Я находилась в лесу. Только это был мертвый лес, сухие стволы и пустые ветви, без единого листочка. Не знаю, для всех ли Грань одинакова, или такова она лишь для меня… Возле одного из деревьев зависла мутная пелена перехода. Что-то щелкнуло у меня на груди, и я всмотрелась в круглый медальон, что дал мне Анташар. Светящийся шарик начал свое движение по кругу, значит, надо торопиться.
Я поднялась, пытаясь сообразить, в какую сторону двигаться и стараясь не паниковать. Со всех стороны меня окружали все те же сухие деревья и белесый туман, никаких ориентиров. Куда идти? Где искать душу Ксени?
По привычки глубоко вздохнула. И удивилась. Воздуха не было. Или не было меня… Верно, войти в Грань может только тень. Значит, мое тело сейчас лежит в мраморном зале повелителя душ…
Так. Я выкинула все из головы. Задумываться об этом нельзя, слишком страшно.
И торопливо пошла вперед. Куда, неизвестно, но маховик отмерял отпущенные мне в грани мгновения и я не имела права потратить их на бесплодные измышления.
Первая тень скользнула мимо, заставив меня вздрогнуть. Бесплотный силуэт проплыл рядом, задев меня потусторонним холодом. Я дернулась, провожая его взглядом.
— Ксеня? — пискнула я. Тень уплыла, роняя у стволов клочья тьмы. Вторая выплыла из-за моего плеча и зависла, словно разглядывая. Даже не силуэт- кусок тьмы, сгусток ночи… я внимательно в него всмотрелась, прислушиваясь к себе.
— Ксеня? — прошептала я. Ничего. Тишина.
— Ксенечка, миленькая, где ты? — забубнила я себе под нос, чтобы было не так страшно.
— Найду, обязательно найду! — прошептала я и шагнула вперед. Нет, не шагнула. Поплыла. Как и все, кто вошел в Грань, я стала лишь тенью. Я посмотрела на свои руки, все те же худые запястья и чуть грязные ладони. Я все еще видела себя. Но чем дальше от перехода я отходила, тем бесплотнее себя ощущала. Словно растворялась.
Я еще пугало безразличие. Я уже начала ощущать, как оно накатывает на меня волнами, странное опустошение чувств и мыслей, равнодушие ушедшей души…
Я потрясла головой. Надо собраться. И сама усмехнулась своим мыслям. Да уж, нелегко собраться, если ты умерла и стала лишь тенью. Может, мне покричать? Я же все-таки в лесу, хоть и в потустороннем.
— Ксеня! Ксенечка, ты где! Это я, Ветряна! — заорала я.
Вернее, думала, что заорала. Потому что по этому жуткому лесу вместо крика разнесся лишь тихий шепот. А маховик все катиться, катиться… И уже подползает шарик к четверти круга…
Я пошла- поплыла вперед, стараясь запоминать дорогу. Хотя, как ее запоминать, когда нет здесь никаких знаков и вешек, со всех сторон одинаковые стволы?
— Ксеня! — выкрикивала я через каждые два шага. Мой голос- шелест вспугивал скользящие мимо тени и они разлетались, словно ворох сухих листьев от порывов моего Эххо. Я повела ладонью и загрустила. Мой воздушный зверь остался за гранью, я больше не ощущала его привычное присутствие. И никакой Силы у меня здесь не было…И Арххарриона я тоже не чувствовала. Неуместный смех прорвался хриплым бульканьем. А что, хорошее решение вопроса, как разорвать слияние. Просто умереть. Я помотала головой, отгоняя дурные мысли.
— Ксеня! Да где же ты???
Я остановилась, озираясь. Теней стало больше, они проплывали мимо, задевая меня холодной тьмой, иногда зависали рядом. И в каждой я пыталась опознать свою подругу, но безуспешно. Сердце молчало.
На миг снова охватила паника, но я припомнила все те крепкие словечки, что в сердцах бросала моя подружка, и стало легче. Может, ругаться не так уж и плохо… по крайней мере, в редких случаях! И думается мне, что собственную смерть вполне позволительно к такому случаю причислить!
Так что я еще раз и с чувством высказалась.
— Жопа дохлого мерина! Бурдюк с навозом! Ослинная моча тебе в кисель! Да что б все сдохли, шаромыги обморочные! Надеюсь, никто из присутствующих не обиделся…
Тихий шелест со стороны. Несколько теней проскользнули мимо, отлетели при звуках моего голоса. Такие же сгустки тьмы…
Или нет?
Я внимательно всмотрелась им вслед. Показалось? Или мелькнул в темноте рыжеватый локон, знакомо блеснули карие лукавые глаза?
— Ксеня!!!
Я кинулась за тенью, которая слишком быстро удалялась.
— Ксенька, стой! Остановись, сейчас же! Я знаю, что это ты! Стоять!!!
Тень поколебалась и зависла. Я подплыла к ней, всматриваясь в черноту.
— Ксеня! Я знаю, что это ты! — выдохнула я. Тень чуть отплыла в сторону. Я сжала зубы.
— Ксенька! Не вздумай сбежать! Мне из-за тебя умереть пришлось! А ну живо пошли со мной!
Рваный сгусток темноты уплотнился, посветлел и сформировался в девушку. В коричневом балахоне, который мы носили в Риверстейн, с каштановыми кудрями, заплетенными в косы. У меня сжалось сердце. Душа Ксени выглядела так, какой была она до болезни, до Чернильной гнили. Верно, такой она себя и запомнила.
— Ветряна? — чуть удивленно прошептала Ксенька, — зачем ты здесь?
— Гуляю! — сквозь зубы сказала я, — Ксень, ну что за глупые вопросы! За тобой пришла, конечно! Пошли, подружка, времени мало…
Ксеня покачала головой.
— Куда, Ветряна? И зачем? Мне здесь хорошо…
— Так, — я нахмурилась и попыталась схватить Ксеню за руку. Моя ладонь прошла сквозь нее, расплескав, словно воду, темноту.
— Ксенька, ну ты чего? — взмолилась я, — пошли, времени мало! Маховик уже половину времени отмерял… надо вернуться к переходу!
— Зачем? — безразлично спросила Ксеня, — здесь хорошо…Спокойно. Боли нет…Страха нет… Страданий нет…
— Да ничего здесь нет! — с отчаянием сказала я, — потому что нет жизни! Ксеня, очнись! Вспомни! Боли нет, это хорошо, конечно, так ведь и счастья, любви, радости — тоже нет! Ксенечка, пошли скорее, некогда разговаривать. Ну же!
Девушка чуть отступила.
— Прости, Ветряна, — чуть виновато сказала она, — я не пойду. Ни к чему возвращаться. Не хочу…
Я снова попыталась схватить ее, но снова пальцы лишь развеяли холодную пустоту…
— Ксеня!!! — закричала я. Силуэт подруги потемнел, снова становясь лишь клочьями тьмы, — Ксеня, стой! Пожалуйста!!!
— Ксенька, стоять! — вдруг гаркнул рядом со мной мужской голос. Я вздрогнула и с изумлением уставилась на Данилу. Парень стоял рядом и со злостью рассматривал тьму.
— Данила, — ахнула я, — ты как здесь оказался?
— Я ведь Приходящий во Сне, Ветряна, — вздохнул он, — а смерть это тоже сон. Только вечный, — он повернулся к зависшей у сухого ствола фигуре.
— Ксеня, хватит дурить, — сказал он, — быстро прими нормальный вид и пошли с нами. А то… а то…
— А то что? — прошелестела тень.
