Губами он ласкал бедро, живот и грудь Каллии. Арголейка так и не открыла глаз, когда Зандер пылко взял в рот ее сосок, а потом широко раздвинул ее ноги своими коленями и приподнялся над ней на руках. Губами прикоснулся к ее шее, прижался к потной коже, поставил засос, затем опустил бедра так, что пульсирующий член оказался именно там, где ему больше всего хотелось.
Он поднял голову, прижался к ее уху, осторожно вошел в нее головкой. Каллия застонала. Она обхватила руками его ягодицы, потянула и попыталась заставить его войти глубже, но он удержался.
И прошептал ей на ухо:
– А что случилось потом?
– Ты занялся со мной любовью.
– Нет, я любил тебя, тея. Открой глаза.
Она подняла веки с черными ресницами и посмотрела фиалковыми глазами в его голубые. Как бы ему хотелось потеряться в этом взгляде навечно. Глаза поведали ему, что, даже если она никогда не полюбит его так, как он ее, отдаться ей и своей человечности не ошибка.
– Я любил тебя тогда, понял это в ту ночь на лугу. Когда полил дождь, а ты кончила в моих объятиях. Только не сказал потому, что боялся оттолкнуть. Считал, что слишком рано, что твои чувства ко мне не такие. Я думал… – От наплыва эмоций в горле встал ком, но Зандер стиснул зубы, понимая, что надо выговориться: – Я думал, что у меня есть все время мира, чтобы влюбить тебя в себя. Я ошибался. Если бы я мог вернуться в прошлое и кое-что изменить, то именно это.
Ее глаза наполнились слезами, и Зандер опустился на локти и вытер пальцами влагу с ее щек. И все его сопротивление растаяло.
– Если бы я мог вернуться в прошлое, то признался бы тебе в любви. И не только потому, что ты моя суженая. Если бы мойры выбрали мне кого-то другого, я бы все равно любил тебя.
– Зандер. – Каллия зажмурилась, притянула его лицо к себе, подняла бедра и приняла его член в шелковистое жаркое лоно.
Их соитие было неспешным и страстным, не похожим на быстрый первый раз, а глубже, горячее и в тысячу раз сильнее. Двигаясь в ней, Зандер переплел свои пальцы с ее, смотрел в лицо любимой, целовал в губы, нос, щеки, не в силах оторвать взгляда, пока ее наслаждение росло. Хранитель считал, что ему суждено прожить вечность без сердца, но вот оно, снова бьется внутри него. В ней.
Каллия простонала его имя и выгнула спину. Ее скользкий канал сжался вокруг него в предшествии оргазма. Он входил в нее сильнее, глубже, стараясь дать ей желаемое. И когда Каллия кончила, а ее тело содрогнулось в оргазме, он поднялся на вершину вместе с ней. И прекратил долгую борьбу с самим с собой. Наконец отдал всего себя ей.
* * *
Ноги и легкие Макса были охвачены огнем. Он огибал деревья, продираясь сквозь чащу, но, даже подвернув лодыжку, зацепившись о торчащий из земли корень, не останавливался.
Беглец чувствовал, что демоны настигают его, но не повернулся посмотреть, насколько они близко. Понимал, что если увидит их…
Макс поскользнулся на льду и замахал руками по сторонам, чтобы устоять, но не успел упасть, как ударился о ствол дерева. Боль охватила живот и ноги. Он обхватил спасительный ствол и сумел удержаться.
За спиной раздался рык.
Набрав полные легкие ледяного воздуха, Макс оттолкнулся от дерева и бросился вправо, заскользив по покрытому снегом склону на руках и пятой точке к дороге, по которой перевозили лес.
Он завалился на бок, приподнялся на руках, отчаянно пытаясь добраться до подножия склона. Услышал шум воды. Если успеет добраться до ручья, то вода унесет его прочь от этих монстров. Лучше замерзнуть насмерть, чем стать их обедом.
С колотящимся сердечком он дополз до низа, отталкиваясь ногами. Наверху послышался треск и рев среди деревьев. Макс кое-как поднялся и побежал со всех ног, надеясь оказаться у широкой бурлящей реки.
Но едва мальчик добрался до другой стороны дороги, как на его пути приземлился демон.
Макс попытался остановиться, но потерял равновесие и упал на спину, стукнувшись головой о твердую мерзлую землю. Перед глазами засверкали звезды. Он закричал от боли, но морда перед ним заставила его умолкнуть от страха.
Фрис, ставший намного больше и сильнее с тех пор, как они виделись в последний раз.
– Совершенно верно. Я – твой худший ночной кошмар, – подтвердил склонившийся демон.
Макс отполз назад.
Фрис теперь архидемон?
От паники и страха в груди у Макса заныло.
Он пятился, как краб, пока не стукнулся о сапог.
От ужаса малыш затрясся, а подняв голову увидел истекающие слюной клыки и сияющие зеленым светом глаза.
Фрис высоко поднял Макса за шкирку.
Мальчик закричал и стал пинаться ногами. Когти прорезали рубашку и впились в кожу. Боль пронзила спину.
– Ты был непослушным мальчиком, Максимус. Что нам с ним делать? – спросил архидемон у подручного.
– У меня есть парочка вариантов, – ответил тот.
– И у меня тоже. – Фрис притянул Макса к себе, демонское зловоние наполнило его ноздри и горло, вызывая рвотный рефлекс. – До рассвета, мальчишка, ты пожалеешь, что вообще родился на свет.
Слезы обожгли глаза сопротивляющегося Макса. Человечность не спасла его, как уверяла старуха, но есть надежда, что выжил Джеб.
– Тогда не тяните, – прошептал он, чувствуя, как по щеке стекает слезинка.
Фрис рассмеялся:
– Этого я обещать не могу. Твоя судьба теперь в руках Аталанты.
Он взвалил Макса на плечо и пошел в лес. Второй демон следовал за ними по пятам.
Каллии казалось, будто ее сердце сейчас воспарит на крыльях, особенно когда тяжело и глубоко дышащий Зандер опустил голову ей на грудь.
Она все еще трепетала от потрясающего наслаждения, но мысленно вспоминала его слова. В глубине души арголейка хотела верить, что, даже после всего случившегося между ними, у них есть шанс на будущее.
И тихо напомнила, гладя аргонавта по волосам:
– Зандер, пора вставать.
– Обязательно, как только смогу пошевелиться, – пробормотал он ей в шею.
Волна тепла накрыла ее, стоило вспомнить, почему хранитель так ослаб. Что они делали, каковы были ощущения, и как бы ей хотелось это повторить. Каллия инстинктивно стиснула внутренними мышцами его великолепный член, все еще погруженный в нее, и Зандер застонал в ответ:
– Таким способом ты точно меня поднимешь.
Каллия улыбнулась, потому что с сексом у них никогда не было проблем. Но даже она поняла, что на этот раз дело не в плотских утехах, а кое в чем посерьезнее. Целительница сознавала это, пусть не могла выразить словами.
А вспомнив о реальности и куче проблем, и вовсе перестала улыбаться.
Действительность разрушила только начинавшую формироваться фантазию. Их сын еще не найден, а они потратили драгоценное время на занятие любовью, когда стоило отправиться на поиски.
