— Я мог бы продолжать так до бесконечности. Проще говоря, фрактал — это система, которая не становится проще при анализе на меньших и меньших уровнях. Сохраните это в своей голове.
Система, которую нельзя разделить на основные компоненты. Хорошо, я поняла.
Анапа подался вперед.
— Чтобы понять хаос, вы должны понимать математику. Большая часть вашей цивилизации, на самом деле, большая часть любой цивилизации построена на математическом анализе, главенствующим принципом которого является то, что все можно объяснить и понять, если просто разделите его на достаточно маленькие части. Другими словами, всему есть предел. Если вы слишком глубоко погрузитесь в любую сложную систему, вы в конечном итоге обнаружите ее простейшие части, которые невозможно разделить дальше. Такое мышление работает для очень многих вещей. Но не для всех. Например, не для фрактала. Он не конечен.
Мне казалось, что я вернулась в Академию Ордена на лекцию.
— Это какой-то сюрреализм.
— Фрактал? — спросил Анапа.
— Нет. Ты, объясняющий это.
Анапа тяжело вздохнул.
— Что ты знаешь обо мне?
И вот меня выгнали из класса.
— Ты божество погребальных обрядов.
— И что еще?
Эм-м-м. .
— Медицина. Исследование биологии и метафизики. Знание. Это моя основная функция. Я делюсь знаниями. Я учу. Нельзя просто дать человеку огонь. Это все равно, что дать малышу коробку спичек — он сожжет дом. Вы должны научить его пользоваться этим. — Анапа покачал головой. — Вернемся к фракталу. Он не может быть объяснен с помощью математического анализа, поэтому человечество, как это часто бывает, объявило его математической диковинкой и просто замело под ковер. За исключением того момента, что явление фрактала продолжает возникать снова и снова.
На полу офиса появился дождевой червь.
— Линия, — продолжил он. — Так просто.
Он разрезал воздух пальцем. Дождевой червь разделился на две части. Два превратились в четыре, четыре в восемь, восемь превратились в шестнадцать и даже больше. На полу клубился и корчился рой червей.
Анапа задумался над кучкой тел.
— Предоставленная самой себе, природа по умолчанию использует фрактал. Человеческое поселение — это фрактал. Это сложная система со случайно взаимодействующими компонентами, адаптивная на каждом уровне. Схема эволюции отдельной клетки в сложный, усовершенствованный организм является фрактальной. Подход человека к поиску знаний фрактален. Подумайте об этом: биология, изучение живых существ. Простая концепция.
На полу появилась прямая линия.
— По мере того, как человек накапливает знания, объем информации становится слишком большим. Он чувствует потребность разделить это.
Линия разделилась на три ветви, помеченные ярлыками: зоология, ботаника, анатомия, а затем снова разделилась. Ботаника поделилась на садоводство, лесоводство, морфологию растений, систематику растений. Зоология разделилась на зоологическую морфологию и систематику, затем на сравнительную анатомию, систематику, физиологию животных, поведенческую экологию. . Она продолжала строиться и строиться, расщепляться и расти, ветвиться, слишком быстро, слишком много, это действовало подавляюще. .
— Останови это. — Я даже не осознала, что сказала это вслух, пока не услышала, как мои губы произносят слова.
Линия исчезла.
— И в этом суть нашей проблемы, — задумчиво произнес Анапа. — Человек не может справиться с хаосом. О, вы можете понять это абстрактно, если не будете думать об этом слишком много. Но, по сути, всякий раз, когда люди сталкиваются с хаосом, они справляются с ним одним из трех способов. Они прячутся от него, делая вид, что его не существует. Они одевают его в красивые одежды. Бог евреев — фрактал. Он может все, он знает все, он безграничен в своей силе и многогранности. Он фрактал, поэтому человечество почувствовало необходимость его разложить по полочкам. Они не берутся за концепцию в лоб. Они ходят вокруг него на цыпочках, рассказывая маленькие басни и анекдоты о своем божестве, а затем, когда дело доходит до сути, они изобретают новый аспект — его сына, который приходит с более коротким, окончательным посланием бесконечной любви.
