Преодолеть пришлось меньше двух миль, но у них ушло на это больше десяти минут. Они крались так, что высокая трава вокруг почти не колыхалась. К тому времени, как они подошли к дому, я уже не могла найти себе места. От сумятицы страхов, надежды, досады и тревоги я готова была выпрыгнуть из собственной шкуры. А если охрана получила инструкцию убить мать в случае атаки? Сумеют ли Кости, Ниггер и Родни добраться к ней вовремя и не погибнуть сами? О Господи, пусть получится!
Я ничего не могла с собой поделать: начала красться, обещая себе не приближаться больше чем на милю. Только так, чтобы как следует видеть, что там происходит. Отсюда деревья загораживали обзор.
За тридцать ярдов от дома деревья расступались, и Кости, Родни и Ниггеру больше негде было укрыться. Все во мне напряглось, когда трое мужчин разом поднялись для последнего рывка.
Крики наружной охраны… Но я с дикой радостью увидела, как быстро с ней покончили. Двоих взял на себя Кости: одного прикончил издали броском серебряного ножа в грудь, а другому всадил тот же металл в сердце, столкнувшись вплотную. Ниггер и Родни так же быстро разделались с оставшимися, после чего с трех сторон вошли в дом.
Новые вопли изнутри. Я поползла быстрее, стараясь не терять дом из виду. Стаккато выстрелов — кажется, автоматы. Яростный женский вопль — Каннель. Вспоминая, как она пинала мать в лицо, я желала ей смерти не меньше, чем Грегору.
До дома как раз оставалась миля, когда ко мне размытой полосой метнулся Фабиан, замахал призрачными руками:
— Грегор вернулся!
Ох, дерьмо!
— Скажи Кости! — велела я и достала из-за пояса детонатор.
В отчаянии подняла голову к небу. Близился восход, и вступать в бой было слишком рискованно, но кнопку я нажать успею. Хоть чем-то смогу помочь.
Фабиан просочился сквозь стену дома. Я ждала, лихорадочно отсчитывая секунды, пока он не вылетел наружу под самой крышей. Кажется, он показывал налево, откуда слышался скрип шин. Проклятый Грегор, смышленый кровосос! Не собирается гнать прямо к дому, подставляя себя под удар. Нет, подберется из-за деревьев и сам устроит засаду.
Я, стараясь не показываться на глаза, махнула Фабиану, и призрак, спикировав, словно ушел в землю. Миг спустя он объявился прямо передо мной, в нескольких дюймах от моего лица.
— Говори, где они, — шепнула я.
Фабиан снова нырнул в землю. Я ждала, нервы у меня искрили, словно бикфордов шнур. Но вот из-под земли, как призрачный сурок, высунулась голова Фабиана.
— Окружают. — Он говорил так тихо, что я с трудом разбирала слова. — Подходят сюда, но немного дальше, чем ты.
Я угрюмо усмехнулась. Значит, окажутся как раз под деревьями с зарядом ТНТ. Давай, Грегор, покажись! Мое желание исполнилось: я услышала приглушенное движение в пятидесяти ярдах от себя. Ждала, отсчитывая расстояние. Двадцать ярдов, десять… почти на месте… почти…
Я взорвала заряд, когда Грегор с охраной оказались под самыми мощно снаряженными деревьями. Прогремели один за другим разрывы, разметали их. Ни Грегор, ни остальные не знали, откуда ждать следующего удара. Кроме того, взрывы послужили очень громким сигналом для Кости, предупреждавшим, что надо немедленно уходить, с мамой или без нее. Грегора сопровождала дюжина охранников — хорошо, если сами выберутся живыми. Ждать дольше было нельзя.
Я с ненавистью глянула в светлеющее небо. Если бы часом раньше — я могла бы сражаться! Помочь маме или оттянуть на себя несколько врагов, сделать хоть что-то, а не просто прятаться, чтобы не испортить все дело, дав им новую пленницу.
Одно из окон брызнуло наружу осколками, из него вывалились двое. Я узнала их и секунду с холодным удовлетворением наблюдала, как Кости, обхватив шею Каннель, коротким рывком срывает с нее голову. «Адье, сука», — подумала я, глядя, как он отбрасывает безжизненное тело. Но миг торжества оказался короток. Грегор по-французски выкрикнул приказ, и двенадцать его охранников бросились на Кости.
Я была уже на ногах, забыв прятаться, когда из дома вырвался Ниггер. Он принялся швырять серебряные ножи, отвлекая внимание на себя. «Трус, — злобно подумала я, видя, что Грегор не показывается из-за угла. — Что будешь делать, Ночной Хват? Сбежишь, пока есть время, или рискнешь собой, вступив в бой?»
Переднюю дверь открыли пинком. Я ахнула, увидев на руках у Родни свою мать. Она обнимала его за шею, она двигалась. Жива! Спасибо Тебе, Господи!
Грегор зарычал и двинулся к ним, обнажив меч.
Родни замедлил шаг, повернулся, прижимая маму к себе. Меч Грегора сверкнул в предрассветных сумерках.
Кости и Ниггер сражались каждый с полудюжиной вампиров. Ни тот, ни другой помочь Родни не могли. Я бежала, с ругательствами выхватывая из-за пояса ножи. Грегор еще слишком далеко, не докину. Господи, ну чтоб мне бежать быстрее!
Родни опустил мою мать наземь, погладил ее залитую кровью щеку и тут же повернулся навстречу Грегору. У него за поясом оставалось всего два ножа, а Грегор был много сильнее.
— Грегор! — выкрикнула я.
Пепельная голова повернулась ко мне. «Кэтрин», — скорее угадала, чем услышала я.
В этот момент Родни бросил нож. Клинок воткнулся в грудь, но по тому, как быстро Грегор его выдернул, я поняла, что сердце не задето. Грегор вновь развернулся навстречу Родни, его меч рассек воздух.
Вместо того чтобы пригнуться, Родни прыгнул вперед. Он врезался в Грегора со всей силой не-умершего. Тот покачнулся, но не упал. Нож Родни, поднятый для удара в грудь, не достиг цели. Грегор перехватил запястье гуля свободной рукой и бросил Родни на землю. Длинный меч сверкнул прямой беспощадной полосой.
Мать рванулась вперед.
— Родни, нет! — кричала она.
Грегор не поднял взгляда. Не поднял, пока клинок не вонзился в шею Родни и не вышел окровавленным с другой стороны. Тогда Грегор взглянул прямо на меня. И улыбнулся.
Я не отрывала глаз от его изумрудного взгляда. Ни когда он пинком отшвырнул отрубленную голову Родни к моей матери, ни когда неторопливо, размеренно зашагал ко мне.
Я остановилась, словно во сне. Выронила ножи и уставилась на подходящего Грегора. Слышала крик Кости, но будто издалека. Глухие удары в груди возвестили, что сердце мое снова бьется, но даже это не имело значения. Я не замечала ничего, кроме неудержимой ненависти, наполнившей меня, вздымавшейся набирающими высоту волнами, пока она не выплеснулась наружу.
Потому-то я не увидела ничего необычного в том, что трава у меня под ногами вспыхнула. В красной мгле, застилавшей глаза, это казалось вполне естественным. Не должна существовать трава, впитавшая кровь Родни. И дом, в котором Грегор пытал мою мать, тоже должен исчезнуть. Все здесь должно сгореть. Все. До. Последнего.
