— Кай, — говорю я, — когда мы найдем лекарство, я отведу тебя к этому камню, а затем мы вернемся и все расскажем Патрику и Аиде.
Я собираюсь сказать что-то еще, но тут открывается дверь. Анна наконец-то привела ко мне Элая.
***
Элай подрос, но, как и прежде, позволяет мне обнимать его так же, как, я надеюсь, позволит Брэм, когда я увижу его снова: крепко-крепко. — Тебе удалось, — говорю я. От него пахнет дорогой, хвоей и землей, и я очень рада, что с ним все в порядке. Я улыбаюсь, но слезы ручьем текут по щекам.
— Да, — отвечает Элай.
— Я жила в твоем городе, в Центре, — рассказываю я. — Я думала о тебе все время, мне было интересно, ходила ли я по тем улицам, где ты жил, и еще я видела озеро.
— Иногда я скучаю по нему, — говорит Элай, сглотнув. — Но здесь лучше.
— Да, ты прав, — отвечаю я.
Когда Элай немного отстраняется, я замечаю Хантера. Его руки по-прежнему разрисованы голубыми линиями, а в глазах застыла усталость.
— Я хочу увидеть Кая, — говорит Элай.
— Ты уверенна, что у Элая есть иммунитет? — спрашиваю я Анну.
Она кивает. — У него нет красной метки, — говорит она,— но ее нет ни у кого из нас.
Я немного отхожу от койки, позволяя Элаю обойти ее с другой стороны. Он приседает рядом с Каем и смотрит ему прямо в глаза. — Теперь я живу в горах, — говорит он Каю, и я вынуждена отвернуться.
Анна указывает на мой датапод. — Как далеко вы продвинулись в поисках лекарства? — спрашивает она.
Я трясу головой. — Я мало чем помогаю. Я практически ничего не знаю о компонентах, указанных в списках. Я читаю описания, но не могу представить, как выглядят растения и животные, которых вы едите.
— Ты думаешь, это имеет значение? — спрашивает Анна.
— Думаю, что да, — отвечаю я.
— Я могу нарисовать для тебя несколько картинок, — предлагает она. — Покажи мне те названия, которые ты никогда не видела.
Я беру кусок бумаги и выписываю для нее нужные компоненты. Меня смущает, насколько длинным получился список. — Я сейчас же займусь этим, — говорит Анна. — С чего лучше начать?
— С цветов, — я чувствую, что так правильнее всего. — Спасибо тебе, Анна.
— Мне приятно оказаться полезной, — отвечает она.
— И спасибо, что пришли повидать Кая, — обращаюсь я к Хантеру. Он трясет головой, как бы говоря: Пустяки. Мне хочется спросить, как дела, узнать, как ему живется тут, в горах, но он кивает мне и уходит. Мне тоже пора идти. Мне еще многое предстоит отсортировать, до тех пор, пока мы не найдем лекарство.
Каждый раз, уходя, Кассия обещает, что она вернется.
Кажется, что прошла целая вечность с тех пор, как она была здесь, не могу сказать точно. Когда ее нет, я слышу другие голоса, как слышал голос Вика после его смерти на берегу реки.
В этот раз со мной говорит Инди, но это, наверное, мои фантазии, так как ее здесь точно нет.
— Кай, — говорит она. — Я привезла Кассию в Камас ради тебя.
— Я знаю, — отвечаю я. — Я знаю, Инди.
Я ее не вижу, но ее голос звучит так ясно, что с трудом верится в то, что я его выдумал. Потому что Инди не может находиться здесь и разговаривать со мной. Или может?
— Я заболела, — продолжает она. — И мне пришлось сбежать. Лекарства по-прежнему нет.
— Куда ты бежишь? — спрашиваю я.
— Как можно дальше, пока болезнь не свалит меня, — отвечает она.
— Нет! Инди, не надо, — прошу я. — Вернись. Они найдут лекарство. Может, у тебя всего лишь старая версия чумы, тебе помогут. — Я не могу поверить, что прошу ее сделать это, но разве есть другой выбор?
Она даже не слушает меня.
— Нет, — говорит она. — Это мутация.
— Ты не можешь быть так уверена, — продолжаю убеждать я.
— Могу. У меня по всей спине красные пятна, это так больно, Кай. Поэтому я бегу, — смеется она. — Или лечу, можно так сказать. Я украла корабль у Лоцмана.
Я повторяю ее имя, снова и снова, пытаясь остановить ее. Инди. Инди. Инди.
— Даже когда я ненавидела тебя, мне нравился твой голос, — говорит она.
— Инди, — но она не дает мне продолжить.
— Я ведь самый лучший пилот из всех, кого ты знал? — спрашивает она.
Это так. Она — лучшая.
— Лучшая, — повторяет она, и я точно знаю, что она улыбается. Она всегда такая красивая, когда улыбается.
— Помнишь, как я раньше думала, что Лоцман приплывет по воде? — спрашивает Инди. — Это потому что моя мама так пела в своей песне.
И Инди поет ее для меня, ее голос сильный и уверенный. — Однажды лодка по волнам, Причалит с девой к берегам. — Пауза. — Я думала, она таким образом пыталась мне сказать, что однажды я могу стать Лоцманом. Поэтому я построила лодку и попыталась сбежать.
— Поворачивай, — говорю я Инди. — Возвращайся. К тебе подключат капельницу и сохранят жизнь.
— Я не хочу умирать, — говорит Инди. — Или они меня собьют, или я доберусь туда, где смогу приземлиться, затем я побегу, сколько хватит сил. Неужели ты не понимаешь? Я не сдаюсь. Я просто буду бежать до самого конца. Я не могу снова вернуться.
Теперь я не знаю, что ответить.
— Он не Лоцман, — продолжает Инди. — Теперь я это знаю. — Она нервно вздыхает. — Помнишь, как я думала, что Лоцман это ты?
— Да.
— Ты знаешь, кто Лоцман на самом деле? — спрашивает Инди.
— Конечно, — отвечаю я. — И ты тоже знаешь.
Она задерживает дыхание, и на секунду мне кажется, что она плачет. Когда она снова начинает говорить, я слышу слезы в ее голосе, но чувствую, что она так же улыбается. — Это я, — говорит она.
— Да. Конечно же, ты.
На некоторое время воцаряется тишина.
— Мне кажется, ты поцеловал меня в ответ.
— Да, — соглашаюсь я.
И я больше не сожалею об этом.
Когда Инди поцеловала меня, я почувствовал всю ее боль, жажду и страсть. Это заставило меня понять, что она чувствует и узнать, как сильно и я любил ее, но не так, чтобы из этого выросло нечто большее.
Осознание того, что я чувствую по отношению к Инди, было болезненным и простым одновременно, оно чуть не разорвало меня на части.
Но самое странное было то, что чувства Инди по отношению ко мне, наоборот, укрепляли ее.
Я мог бы сделать для нее то же самое, что Кассия делает для меня. Я понимал это, и поэтому ответил на поцелуй Инди.
Возникло ощущение, будто я бегу вместе с ней, и вижу разные моменты ее жизни. Вода, заполняющая лодку в Сономе, потому что чиновники добрались до нее раньше, и потопили ее. Триумфальный спуск по реке к повстанцам, которые не смогли спасти ее. Наш поцелуй. Полет, приземление, бег, шаг за шагом, шаг за шагом, бег тогда, когда все остальные уже были бы неподвижны.
