брови.
– Как все это может нравиться?
– У тебя нужно спросить, – смеется он.
– Это помешательство! Это все из‐за проклятых чар! Мы с тобой – это… как болезнь, разве нет? Разве мы когда‐то говорили о чем‐то большем? А сам‐то ты что скажешь? Что…
– Что меня все устраивает. – Он пожимает плечами, а Брайт в ярости топает ногой. – И я обману, если скажу обратное. Хочешь избавиться от нашей связи – убеди меня. Если, конечно, сама всей душой об этом мечтаешь.
– Как? Как это вообще возможно?
– Так. Мне нравится все, что с нами происходит. – Он пожимает плечами, даже разводит руками.
– И давно ты это понял? – кричит Брайт, слова бьют Рейва будто пощечина, но он принимает ее стоически.
– Нет. Недавно и не сразу, – очень спокойно отвечает Рейв. – У меня было несколько попыток на то, чтобы признать, что все между нами реально. Возможно, я поставил точку только сегодня.
– Чушь! Это только чары! Я поддалась им так же, как и ты, но я никогда ничего от тебя не ждала, ради сил святых! Я иная, а ты истинный.
– Тогда почему ты только что просила меня выпить лекарство и бежать с тобой? – Он ухмыляется, словно рад, что подловил противника на ошибке.
– Я… это были эмоции. Конечно, ты мне небезразличен, но мы… мы не говорили о любви, о будущем, мы… И я же сказала, если ты со мной не хочешь – это твой выбор. Это чары… это просто чары! – бормочет как безумная, будто если сказать сотню раз, то это станет правдой. Она смотрит под ноги, морщится. По лицу уже видно, что вот-вот сопротивление падет. – Значит, мы никогда это не прекратим? Какая чушь! И что дальше? Умрем в один день? И, вероятно, очень скоро…
– Нет. У меня есть ответ. – Он взмахивает страницей со статьей про чары. – Но для начала тебе нужно искренне поверить в происходящее.
– Что? Во что я должна поверить?
Рейв улыбается, глядя на то, как Брайт наталкивается на стены вокруг себя. Она и правда еще ничего не приняла и не поняла. Она запуталась. Сопротивляется как может. Для нее признать собственные чувства – это застрять в Траминере, в Академии, в Рейве Хейзе по уши. Полюбить его страшно, когда ничего от нее не зависит. Когда нельзя взять любимого человека, упаковать в чемодан и увезти с собой домой, в Аркаим или Дорн. Проще не любить вовсе! На войне это как будто бы запрещено, но зато как остро чувствуется. А Рейву и правда будто бы не страшно все потерять. Ему плевать на тирана-отца. До тошноты мерзок Траминер. Он рад все бросить, особенно если там, куда бы ни привели его решения, будет Брайт и не будет мучительной боли.
– Это чары, Рейв. И когда они падут, ты пожалеешь, что выбрал меня. Ты возненавидишь меня, – шепчет Брайт, делает к нему шаг, осторожно касается его лица. – Ты вспомнишь, что я иная, да еще и сирена, которая загубила твою жизнь. Рейв, я не хочу… – Она выдыхает. – Я больше всего на свете не хочу однажды проснуться и увидеть в твоих глазах ненависть. И я беру свои слова обратно. Я не хочу, чтобы ты шел со мной. Это было просто помутнение, сиюминутное решение, вызванное чертовым Фиамом. Я просто сбегу и буду надеяться, что ты проживешь долгую и счастливую жизнь. Если поможешь мне с отцом – спасибо, я буду благодарна тебе. В свою очередь я постараюсь жить, пока чары не выветрятся, они не могут быть вечны. Это просто часть брачного ритуала, это не может быть так опасно… Полюбишь Шеннен, и все дела, она кажется хорошей девчонкой. Но, Рейв, мы не пара. Выпей лекарство. И забудь о том, что прочитал.
Она берет его руки в свои, склоняет голову и целует пальцы, словно это может заставить его поверить ей.
– Это не мы… это все…
– Я тебя люблю, – спокойно перебивает ее Рейв, теперь его слова наотмашь бьют Брайт. – И только по этой причине существуют чары, а не наоборот. Не они вызвали любовь. Они стали возможны из‐за любви. И существуют, пока я этого искренне хочу. Пока я тебе нужен и верю в это. Пока ты мне нужна и боишься отпустить.
Он поднимает страницу, вырванную из книги Блэком Масоном, и улыбается, словно только что получил целое состояние по завещанию. Брайт хватает ртом воздух.
– Что ты несешь?
– Ничего. – Он пожимает плечами и смотрит на страницу. – Если верить этому, чары бы не возникли между безразличными друг другу людьми. Они просто не живут без любви. Они ею питаются.
Мир Брайт покрывается сетью трещин и угрожающе гудит, готовый рухнуть. Она никогда в жизни не слышала, чтобы признание в любви приносило столько невыносимой боли. Я тебя люблю… Да как он смеет? Она же только что все объяснила! Это слабость, чары. Да запретный плод, на худой конец, но только не любовь. Брайт мотает головой.
– Чушь! – Она задыхается. Слова Рейва жгут, оставляя в душе кровоточащие раны и тут же их бережно залечивая. Они слишком приятны, и она сама уже в шаге от ответного признания, потому что такая буря эмоций пропадает впустую. Это самое прекрасное и самое пугающее, что она слышала.
– Нет. Я тебя люблю, – повторяет Рейв, убийственно спокойный.
– Это какой‐то абсурд, это все противоречит самой сути того, что написано на этой вашей ритуальной табличке или как там ее! Если ты не лжешь, то мы не должны быть связаны! Мы не любили друг друга, мы чар не хотели, им нечем было «питаться», мы сказали об этом сразу, стоило им возникнуть! Да ты меня ненавидел! Я же грязь для таких, как ты, иная! Я в твою сторону не смотрела, мне было вообще не до любви! Все было просто!
– Все никогда не было просто, – улыбается Рейв, поняв это ровно за секунду до того, как отвечает.
Все всегда было не просто. Была девчонка в белом летнем платье, которую притащили в его дом ночью. Была девчонка, бегущая по берегу, смотрящая такими огромными розовыми глазами. Испуганная, но очень решительная. Девчонка, которая всем своим видом давала понять, что будет бороться до последнего. И сразу хотелось к ней подойти и укрыть собой, чтобы оставалась под защитой, пока волны не превратятся в штиль и не станет легче дышать. А Брайт злится, трясется, психует. Он уже все понял, она – еще не готова. И это самое плохое. Кто знает, как скоро Брайт Масон примет
