ее губу и поднял ее руки вверх, чтобы осмотреть их. Он сжал каждый палец между большим и указательным пальцами, оказывая достаточное давление, чтобы после четырех пальцев она отдернула руку и сказала:
— Что ты делаешь?
— Если у тебя болят пальцы, то это могут быть когти. Я просто проверяю, дай мне закончить.
Она позволила ему сжать ее остальные и большие пальцы, а затем помассировать обе руки вниз по ладоням, скручивая запястья так, чтобы ладони были подняты вверх, пока он ласкал, стесняясь болезненно сильно, по всей длине ее рук и до плеч. Это было невероятно приятно, она вздохнула и закрыла глаза.
— Это чертовски горячо, детка, — тихо сказал он рассмеявшись. Ее глаза распахнулись, и он усмехнулся. — Ни один из твоих суставов не болит?
— Не-а.
Он опустил ее руки и посмотрел на отца и старейшину, которые вернулись после охоты.
— Не знаю, Джейсон. Насколько я знаю, твоя пара единственный гибрид оборотня в мире. Она совершенно уникальна, — сказал Лон.
— Но почему клыки? Почему сейчас? — спросил Джейсон.
— Понятия не имею. Я хотел бы сказать тебе что-нибудь, чтобы облегчить твои опасения, но у меня нет ничего, кроме чистого предположения.
— Например? — спросил Майкл.
— Например, очень маловероятно, чтобы человек так поздно превратился в оборотня. Клыки — это одно, потому что клыки уже существуют в человеческом рту, поэтому не обязательно, чтобы они удлинялись, как у нас. Но способность к изменению — это то, что рождается в нашей ДНК. Если бы она когда-нибудь смогла превратиться в полноценного волка, то сделала бы это в шестнадцать лет, как и все остальные.
— Она быстрее человека, и сильнее, но, кроме этого, у нее нет наших слуховых или обонятельных способностей. Это может быть случайностью, или у нее могут вырастать клыки каждое полнолуние, потому что ее зверь находится в большей гармонии со стаей, чем когда-либо прежде. Возможно, это просто еще один способ для ее зверя, пусть даже и частичный, соединиться со стаей, которую она приняла как свою собственную.
Лон откинулся на спинку стула и посмотрел на Джейсона своими серебристо-серыми глазами.
— А что, если они не уйдут? — спросила она.
— У нас нет оснований полагать, что они останутся, — ответил Лон.
Ну, это был не их рот, не так ли? Чертовски здорово. Что, если она всю оставшуюся жизнь будет ходить с клыками? Ей нужно было подумать о чем-то другом, прежде чем ее голова взорвется; а ее муж, ее сладкая пара-волк, почувствовав, что она идет по канату с ее эмоциями, поблагодарил своего отца, Майкла и Лона за их помощь и пообещал сообщить им, как она будет себя чувствовать утром.
Когда он взвалил ее на плечо, что явно было одним из его любимых способов затащить ее наверх, она посмотрела вниз на его невероятную задницу и задумалась о своих клыках.
Он резко бросил ее на кровать и пошел в ванную. Она услышала шум воды в раковине и поняла, что он чистит зубы. Ее так и подмывало присоединиться к нему, чтобы еще раз взглянуть на свои клыки, но она не думала, что сможет сделать это без того, чтобы окончательно не развалиться на части, а если она сделает это, то жар в глазах Джейсона исчезнет и сменится жалостью и беспокойством. Не было такого взгляда, который убил бы либидо больше, чем жалость.
— Почему ты все еще в одежде? — потребовал он, выходя из ванной и направляясь к ней во всей своей обнаженной красе.
У нее не было ответа. Если бы она сказала, что думает о своих клыках… ну… она уже обдумала этот сценарий, поэтому вместо этого сказала:
— Я просто ждала своего мужа.
Довольный ворчливый ответ — это все, что он смог выдавить из себя, торопливо раздевая ее и забираясь на нее сверху. Раздвинув ее бедра коленями и раскинув руки в стороны, положив свои ладони на ее запястья, он уткнулся носом ей в подбородок и стал засасывать поцелуи открытым ртом вниз по ее горлу, достаточно сильно, чтобы скрутить ее живот в тугой клубок желания и оживить каждое нервное окончание. Он скользнул в нее одним сильным толчком, от которого ее зубы стукнулись друг от друга от силы удара, и он входил в нее, держась чуть подальше, чтобы она могла видеть, как его член входит и выходит из ее тела. С захватом на ее запястьях, он вел их решительными, смелыми толчками, пока они оба не подошли к краю оргазма, и ее потребность пометить его поднялась, как приливная волна. Теперь у нее были клыки. Она могла их использовать. Она хотела этого. Ей это было необходимо.
Тяжело дыша, пот покрыл его лицо, он нежно поцеловал ее, а затем облизал ее нижнюю губу. Повторяя ее собственные слова, он прорычал:
— Пометь меня, Кадц, сделай меня своим по-настоящему.
Он скатился, перекатился на бок, и она слегка подтолкнула его назад в плечо и убрала завиток его темно-русых волос с шеи, открывая обнаженную кожу. Она слизнула пот с его шеи, и он вздрогнул от этого действия. У нее были только верхние клыки, так что это выглядело бы не совсем нормально для волчьей метки, но она собиралась взять то, что он предлагал добровольно, и укусить его к чертовой матери.
Страстно желая вонзить клыки в его плоть, она обхватила ногой его бедро, а руку положила на грудь и накрыла своим ртом его шею. Она впилась в него клыками, пока они не прорвали кожу, легко входя в его плоть, как острые ножи, которыми они казались. Он быстро выдохнул, что закончилось стоном, и она почувствовала, как его член затвердел у ее лодыжки. Она ощутила вкус его крови, — восхитительный, горячий и соленый металлический привкус, — когда вытащила клыки и облизала две проколотые раны.
Она поцеловала каждую отметину и приподнялась, чтобы он мог перевернуться на спину, когда она оседлает его. Наклонившись вперед, она осторожно поцеловала его, позволяя ему ласкать языком края ее клыков, пока он мурлыкал, волчьим мурлыканьем удовольствия. Он направился в ее влажные, горячие глубины, и они провели ночь вместе, как два отмеченных Альфы.
Когда она наконец проснулась утром, ее клыки в какой-то момент исчезли, пока она спала. Она была благодарна за то, что они ушли, но беспокоилась о том, что на самом деле она не могла контролировать их приход и уход. Джейсон сказал, что ему все равно, если они вернутся и останутся навсегда, потому что он думает, что они горячие.
Они прошли в Новый
