов, чтобы войти, и мне придется с ним разговаривать.
Я забываю, что Атлас понятия не имеет о истории между нами, и когда он видит выражение моего лица, то мгновенно переключается, чтобы прижать меня к себе, слегка выгибаясь, чтобы прикрыть.
— Кто это, блядь, такой и что он с тобой сделал?
Я качаю головой, потому что понятия не имею, кто нас окружает и каковы их способности, но Гейб, который наблюдает за нами обоими с угрюмой одержимостью, бормочет: — Он в тактической команде Грифона. Она его просто ненавидит.
Сейдж насмехается и бросает взгляд на Кирана, как будто он ядовитый, и она боится, что в нее попадет кислота. — Это он поймал ее, повалил на землю средь бела дня, как будто она преступница, а потом притащил сюда, чтобы член совета Дрейвен отобрал у нее всю свободу и права. Как бы я ни была рада, что Оли здесь, я ненавижу его за то, что он так поступил с ней.
Рука Атласа на секунду напрягается вокруг меня, но затем он расслабляется, на его лице снова появляется ухмылка, и я очень быстро понимаю, что эта ухмылка означает опасность.
Нам приходится стоять в очереди, пока проверяют удостоверение личности каждого студента. Я судорожно пытаюсь достать свое, а Сейдж ругается, роясь в своей сумке, листы бумаги шуршат от ее грубого обращения. Гейб стоит как кирпичная стена, хмурясь и пыхтя от ожидания.
Когда мы наконец подходим к двери, мне приходится сделать глубокий, успокаивающий вдох, проверяя свой дар и свои узы, чтобы убедиться, что они крепко заперты. Киран огромный и немного пугающий вблизи, но он ведет себя так, будто меня не существует, ухмыляясь Гейбу и хлопая его по плечу, без вопросов пропуская вперед, совершенно не обращая внимания на хмурое лицо моего Связного. Он проверяет удостоверение Сейдж, но только потому, что она уже достала его, и также быстро пропускает ее.
Киран протягивает руку, когда Атлас поднимается, увлекая меня за собой.
— Кто ты? В этом классе нет дополнительных мест для посторонних.
Даже от его голоса у меня сжимается челюсть, но Атлас просто показывает ему свое удостоверение. — Я только что перевелся. Тебе стоит убрать руку.
Глаза Кирана сужаются, превращаясь в темные щели, но он не убирает руку. — Бэссинджер. Ты родственник Афины Бэссинджер из совета Восточного Побережья?
— Она моя тетя. Я не собираюсь снова просить тебя пропустить.
Гейб делает шаг назад через дверь и говорит: — Он говорит правду, он ещё один Связной Оли.
Наконец глаза Кирана опускаются на меня, и отвращение на его лице становится ощутимым, как резкий удар по щеке, и я сразу же краснею, как будто сделала что-то не так.
Атласу совсем не нравится такая реакция, и когда его ухмылка исчезает, Киран наконец понимает, что Атлас — не просто ухмыляющийся высокомерный мальчишка. Он — Одаренный, который угроза.
Потому что дальше может быть только хуже, и потому что это именно то, что мне нужно в моей жизни, Грифон поворачивает за угол и идет к нам, прекрасно улавливая злорадную атмосферу. — Отойди, Блэк. Они опаздывают на занятия, и я знаю, что ты не собирался использовать свой дар на территории кампуса, Бэссинджер. Это правило номер один здесь.
Атлас ухмыляется и пожимает плечами. — У меня есть исключение, Шор. Я не могу отключить свой дар, это часть меня. Твоему головорезу здесь не понравилось, что я не беспокоюсь о нем. И честно? Думаю, ему не понравилось, что я не бездарная девчонка вдвое меньше его, которой он может швыряться.
О Боже, я не хочу быть рядом с этим соревнованием по размахиванию членом, и я определенно не хочу, чтобы вся моя жизнь проветривалась и перебиралась в коридоре, когда на нас смотрит слишком много глаз.
— К черту все, я иду на занятия. Если вы, ребята, хотите достать их и измерить, чтобы покончить с этим, то вперед, я не буду торчать здесь из-за этого.
Киран насмехается надо мной и огрызается: — Конечно, ты убегаешь. Олеандр Фоллоуз как раз из тех, кто просто исчезает, когда становится трудно.
Я ухожу, потому что ничего не могу сказать ему в ответ. Я не хочу видеть реакцию остальных, и Сейдж тут же перекладывает свою руку в мою, направляясь к заднему ряду кресел, где мы обычно сидим вместе, как будто весь класс не подслушивает драму, происходящую за дверью. Буквально все
