Эшли Дьюал - У истоков Броукри (СИ)

— Если захочу.

— Ты захочешь.

— Не сейчас и не из-за тебя.

— Ты должна. Ты тянешь его вниз, впутываешь в огромные неприятности. Почему вы не понимаете, что ваши отношения вас погубят? Хочешь отнять его у меня?

— Зачем? Ты и сама прекрасно с этим справляешься. Как только Эрих узнает, что ты сделала, он сам прекратит с тобой общаться.

— Мы с Марко знаем его всю жизнь! — Едва слышно шипит Рушь и вскидывает вверх подбородок. — Неужели ты думаешь, что он променяет нас на тебя?

— Я не заставляю его выбирать.

— Зато я заставляю.

— Тогда ты знаешь, что проиграешь.

Дамекес недовольно улыбается и вдруг достает из-за спины черный кольт. Длинный и тяжелый. Наверняка, она никогда прежде не держала оружия в руках, но вид у нее сразу становится иным. Рушь Дамекес больше не шутит.

— Мы нашли это у твоего поклонника. — Конрад выдыхает. Смотрю на него и только сейчас понимаю, что он слышал весь наш разговор. В горле першит от вины. — Думаю, он на нашей стороне, иначе бы не принес с собой пистолет, из которого я тебя пристрелю.

— Убери его, — чеканит Бофорт. — Ты спятила, девочка? Убери ружье.

— Девочка?

— Чего ты добиваешься? Если ты убьешь ее, тебя поджарят на электрическом стуле, я не понимаю, тебе захотелось умереть?

— Зато ее потащу за собой.

— Не надо меня пугать, Рушь. — Я устало покачиваю головой. Во рту привкус крови, а лицо до сих пор саднит от раны, но я не обращаю внимания. — Мне угрожают всю жизнь, и ты не самый страшный мой ночной кошмар, поверь.

— Не боишься меня?

— Нет.

— И за свою жизнь не боишься?

— Не боюсь.

— А за его? — Неожиданно Дамекес направляет кольт на Конрада. Парень застывает, а я впервые за наш разговор ощущаю ужас, проскользнувший по спине. Растерянно гляжу в небесно-голубые глаза девушки. — За его жизнь боишься?

— Рушь, — осторожно начинаю я и сглатываю, — что ты делаешь? Он здесь не причем.

— Это не имеет значения.

— Хватит.

— Значит, боишься. — Девушка довольно скалится и снимает ружье с предохранителя. Ее взгляд прожигает меня насквозь. — Ты расстанешься с Эрихом.

— Что?

— Выбирай. Ты расстанешься с Эрихом, или я убью Конрада Бофорта.

— Ты не убьешь его.

— Хочешь проверить? — Палец девушки касается курка, и я резко подаюсь вперед. У меня тело сводит дикой судорогой, а ноги подкашиваются.

— Нет! Подожди, — дышать нечем, — ты что делаешь?

— Я сказала условие.

— Прекрати, Конрад не причем!

— Это я уже слышала.

— Черт бы тебя побрал, Рушь, ты чокнутая!

— Я выведу его на улицу и прострелю ему башку, чтобы кровь скатывалась по траве, а не по полу, если ты прямо сейчас не скажешь, что между тобой и Эрихом все кончено.

— Но это же безумие!

— Раз, два…

— Хорошо, ладно! — Кричу я, поддавшись вперед. — Как скажешь, ты выиграла, Рушь, твоя взяла! — Мое горло сводит судорогой. Я перевожу взгляд на Бофорта и чувствую, как в груди у меня что-то раскалывается на части. Его глаза прожигают меня, испепеляют, мы становимся совсем другими, растерянными, чужими. — Не трогай его, я сделаю все, что ты скажешь, только опусти пистолет. Прошу тебя.

— Просишь? Скажи это еще раз. — Девушка подходит ко мне с лицом, искаженным от злости. — Проси.

Во рту першит, но я упрямо вскидываю подбородок. Смотрю на Дамекес и говорю:

— Я прошу тебя.

