За спиной пытало пожарище. Человек опираясь на трость, направился к ней протянув длинную, худую руку. Тишина попыталась убежать, совсем позабыв где находиться и едва не свалилась с седла.
Лэрт поймал её за грудки и втянул назад на круп животного.
— Тихо, тихо. О том, что Проклятье может вызывать галлюцинации вам не рассказывали?
— Рассказывали. — задыхаясь от ужаса, с трудом вымолвила она.
Дом, пышные кусты и человек в черном пропали. Вокруг была лишь степь, накрытая плошкой ночного неба.
— Все переживают Проклятье по-разному. — пожал плечами лэрт, ведя одурманенного Талантом мерина вперед — Заклейменных вон выворачивает.
Обернувшись Тишина нашла вдали Заклейменного, что, спешившись, вел лошадей прочь, то и дело останавливаясь, сгибаясь пополам. Лошади волновались, дергали мордами, но вырвать повод из хватки Заклейменного не могли.
— А как Проклятье влияет на тебя? — спросила Тишина.
— Я тоже вижу галлюцинации. — отозвался он — В черепе появляется неприятное давление, словно тисками сжали и желудок бунтует.
Зара видно не было. Только бесконечная степь уходящая в темноту. Ни стрекота кузнечиков, не перекрикивания ночных птиц, ни воя ветра.
— Спасибо, что вернулась и дала нож. — неожиданно произнес лэрт, разрушив новое видение, где из-за забора на девушку смотрели бледные, вытянутые тени, бывшие когда-то её семьей — Я признаться честно, в тот момент отчаялся. С Заклейменными мне было не справиться, а окажись я в лаборатории, лишился бы ноги, а то и обеих.
Тишина передернула плечами.
— Я подумала, что не разумно оставаться с Заклейменным наедине и решила, что быть может слово, данное Зару что-то значит и ты мог бы подстраховать.
Кивнув, он посмотрел куда-то вдаль и замер прислушиваясь.
В темноте белело тело лошади. Неестественно вывернув шею, она лежа распахнув большие влажные глаза. Мух не видно. Тихо. Тишина сжалась, не вольно прижимаясь к спине лэрта.
Внезапный звук заставил её подскочить и ухватиться за куртку всадника, чтобы не упасть. Под лошадью, придавленный лежал мужчина. Весь в рвоте и желчи, он пялился на небо, подергиваясь.
— Мы можем ему помочь? — спросила Тишина.
— Конечно.
В следующий момент он вытащил из-под куртки пистолет. Грохнул выстрел. Мужчина затих.
Отшатнувшись, Тишина едва не соскользнула с лошади. То с какой легкостью лэрт сделал это, в миг выветрило робкое доверие, что успело зародиться в душе девушки.
Тишина сменилась воем ветра, что принес запахи трав и влаги, разбив холодную тишину проклятья. Глубоко вдохнув, полный ароматов воздух, Тишина почувствовала, что незримые тиски, сжимавшие сердце отступили.
— Убивать его было обязательно?
— М?
— Человека придавило лошадью. Тебе религия запрещает помогать попавшим в беду? Что, если бы я, вместо того что бы дать нож, выстрелила тебе в лицо?
— Я был бы тебе искренне благодарен.
— Да ладно?
— Выбирая между смертью и пленом у Серых, я предпочел бы смерть. — говорил он спокойно, но от чего-то захотелось треснуть его по белокурой голове.
— Едва ли тот человек разделяет подобную точку зрения.
— Это был Заклейменный.
— Откуда ты знаешь?
— Желтые глаза.
— Зэван говорил, что не у всех Заклейменных желтые глаза.
— Конечно нет, но как только Серые выяснили, что лэрты видят куда лучше прочих, то стали выводить Заклейменных с нашими глазами. Каждый такой выродок, это очередной замученный в лаборатории лэрт. Если вдруг у меня когда-нибудь появиться такое потомство, я бы предпочел, что бы его удавили в младенчестве.
— Ты чудовище! — вырвалось у Тишины, прежде чем она успела подумать о сказанном.
Обернувшись он посмотрел в ответ, с усмешкой приподняв бровь.
— Ты спасла меня от Серых и я тебе благодарен. Но если случится оказия и нас схватят, я бы предпочел свернуть тебе шею, чем обзавестись выродком.
— От чего бы тебе не пустить себе пулю в висок и не решить проблему раз и на вседа? — оскалилась она.
Усмехнувшись, он выпрямился в седле:
— Потому что от меня пользы больше, чем от тебя. Я уничтожаю лаборатории и пытаюсь положить конец опытам, а что делаешь ты? Мечешься в панике, наживая проблем себе и окружающим.
— Может потому что ей всего четырнадцать? — раздался рядом голос Зара, заставившись всех вздрогнуть и начать озираться — Вырастет и станет грозой Серых, а пока она всего лишь ребенок и твои претензии звучат мелочно.
Он стоял у дороги и лэрт, занятый глупым спором проехал мимо.
— И это у лэртов-то хорошее зрение? — фыркнула Тишина и потянула руки Зару, что помог ей спуститься.
— Там карета сошла с дороги и перевернулась. Я нашел мертвого монаха триединой церкви и много следов. — рассказал он.
— Так это ты развеял проклятье? — удивился лэрт, спешиваясь — Безрассудно было лезть в самый центр, без должной подготовки.
Пожав плечами, Зар повернулся в сторону темной кучи, оказавшейся сломанной каретой.
— Заклейменный нагнал вас или сбежал?
— Он с лошадьми. Думаю вернется. — ответил лэрт — И после того как расскажет, что ему известно, я бы на твоем месте пустил ему пулю в затылок.
— Ты просто не умеешь общаться с людьми. — фыркнула в его сторону Тишина.
На бледном и осунувшемся лице Зара дернулся уголок губ.
— Следы уходят на юг. Поторопимся.
— Тебе бы отдохнуть. — тронула его за рукав девушка.
— Сначала доберемся до Заячьего дола. — отозвался он мертвым голосом, продолжая движение.
— В таком виде, ты ей не поможешь.
По телу пробежал холодок, когда лэрт потянулся к Зару. Глаза того начали закрываться, голова клониться к груди, но вместо того что бы упасть заснув, он резко повернулся и залепил кулаком лэрту в нос.
Охнув тот схватился за лицо, спешно отступая. Глядя на него пустым, мертвым взглядом Зар отрицательно покачал головой, повернулся и продолжил путь.
Открыв глаза, Ниоба некоторое время не двигалась, пытаясь осознать свое новое тело. Мужчина в темном костюме наклонился к ней и затянул на шее ошейник. В миг, мир словно потерял часть звуков и красок.
Пока мозг привыкал к изменившимся условиям, Ниоба скользила бездумным взглядом по стенам, обшитым голубым атласом. Карета. Она сидит, привалившись к стенке, прикрытая пледом. Пошевелила руками. Не связана. Моргнув, посмотрела на мужчину.
Судя по наряду, он был из Триединой церкви. Лысеющий, потеющий, пожилой мужчина. Заметив, что Ниоба открыла глаза, заговорил:
— Простите за неудобства. — протирая лоб платком, вымолвил он — Боюсь у нас не было выбора. Вас необходимо было увести.
— Кто вы? — собственный голос звучал непривычно, словно чужой.
— Алексей Ериламов, — он качнул головой — духовный советник вашего дяди.
— Боюсь вы совершили ошибку, Алексей Ериламов. Я не Велена.
— Никакой ошибки нет Ваша Светлость. — сложив опухшие руки на животе,
