Крипс пообещал не надевать рабам ошейники с электрошоком, оставив «легкие, ненавязчивые строгие ошейники» с иглами и шипами.
Когда оратор почти поклялся, что слуги будут спать дважды в неделю, а служанки даже трижды, Вархар прорычал:
— Ну хватит уже! — и глаза его зажглись как голубые лампочки.
Проректор выбросил вперед руку и… балагур обуглился в мгновение ока. Подул сильный ветер. Ах нет! Подул Мастгар, и оратор рассыпался в прах.
Крипсов это не удивило ничуть. Похоже, они и впрямь были отлично знакомы со способностями Вархара, да и Мастгара встречали не впервой. Зеленые ряды расступились, и навстречу нам вышел другой крипс.
Ни слова не говоря, он ткнул пальцем в Вархара и провел ребром ладони по шее.
— Ольга! Теперь тебе тут не место! — проректор сказал это настолько незнакомым, настолько непривычным тоном, что я по-настоящему испугалась.
На меня напал ступор. Я смотрела то на Вархара, то на Езенграса, то на крипса. Тот продолжал жестами обещать нашим полководцам счастливое будущее.
Глядя на Генерала ткнул себе пальцем в глаз, глядя на Колокол, почесал ноздрю, глядя на Священника подергал себя за ухо.
И с ухмылкой воззрился на Езенграса. До акульей улыбки ректора крипсу было как до луны. Но дрожь пробрала меня до кончиков пальцев. Я догадалась, что битва не за горами.
Не успела так подумать, Вархар подхватил меня на руки и швырнул к воротам Академии. Они на секунду распахнулись, я долетела до ближайшего корпуса и приземлилась… на ковер — его натянули и держали пятеро студентов.
Только слезла с ковра, в небо взвились молнии, водяные облака, камни, земля задрожала под ногами.
Здание Академии завибрировало, как громадный комертон, загудело и заскрежетало. В воздухе запахло гарью и чем-то еще до жути мерзким, едким.
Сердце больно екнуло и пропустило удар. Вархар…
Я бросилась в корпус, за считанные секунды добежала до лифта, заскочила внутрь и нажала трехсотый этаж. Пулей вылетев в просторный холл обнаружила, что все окна уже заняты первокурсниками под завязку.
Они гроздьями свешивались наружу, наблюдая за сражением.
Я было расстроилась, что «мест на балконах» не осталось. Но студенты обернулись, и возле каждого окна для меня освободилась широкая площадка.
Я огляделась и устроилась у того, что ближе к лифту. Оттуда все поле сражения было видно как на ладони.
Вовремя!
Я успела заметить, как Вархар оттолкнул Езенграса, закрыл его собой и принял грудью чужую молнию. Футболка проректора обуглилась, и расползлась как обожженный полиэтилен.
На груди зияла огромная рана с почерневшими краями.
Вархар даже не скривился, только скулы предельно натянулись и глаза полыхнули синим пламенем. Проректор выстрелил светом в глаза десятерых крипсов в передних рядах атакующих.
Те завизжали фальцетом, и ветер донес их мерзкий вой до академических окон. Грохнулись навзничь, закрыв лицо руками, забились на траве как эпилептики, и затихли. Вархар перевернул их сапогом — всех по очереди. Вместо глаз крипсов зияли черные дыры.
Проректор удовлетворенно фыркнул и… рухнул как подкошенный.
Под бешеный гонг сердца в висках, едва дыша, я метнулась к лифту, спустилась вниз и выскочила из Академических ворот.
Помню, как меня пытались удержать студенты и преподы и совсем не помню, как очутилась за воротами академической стены. Как вообще их открыла и как закрыла за собой.
В руках засверкали кусочки пламени, взвились, и обрушились на крипсов огненным дождем.
Один за другим десятки вражеских воинов обуглились и рассыпались в прах без участия Мастгара.
— Малитани! Малитани! — завопили остальные и плотное кольцо крипсов разорвалось. Отряд Езенграса и Вархара вырвался из окружения.
Спустя несколько дней ректор перевел мне истошные крики крипсов. Они нарекли меня «Богиня огня и Хаоса». Что-то мне это напоминало…
Не успела глазом моргнуть, меня и проректора подхватили наши воины и унесли за академические ворота.
В самую высокую башню, над главным зданием вел только один лифт. Здесь, надо всеми обитателями Академии, почти в облаках и работали медики.
Я неслась в больничное отделение, не чуя ног, боялась не успеть. Как он там? Жив ли? Сильно ли ранен?
Сердце стучалось в уши, пульсировали в висках вены, между пальцами проскальзывали молнии, вспыхивали огоньки.
Как же быстро я вошла в полную силу!
Старшекурсники, что выносили нас с Вархаром с поля битвы, обсуждали «расцвет» моих способностей. Шептались, что на перекрестье такое случается сплошь и рядом. Но только спустя несколько лет работы или учебы в Академии.
Наверное, так подействовал страх за мое несчастье, за моего варвара.
Я не только управляла электричеством, огнем, как рукой или ногой.
Я наконец-то научилась филигранно «читать» информационное поле — брать любые сведения, какие требовались. А не только те, от которых хотелось плакать и смеяться одновременно.
Лифт донес меня до пятисотого этажа в одно мгновение. Даром что до двухсотого в других корпусах ехал бесконечно долго.
Конечно же! Чему я удивляюсь? Чудо-лифт срочно доставлял раненых к врачам и врачей к раненым.
Голубые лампочки у потолка окрашивали розовые стены фиолетовым.
Перекрестье холла, один в один как на нашем этаже, и на всех других этажах корпусов, задержало меня на секунды.
Хорошо, на обеих дверях — справа и слева висели таблички.
«Кафедра исцеления и врачевания». «Больничное отделение».
Я бросилась туда, изо всех сил дернув руку. Она оплавилась от моего огненного касания, и бесформенным куском металла осталась в ладони.
Отбросив его в сторону, я ворвалась внутрь больничного отделения.
Сердце припустило сильнее, больно екало.
Разряды, потрескивая, скользили между пальцев, на ладонях плясало пламя.
Пока не успокоюсь, так и будет — пришла информация.
Я точно знала куда идти. Самая дальняя комната, за дверью, увитой рельефными узорами. Вьюны сплетались и цвели, символизируя жизнь.
Я собиралась метнуться туда, к Вархару, но сзади окликнул Езенграс, задержал со своими новостями. Как будто они не могли обождать? Как будто не нашел лучшего времени?
Я выслушала ректора в пол уха и рванула вперед. Еще немного! Еще несколько шагов!
У двери в комнату или палату, не знаю что тут точнее, слегка притормозила, тяжело переводя дух.
Вдохнула поглубже, словно ныряла, и вошла.
В самом центре комнаты, на постели, где легко раскинулись бы еще трое воинственных скандров, лежал Вархар.
