не станет первым. Мое имя не будут проклинать все последующие поколения!
— Но мама…
— Твоя мать умерла от кровопотери во время родов! И разговор окончен.
Наверное, Деймон потом даже иногда винил себя в том, что принял позицию отца и послушно отстранился от творящегося дома ужаса.
Конечно до него доходили слухи, ходившие среди слуг. Ощущал он и напряжение, творившееся в замке. Игнорировать такое количество пропавших без вести служащих в замке одаренных было просто невозможно. Но, с другой стороны, что мог противопоставить упёртости отца пятнадцатилетний подросток? Да и наставник, приставленный к нему Инквизицией не зря ел свой хлеб:
— Их дела тебя не касаются, Дей — говорил он — Через некоторое время даже память о тебе будет стерта. Для всех ты покинешь этот мир, как только оденешь на лицо сумрак Инквизиции. Оставь мирские дела тем, для кого это будет иметь значение. Им нужно привыкать жить без тебя. А тебе — без них.
И Деймон привыкал. Остранился. Ушел в обучение с головой.
Ситуация получила свое завершение совершенно неожиданно.
Вермон окончательно распоясался.
Зарвавшийся Накопитель перестал довольствоваться заезжими циркачами и нищими, с крупицами дара. Мастерство, которое он счел достаточно отточенным, требовало достойных жертв.
Сперва испитым досуха нашли семейного лекаря. Иссушенной обнаружили и Темную ведьмочку, которая занимала в замке место садовника. Слуги начинали роптать, а по городу поползли слухи.
Тело молодого Накопителя уже не скрывало обилие бьющихся в нем испитых Искр. А сам Вермон, совершенно не смущаясь, демонстрировал всем желающим свои внезапно обретенные таланты. Казалось, он настолько поверил в собственную безнаказанность и вседозволенность, что окончательно потерял всякие границы. И осторожность.
Уже давно стало понятно, что особым спросом у одаренного маньяка пользовались все те, кто так или иначе симпатизировал его младшему брату. И те, кому сам Деймон успел продемонстрировать свою приязнь. Начиная со старика Ашера. И заканчивая страшным событием, всколыхнувшим их провинциальный свет.
Младшая дочка вира Симо с раннего детства не скрывала своей отчаянной влюбленности в Деймона. Почему из двух совершенно идентичных мальчишек маленькая Катлина выбрала именно Дея никто не понимал. Хотя отец девочки всегда с грустной улыбкой говорил, что малышка куда как благоразумнее, чем кажется. Наверное, просто с детства понимала, что обедневший, хоть и благородный род Симо никогда не заинтересует наследника Мигре. Тем более, их младшая дочь. Деймон в этом смысле казался более достигаемой мечтой. Да, тоже далекой, как звезды. Но ведь нужно о чем-то мечтать? Или о ком-то.
К десяти годам маленькая Катлина уже могла похвастаться миленьким личиком, обещающем стать еще прекраснее, как только с него уйдет детская припухлость розовых щечек и непропорциональность детского облика. А так же, неожиданно сильным даром мага-стихийника воды. Давно утраченная Искра, казалось, внезапно проснулась в младшем отпрыске Симо, огорошив своим возвращением и семью и общественность. Из столицы даже приезжал какой-то старый маг, профессор из Академии. Лично изучал смущённую Катлину, тестировал силу проснувшегося дара и уехал, выдав девочке именное уведомление о заочном зачислении ее в Академию за счет государственного бюджета, как одаренную.
Вир Симо был вне себя от радости. Забыв об необходимой экономии, он спешил поделиться своей радостью с друзьями и соседями, ради чего даже разослал приглашения на прием в честь этого важного события. В дом Мигре Катлина решила принести приглашение лично. Конечно, отец бы не одобрил такого поведения, отправив письмо со слугой. Не настолько плохи дела у семьи Симо, чтобы вместо лакея бегала с приглашениями младшая дочь! Но у Катлины был свой резон. Занести приглашение — отличный повод увидеться с Деймоном, который теперь почти не бывал в обществе. Вир Мигре утверждал, что сын плохо себя чувствует. Да и регулярно прибывающие из столицы инквизиторские маги поддерживали эти слухи. Ведь всем известно, что Инквизиция славится своими изысканиями в области лекарского искусства. Но Катлина знала, что младший Мигре вполне здоров. Она часто подглядывала за ним в саду. И вот теперь нашла повод вполне официально встретиться с объектом своего обожания.
Не поставив в известность никого из домашних, девочка сама заявилась в замок. Старый дворецкий, профессионально не выдав своего удивления, пригласил юную виру в холл и удалился, чтобы доложить хозяевам о внезапной гостье. И поскольку старшего Мигре дома не оказалось, то эту информацию получил Вермон.
Дей спустился в хол лишь несколькими минутами позже.
— А где вира Симо? — сухо уточнил он у вернувшегося к своим обязанностям дворецкого — Я видел в окно, как она шла к дому по аллее.
— Ваш брат уже встретил юную виру — вежливо ответил слуга — Насколько я знаю, он пригласил ее прогуляться по саду.
— Одну? — возмутился Дей — Девушка пришла без компаньонки! О чем он думает, так рискуя ее репутацией? Срочно пригласите в сад кого-нибудь из горничных. Я, пока, пойду к ним.
И не теряя времени, он быстро вышел на улицу.
Дорожка петляла в постепенно зарастающем саду, лишенном руки почившей садовницы. Дей прислушался, стараясь понять, в какую именно сторону направились молодые люди. Но сад был неожиданно тих. Нигде не было слышно ни шороха легких шагов по гравийной дорожке, ни тихого разговора. лини звонкого смеха маленький виры. Только звенящая тишина с неожиданно притихшими птицами и наводящая ужас тяжесть, сползающейся по траве магии, совершенно топорно используемая кем-то.
Страх накрыл Дея внезапно, как и осознание того, что он, возможно, не успеет предотвратить неизбежное.
— Вер! — зарычал он и кинулся в дальний угол сада. Туда, где когда-то нашли тело его доброго наставника.
Картина, открывшаяся ему, едва он вынырнул из кустов разросшейся сирени, едва не стоила ему сознания.
Маленькая, худенькая девочка в неестественной позе изгибалась неполным мостиком в спине, едва удерживаемая неведомой силой на кончиках пальцев. Яркий, сильный поток нежно голубого света лился неиссякаемой струйкой по воздуху, утягивая следом за собой мерцающий огонек, отчетливо видневшийся в груди малышки прямо сквозь изогнутое тело.
И прямо перед ней, широко расставив ноги стоял его брат. Лицо Вермона искажала нечеловечески — злобная улыбка, рассекающая оскал полуоткрытого рта, в которая и вливалась живительный поток чужой силы.
— Отпусти ее! — рявкнул Дей, сжимая кулаки — Сейчас-же!
Брат медленно повернулся к нему, отрываясь от процесса. Тело девочки тотчас опало на траву и замерло на земле сломанной куклой.
— Ты мешаешь мне — совершенно спокойно проговорил Вермон — Тебе лучше уйти.
— Уйти?! — не поверил себе Деймон. Брат не испугался, что его застали за убийством
