Ухмыльнувшись, Рис расположился на диване и положил руку на спинку.
— Он хороший человек.
— Он вообще не человек. И ты тоже.
— Нет? — Рис пожал плечами. — На мой взгляд, я такой же человек, как и ты. Может, даже больше.
— В любом случае он не живой, — резко ответил Алекс, — и ты.
Повелитель вампиров громко рассмеялся:
— Смертные!
— Завидуешь?
— Едва ли, — раздраженно произнес Рис, — мы превосходим вас во всем. Еще через сто лет я буду еще сильнее, чем сейчас, и буду продолжать заниматься любовью с красивыми женщинами. А где будешь ты?
Столкнувшись лицом к лицу с фактом собственной смертности, Алекс упал на стул. Он охотился на вампиров. Но еще ни разу не говорил ни с одним из них. Никогда не пытался понять их. Он подался вперед, опершись на подлокотники:
— Тебе правда нравится быть вампиром?
Рис ухмыльнулся. Смертные так предсказуемы. Всегда задают одни и те же вопросы, как будто вампиры — это только кровь и смерть.
— Да, — ответил он, — мне нравится быть вампиром.
— Пить кровь? Убивать невинных? Все эго тебя не волнует?
— Кровь — это необходимость. Убийство — это выбор. Ты тоже сделал этот выбор.
— Это не одно и то же. Нельзя убить того, кто уже мертв.
— Ты судишь о том, чего не понимаешь. Ты не представляешь, каково это — иметь силу двадцати человек, уметь превращаться в туман, передвигаться незаметно для человеческого глаза, без усилий преодолевать преграды высотой с дом, пересекать огромные расстояния с помощью силы мысли, видеть и слышать то, что ни один смертный не сможет.
Алекс смотрел на Костейна во все глаза, зачарованный его голосом и той картиной, которую он нарисовал. Возможно, быть вампиром не так уж и плохо. Всегда оставаться молодым, сильным, держать все под контролем:
Рис улыбнулся:
— Эта мысль уже не кажется столь отталкивающей, не так ли?
— Разумеется, она отвратительна! — воскликнул Алекс, однако то были лишь пустые слова, и Костейн это знал.
— Ты охотник. Ты убиваешь таких, как я. Ты никогда не пробовал нашу кровь?
— Конечно, нет! — убежденно произнес тот.
В ту же секунду в его сознании зазвучал голос Дейзи: «Эрик спас тебе жизнь». Он никогда не спрашивал, как именно, никогда не задумывался об этом — до сих пор. Давал ли Эрик ему свою кровь? Едва охотник задал себе этот вопрос, как тут же испугался, что ответ на него положительный.
— Никогда не интересовался? — спросил Рис.
— Конечно, я спрашивал. Говорят, от этого испытываешь невероятное удовольствие, что это на короткое время дает представление о том, каково быть вампиром.
Рис кивнул:
— Так говорят.
— А еще говорят, что слишком большая доза может убить и что многие умирают.
Ему самому просто повезло. Единственный раз, когда у него был шанс испытать, каково это, он лежал без сознания.
— Так говорят. — Рис обнажил клыки. — Но лучше всего узнать на собственном опыте.
Алекс уставился на вампира, на его блестящие белоснежные клыки. Каково это — попробовать вампирскую кровь? Он пробовал свою собственную. Да и кто не облизывал собственную царапину или порез? Это естественная реакция. Но пить кровь вампиров — кровь немертвых — и испытать, каково быть вампиром и испытать их силу, их неуязвимость… Сейчас он в сознании. На что это будет похоже?
Тряхнув головой, Алекс сел обратно на стул. О чем он только думает, черт возьми?
Рис расхохотался:
— Где же твоя смелость, охотник?
Эрик смотрел на девушку, доверчиво лежащую в его объятиях. Никогда за все свое существование он не испытывал подобных чувств к смертной. Рядом с Дейзи ему казалось, что все возможно. Эрик почти поверил, что он обычный мужчина, влюбленный в женщину, что у них может быть будущее. Прекрасная мечта, но и только. Его мир не мог принять ее, а в ее мире не было места для него.
Дейзи улыбнулась ему сонной и счастливой улыбкой, тешившей его самолюбие — ведь это из-за него она так улыбалась!
— О чем ты думаешь? — спросила она.
— О том, насколько ты невероятна.
— Это ты невероятен.
— Я хотел кое о чем спросить. Как ты нашла меня тогда в «Красной смерти»?
— Я чувствовала твою боль и пошла за ней. — Она нахмурилась при воспоминании об этом, а затем прикоснулась ладонями к его лицу. — Как ты это выносил? Я никогда не испытывала ничего настолько ужасного, настолько… Не знаю, я не могу описать словами.
Эрик покачал головой:
— Как ты могла это чувствовать? Я заблокировал связь между нами. Ты действительно невероятна.
Он нежно поцеловал ее. Именно этого и боялся Эрик: Дейзи узнает о его мучениях и сделает то, что сделала.
— Мой храбрый глупый цветочек. — Он взглянул в окно. — Пятнадцать минут двенадцатого, милая Дейзи.
— Я бы хотела, чтобы тебе не нужно было никуда идти.
— Знаю. — Эрик провел кончиками пальцев по ее щеке. — Неужели ты думаешь, что я не хотел бы остаться здесь, с тобой?
Со вздохом Дейзи придвинулась ближе к нему. Некоторые попадали в зависимость от вампирской крови, но не она. Она попала в зависимость от самого вампира. Просто смотреть на него было высшим наслаждением. Его поцелуи и прикосновения стали наркотиком, а его большие сильные руки, ласкающие ее бедра, заставляли девушку трепетать, желая большего.
Она села, не в силах отпустить Эрика, но зная, что не сможет попросить его остаться. Она не доверила бы своего брата Рису Костейну, но точно знала — Эрик позаботится о нем, и не потому, что ему есть дело до Алекса, а из любви к Дейзи.
Без четверти двенадцать Эрик и Дейзи вышли в гостиную. Рис вытянулся на полу перед телевизором. Алекс сидел на диване, роясь в наборе охотничьих инструментов.
Напряжение в комнате росло с каждой секундой.
Вампир посмотрел на Риса, затем на Алекса:
— Как провели время?
— Ничего особенного. — Алекс пожал плечами. — Сравнивали, кем лучше быть — вампиром или смертным.
— Правда? — Эрик удивленно приподнял бровь. — Только не говори, что решил пополнить ряды немертвых.
— Вряд ли. — Алекс взглянул на часы: — Разве нам не пора идти?
— Наконец-то.
Костейн встал и направился к двери — все это одним стремительным движением.
Дейзи взяла руку Эрика в свою.
— Ты будешь осторожен, правда? И не позволишь, чтобы с Алексом что-то случилось?
— Перестань беспокоиться. — Эрик положил руки ей на плечи и легонько сжал. — Мы вернемся раньше, чем ты думаешь.
— Точно, малышка, — добавил Рис, стоя на пороге, — и твой брат будет на две сотни штук богаче.
