в восторге от «традиции» навещать товарищей по играм по четвергам. После встречи с матерью во вторник она была подавлена, цеплялась за Эмму, Райдера или Бена и не хотела выходить из дома в среду. Слава Богу, она почти пришла в себя.
Эмма нахмурилась. Самцы никогда не обижали самок, но у самок не было таких ограничений. Женевьеве, безусловно, пошла бы на пользу хорошая взбучка.
Конечно, кто — то должен был указать на нее, поскольку Эмма никогда не встречалась с ней.
Мысль о мерзкой матери Минетты нарушила гармонию на кухне. Раздраженно фыркнув, Эмма допила вино и поднялась.
Взгляд на свои ноги поднял ее угрюмое настроение. Ранее ее навестил целитель и объявил, что она может отказаться от бандажа для ног и трости. Она могла даже совершать прогулки в горы. Конечно, Донал нахмурился и добавил:
— Короткие прогулки.
У него, вероятно, случился бы сердечный приступ, если бы она поцеловала его… хотя искушение было велико.
Усмехнувшись, она вошла в хаотичный, завораживающий бедлам, который слышала только в этой таверне. Люди за столиками разговаривали, перекрикивая музыку — и друг друга. Хриплый смех исходил от мужчин, стоявших в два ряда вокруг бара. Шары на бильярдном столе щелкали и глухо ударялись. Женщины хихикали, другие улюлюкали от смеха. Мужчины постарше добавляли баритональные нотки к хриплой песне.
В таверне пахло попкорном и жареным арахисом, древесным дымом и пивом, человеческими духами и одеколоном, и диким ароматом оборотней.
Возле ниши с бильярдным столом, за которым присматривала Рози, Райдер и Бен стояли с группой других мужчин. При звуке грохочущего смеха Бена сердце Эммы забилось тревожным, синкопированным барабанным боем.
В центре зала Вики принимала заказы. Крайняя правая треть зала ожидала официанта. Пора за работу. Эмма схватила поднос и подала знак, что накроет камин и все вокруг. Улыбнувшись, Вики слегка отсалютовала ей. Рози хрипло воскликнула «ура».
После нескольких походов в бар, Эмме оставалось обслуживать только секцию возле больших окон. Недолго думая, она оставила столик с молодыми женщинами — оборотнями напоследок. Когда — нибудь ей удастся преодолеть свою нервозность в присутствии женщин ее возраста.
Когда она приблизилась, путь ей преградил дородный мужчина — человек. Он с важным видом отошел от стола, застегивая кожаную куртку поверх запачканной майки.
— Привет, детка. — Он приветственно поднял руку, и свет от настенных бра отразился от ярких колец. Его взгляд опустился на ее грудь, и он ухмыльнулся. — Хочешь перепихнуться попозже вечером?
Перепихнуться. Он имел в виду спариться? Фу. Она предпочла бы спариться с мерзким, уродливым боггартом. Судя по его самоуверенной позе, он считал себя привлекательным… и, очевидно, не почувствовал отсутствия интереса с ее стороны.
— Нет, спасибо.
Обойдя его, она подошла к столику, за которым сидели женщины, все волчицы — оборотни.
— Могу я принести кому — нибудь выпить?
— Что ж, самое время. Мы ждали целую вечность, — огрызнулась Сара. Она, вероятно, все еще возмущалась песней, исполненной на обрядах Уэсли. — Мне пожалуйста бокал домашнего шардоне, если, конечно, ты сможешь принести его сюда до закрытия.
— О, не будь такой злой, — Кэндис перебросила свои красно — каштановые волосы через плечо. — Из — за того, как тесно стоят столики, трудно протиснуться, особенно кому — то… крупному.
— И медлительному, — сказал кто — то еще себе под нос.
Буть вежлива. Возможно, она должна быть благодарна матери за ее суровое воспитание — за исключением того, что мать заставляла ее чувствовать себя большой и медлительной.
— Кто — нибудь еще хочет выпить?
— Я слышала, ты живешь в доме Бена. — Брюнетка вздохнула. — Бен — кахир. А за Райдера можно умереть.
Совершенно верно.
— Хочешь чего — нибудь выпить? — спросила Эмма.
— Ты? Ты живешь с Беном и Райдером? — Потрясающе красивая рыжеволосая женщина окинула ее взглядом с головы до ног.
— Только потому, что ее ранили, а она — медведь. Калум не хотел, чтобы она кого — нибудь растерзала, если потеряет контроль, — сказала Кэндис.
— Ах ты, бедняжка. — В слащавом голосе рыжеволосой сочилось сочувствие. — Я так рада, что ты поправилась и теперь можешь работать.
— Хм, если ты работаешь, то можешь съехать из дома Бена. — Соблазнительная брюнетка приподняла губы в фальшивой улыбке. — И когда состоится этот знаменательный день?
На самом деле, они были правы. Пришло время найти свое собственное место. Эта мысль образовала пустоту рядом с ее сердцем.
— Мы это еще не обсуждали.
— О, дорогая, надеюсь, ты не тешишь себя надеждами привлечь их внимание? Я знаю Райдера. Он предпочитает женщин… ну, поменьше.
Оскорбление было резким и беззвучно скользнуло между ее ребер. Но оно достигло ее сердца. О, так оно и было. Эмма крепче сжала пальцы на подносе.
Рыжеволосая сочувственно цокнула.
— Он, вероятно, нашел тебе другое применение по дому, но мне бы не хотелось, чтобы он воспользовался тобой.
— О, я думаю, женщина — бард была бы хорошей нянькой, — заметила Сара.
— А еще горничной и кухаркой. Хорошо, что ты учишься готовить, — сказала Кэндис. — Мужчины любят дешевую помощь.
Нет, Райдер и Бен не были такими. Они… не были. Но неприятное ощущение в животе говорило, что она может ошибаться.
— Но не расстраивайся. Я уверена, что другие мужчины могли бы заинтересоваться тобой, — Рыжеволосая улыбнулась Эмме. — Мы слышали о кровавом Собрании в Пайн — Нолле. Очевидно, твоя внешность понравилась по крайней мере паре мужчин.
Которые сражались и погибли.
Фальшиво сочувственные слова жестоко пронзили чувства Эммы. Этот разговор был хуже, чем наткнуться на кусты ежевики и выйти оттуда весь в крови.
— Знаешь, когда я спаривалась с Беном на последнем Собрании, — сказала Сара, — мне пришлось настоять, чтобы он отвел меня вниз и отпустил. Он настоящий собственник.
Бен был с ней? Он никогда не упоминал об этом, когда они говорили о том, как умер Уэсли. Эмма напряглась. Неужели он взял Сару к себе домой? Наслаждался ею в своей огромной постели? Смеялся вместе с ней? Прижимал ее к себе? Бормотал о своем наслаждение и признательности? Чувствуя, что ее нижняя губа начинает дрожать, Эмма сжала губы в прямую линию.
— О, Бен. Он такой большой и сильный. Я присмотрюсь к нему на следующем Собрании. — Женщина, сидевшая рядом с Сарой, перекинула свои вьющиеся светлые волосы через плечо.
Эмма оглядела сидящих за столом. Все женщины были хорошенькими. Рыжеволосая была эффектной. Ни один мужчина не откажет им.
Стоя над ними, Эмма чувствовала себя… огромной. И уродливой. Осознав, что ее плечи начали сутулиться, она выпрямилась.
Неужели официантки должны мириться с подобными оскорблениями? Вики, вероятно, надрала бы им задницы.
Может,