Анапа замолчал.
— Ты сказал, что есть три пути, — напомнил Рафаэль.
— Я говорил, не так ли? Столкнувшись с хаосом, вы либо проигнорируете его, станете танцевать вокруг него, либо сойдете с ума. Апоп — это хаос. Он является первичным выражением фундаментального принципа фрактала — силы, а не божественности. Жрецы Египта поклонялись ему, чтобы сдерживать его.
— Что представляет из себя это поклонение? — спросил Рафаэль.
— Позвольте мне прояснить: раз в год они собирались вместе, мастерили фальшивого Апопа, устраивали большую вечеринку и с долгой церемонией сжигали его. Существуют целые правила, как правильно осквернить его. Сначала мы плюем на Апопа. Потом наступаем на него левой ногой. Затем мы используем копье, чтобы нанести удар Апопу, и так далее. Ты сам видел, как они пытались навести порядок в хаосе с помощью сложного ритуала.
Анапа подался немного вперед.
— Если оставить все как есть, Апоп сведет человечество с ума. Вы погрузитесь в первобытное варварство, где не существует ничего, кроме идолопоклонства в его самой рудиментарной форме. Вы откажетесь от разума и логики и будете преподносить ему на корм самих себя тысячами, как идиоты, коими вы и являетесь.
Теневой контур морды шакала вспыхнул вокруг головы Анапы. Его темные губы задрожали, выдавая проблеск клыков.
— Как видите, я кровно заинтересован в этом предприятии. В присутствии Апопа никакой другой бог существовать не может. Я хочу предотвратить его воскрешение, и, если ему все же удастся возродиться, мне придется убить его снова. А вы трое поможете мне.
Наступила тишина. Мой разум изо всех сил пытался прийти в себя. Слишком много информации для восприятия.
— Если Апоп такой ужасный, почему они хотят его воскресить?
— Потому что они изгои, — сказал Анапа. — Они не похожи на других. У них во рту растут змеиные клыки, у них слишком широко раскрытые челюсти, и они знают, что это отталкивает других. Они стремятся принадлежать чему-то. Они хотят знать, откуда они пришли, и хотят гордиться собой. Вероятно, сайи думают, что Апоп защитит их, а он и будет. Только вся остальная часть человечества попадёт к нему в меню.
— Мне нужен посох, — внезапно сказал Роман.
— М-м-м? — Анапа посмотрел на него.
— Мне нужен посох, — повторил черный волхв. — Если я сделаю это, ты не причинишь мне вреда и отдашь Костяной посох, чтобы я вернул его моему народу.
— Хорошо. — Анапа махнул рукой.
Я уставилась на Романа.
— Что ты делаешь?
— Навязываю порядок фракталу, — сказал Роман. — Если я четко определю условия сделки, он будет их соблюдать. Больше он ничего не сможет со мной сделать.
Анапа откинулся назад и засмеялся.
Рафаэль шагнул вперед. Его лицо стало мрачным, я увидела решимость в его стиснутых челюстях. Ой-йой.
— У тебя возникла проблема со мной из-за ножа. Почему ты просто не попросил его? — Спросил Рафаэль.
— Потому что чем меньше вы знаете об этой неразберихе, тем лучше, — ответил Анапа. — Дай людям даже половину шанса, и они все испортят, как вы трое так ловко продемонстрировали.
— Значит, ты намеренно держал меня в неведении, а теперь хочешь обвинить меня в моем же невежестве? Это не честно.
Взгляд Анапы остановился на нем.
— Я Бог. Я не поступаю честно.
Рафаэль продолжил говорить.
— У тебя проблема со мной, ладно. Не вмешивай ее в это. Она тебе ничего не сделала.
— Нет, — сказал Анапа.
О, Рафаэль. С чего ты решил, что меня это устраивает?
— Если тебе нужна моя помощь, отпусти ее. — зарычал Рафаэль.
Анапа покачал головой.
— Нет.
— Почему?
Вокруг Анубиса появилась призрачная голова шакала.
— Кто ты такой, чтобы задавать мне вопросы?
Губы Рафаэля задрожали, выдавая опасный блеск зубов.
