ноги.
С громким воплем богатырь запнулся и повалился спиной вперед прямо в оконный проем, выбивая свей массой не только стекло и раму, но и вывалился сам на половину… застряв передней частью на улице, где его уже ждал Велес:
— Я уже заждался. Кто тут «песик», остолопина? — многообещающе пропел волк, а после заорал: — Петя! Цып-цып-цып, родимый! Кушать подано!
С моего места было не видно, что там происходит на улице. И застрявший в окне охотник ситуации не облегчал, но то, как он сучил ногами и сжимал-разжимал кулаки по швам, как бы намекало, что мужику совсем не приятно. А уж отборная ругань и проклятья, что пробивались сквозь многочисленное кудахтанье петуха и его гарема, не оставляли сомнений в том, что Ждан отгребает по полной.
— Липа, Василий, — поспешно обратилась я к друзьям. — Где Настя?
— Духу передали, ее у подлеска укрыли, — быстро проговорила Липа.
— Кто-то должен быть с ней, — не удовлетворилась я данным объяснением. — Василий!
— Нас заверили, что присмотрят за Настеной, — нетерпеливо и напряженно отреагировал Василий, с тревогой поглядывая на орущего со стороны улицы, как оказалось, предателя. — Здесь мы пока нужнее, — твердо произнес друг детства… который не предал. И я даже не знаю, что чувствовала по этому поводу: радость или негодование.
— Куда собрался, милок? — с приторной иронией в голосе, поинтересовался Велес с улицы, а после послышался очередной звук удара.Нижняя часть охотника характерно дернулась и слегка обмякла. — Ишь, какой поспешный! — пожурил волк охотника, явно получая извращенное удовольствие от данной ситуации.
Вася же посмотрел на Липу и потребовал:
— Нужно что-то крепкое, чтобы связать его. Мы не знаем точно, как долго дыра в стене сможет его сдерживать.
Липа кивнула, а после спрыгнула со своего места, скрывшись в кладовой.
Я было дернулась в сторону, но очередной треск бревенчатой стены, более выраженный звук удара и последующее ворчание Велеса поторопили:
— Да что ж ты не угомонишься-то, щербатый? У меня оскал покрасивей и плотнее будет, так что не щерься.
Это напомнило, что мы имеем дело с пусть и предателем, но богатырем. И это действительно не давало никаких гарантий в том, что Ждана удалось обезвредить в достаточной степени. Потому бросилась к демону, но до пентаграммы коснуться не рискнула, страшась того, что могу только все усугубить, и тогда демону придет… кирдык.
Суматошно осматривала ровно светящиеся контуры и с новой силой осознавала такое чувство, как «паника». Я ничего не понимала! Схватилась за голову руками, чтобы сдержать истерику, а после попыталась дышать и желательно без всхлипов и заиканий, как тот же Аримчик, после встречи с голодным Болотником и одинокой Кикиморой, пока пытался прятаться от меня под койкой.
Бросилась к столу, где должна была остаться инструкция, которой руководствовался демон при создании этой пентаграммы. Но ее не было! Не было! Ни на столе, ни под столом, ни рядом… Не было даже той книги, откуда Володька этот ритуал и достал, сколько я ни ползала на коленках по полу!
Словно что-то кольнуло, и от появившейся догадки выступил холодный пот, а я подняла голову и посмотрела в сторону печи.
Боясь поверить в то, что видела, я быстро проползла на четвереньках к топке, возле которой обнаружила грубо порванные обрывки старой и исписанной бумаги и корешок церковной книги, которые предусмотрительный Ждан не успел ликвидировать в огне…
— Нет… — тихо всхлипнула я, беря трясущимися руками несчастные уцелевшие клочки, из которых можно было понять ровным счетом — ничего! — Нет... Липа! — взвыла я, хватаясь за кочергу. Открыла топку и увидела лишь тлеющие угли. Ничего уже не спасти…
— Ась? — прохрипела домовиха, изо всех сил помогая Василию стягивать запястья за спиной у нижней части охотника.
— Ты видела где-нибудь описание ритуала с этой пентаграммой? — едва того не задев, указала я кочергой на безмятежного демона, который может не очнуться, если что-то не предпринять в скором времени.
А скоро и чернокнижник явится, что только накаляло и без того непростую обстановку!
— Не видала, — покачав головой, пропыхтела Домовиха, но после до нее стала доходить плачевность ситуации. — Это что же получается, никто не знает, как вернуть демона в сознание?
— Вообще никто? — так же заволновался Василий.
Я судорожно искала выход из положения и уже готова была скатиться в позорную истерику, как взгляд наткнулся на подергивающуюся нижнюю часть охотника. Промелькнула неуместная и абсурдная мысль, что он даже неплохо смотрелся бы у меня на стене в качестве трофея. Опять же, дыру, им же проделанную, прикрыл так удачно, и не дует… А если еще рогами оленьими украсить, то смотрелось бы дорого-богато. И внушительно! Какая ведьма может похвастаться даже не чучелом, а целым богатырем на своей стене?
А я бы могла.
Но я отвлеклась. Тряхнула головой, понимая, что стресс сказывается на мне плачевно, а после заспешила на улицу.
— Ты куда? — донеслось мне в спину.
— Буду решать вопрос с обновлением ремонта и убранства, если не получу ответы на свои вопросы! Липа, ты можешь понадобиться! — бросила я через плечо и выскочила в сени, а оттуда и на улицу.
Выглядел охотник не наилучшим образом, если брать во внимание отекшие и покрасневшие, все еще слизящиеся глаза на расцарапанной физиономии, внушительный кровоподтек на челюсти, остатки ухи на голове, пшена, перьев и… «последнего слова» пернатых, коим две недели назад Петя отметил и демона. Но в этот раз одним Петькой дело явно не ограничилось.
И сейчас более отчетливо стали заметны изменения в дикции здоровяка, из-за безвременно утраченных зубов. Зато свистеть Ждан теперь должен просто художественно!
И над всем этим великолепием возвышался Велес, державший наготове поленце, которое периодически на богатыря и ронял.
— Говори, как пробудить демона! — нервно поигрывая кочергой, потребовала я у мрачно взирающего из-под испачканной челки охотника. Тот лишь пренебрежительно фыркнул, и было видно, что сотрудничать он не собирается. Даже несмотря на не завуалированную угрозу очень рассерженной ведьмы с тяжелым и тупым предметом в руках. — Не скажешь? — прищурилась я с предостережением. Да я сама себя боюсь, а это — ни в какую! Ответа не последовало, лишь гордое молчание. — Ну-ну, — покивала я, отбрасывая кочергу в сторону, чей полет с удивлением проследил Ждан. Судя по всему, боли он