— Еще раз.

— Я прошу тебя, Рушь. Отпусти его. Конрад не причем.

— Знаю. Он не причем. — Соглашается девушка. На выдохе она опускает пистолет. Не вижу ее глаз, но судорожно выдыхаю. Мои колени трясутся. — Дэйв?

К Дамекес подходит парень в дырявой, зеленой накидке. На нем маска медведя. Она отдает ему кольт и, не смотря на меня, отрезает:

— Выведи Бофорта отсюда. — Я вскидываю брови. Она его отпускает? — И пристрели.

Не сразу понимаю значение ее слов, а когда понимаю, то кричу что есть сил. Страх — материальное чувство. Меня хватают ледяные, костлявые руки и сжимают так сильно, что я задыхаюсь в собственном ужасе. Рвусь к Конраду, а его оттаскивают назад.

— Нет, нет! — Кричу я, протягиваю к парню руку. — О, боже мой, Конрад! Конрад!

Бофорт пытается вырваться. Он рычит, ударяет одного из парней по лицу, но тут же получает сдачи и едва не валится на пол. Из его носа открывается кровотечение.

— Что ты делаешь! Ты же пообещала! — Кричу я, ощутив, как к глазам подкатывают слезы. Я все рвусь к Бофорту, но меня не пускают, оттаскивают все дальше и дальше. — Я здесь, Конрад, посмотри на меня, Конрад!

Его тащат к двери. Бофорт хватается пальцами за косяк и смотрит на меня. Долго на меня смотрит, почти вечно. У него испуганный взгляд. Пожалуй, именно такой взгляд у человека, который понимает, что скоро умрет.

— Нет, нет, — мотыляю головой, слезы застилают глаза, — пожалуйста, Рушь, забудь об Эрихе, он мне не нужен! Не нужен!

— Ты лжешь.

— Пожалуйста.

Слежу за тем, как парня тащат назад. В какой-то момент его пальцы соскальзывают, и Конрад говорит первое, что приходит ему на ум.

— Принцесса.

Он проваливается в капкан незнакомец. Его лицо скрывается за поворотом, я кричу, плачу и вдруг оседаю вниз, застынув. Они не убьют его, они не смогут. Никто не решится на подобное, это ведь преступление. Они не посмеют.

— Не посмеют, — шепчу себе под нос, а затем слышу выстрел. Поднимаю подбородок. Смотрю сквозь стены и хватаюсь пальцами за рот. О, Боже. Меня трясет. Сгорбившись, я закрываю глаза и со свистом втягиваю в легкие воздух. — Нет, нет…

— Я пойду на праздник, — не своими голосом протягивает Рушь. Мне не нужно на нее смотреть, я и так знаю, что ей наплевать на все, что она сотворила. — А ты, Шон, разберись с ней, когда вернется Дэйв. Скажем, детишки из Верхнего Эдема наткнулись на компанию головорезов. Нам поверят. — Дамекес выдыхает. — Тут все умирают.

Я хватаюсь руками за голову. Меня качает. Широко раскрытыми глазами я смотрю вокруг, но ничего не вижу. Лишь темнота.

— О, боже, — шепчу я, — Конрад…, не может быть. Что вы сделали, что вы сделали!

Я резко подрываюсь на ноги, но кто-то хватает меня за плечо и отбрасывает назад. Я ударяюсь спиной о стену, падаю и вновь зажмуриваюсь. Как же больно. Это неправда, они не могли забрать его, не могли забрать его у меня. Неожиданно я действительно понимаю, что этот парень успел засесть в моем сердце. Он сказал, что все мы замечаем то, что у нас есть только тогда, когда у нас собираются это отнять. И он был прав.

Неожиданно в комнату кто-то входит. Я не смотрю на него. Зажмуриваюсь, когда он грубо поднимает меня с пола и тащит к выходу. Неужели теперь моя очередь? Пусть так. Я все равно не смогу жить с мыслью о том, что Конрада убили по моей вине.