— Поскольку ты не очень хорошо себя чувствуешь, я подумал, что немного шоколада пойдет тебе на пользу.
К сожалению, кровь и шоколад — не слишком приятное сочетание. Но он так старался, что я просто не могла разочаровать его.
— Спасибо, — сказала я, делая еще один приличный глоток. — Очень заботливо.
Он кивнул и тихо сидел, пока я пила. Я глотала, пока не почувствовала насыщение скрытого голода. После поставила чашку на тумбочку рядом. Закрыв глаза, я откинулась на кровать, положив голову на подушки. Только я улеглась, мной сразу же овладело изнеможение.
— Я устала, Этан.
— Еще один долгий вечер, — ответил он.
Я покачала головой, но совсем чуть-чуть, чтобы она не загудела снова.
— Это не просто ушиб. А работа. Я не хотела быть копом. Прямо сейчас я даже не совсем уверена, что хочу свою работу.
— И тогда пропускать всё веселье и шумиху? Упускать шанс просматривать видеозаписи охраны и драться с одурманенными наркотиками вампирами?
— Не забывай, еще и бесить главу Гринвичского Совета.
— Ах да. Кто бы мог подумать, когда ты проверяла письменные работы меньше года назад, что твоя жизнь станет такой?
— Уж точно не я, — ответила я.
Открыв глаза, я посмотрела на него.
— Мы покончим с этим? Или сделаем, как он просил?
— Не знаю. Но я уж точно предпочту не вручать свою судьбу в руки Тейта, — Этан вздохнул и расправил плечи. — Он звонил, пока нас не было. Сообщил Малику, что ему надоели отсрочки и у меня есть сорок восемь часов перед тем, как он выдаст ордер на мой арест.
— Превосходно, — пробормотала я.
Он посмотрел на меня своими сверкающими глазами изумрудного цвета.
— Мы должны поговорить о поцелуе.
В этот раз краской залилась я.
— А разве есть о чем говорить? Мы были под кайфом.
Он одарил меня пронзительным взглядом. Я отвернулась.
— По крайней мере, признай, за ним стоит нечто больше чем просто наркотическое опьянение, — спокойно сказал он.
Отвернувшись, я кусала губу, задумавшись, какая ирония. Я поцеловала Этана, и он хотел поговорить о наших отношениях. Теперь мы полностью поменялись ролями.
— За этим кроется нечто большее, — наконец, признала я. — Но ты ведь знаешь о моих чувствах.
— Но ты до сих пор не уверена в благородности моих намерений?
Я убеждаюсь все больше, подумала про себя я, но разве можно ему такое сказать? Как в этом признаться, не выглядя бессердечной из-за того, что не доверяю ему полностью, и, не рискнув своим сердцем, сказав ему, что он сумел убедить меня наполовину?
Повисло неловкое молчание. Слава Богу, он сменил тему.
— Занимая мое положение, как бы ты поступила с проблемой «В»?
— Я не занимаю твое положение.
— Предположим, что да, — сказал он. — Представь, что под твоей защитой вампирский Дом. Допустим, чинуша запретил тебе решать актуальную проблему, с которой столкнулся твой Дом, из страха, что это привлечет чрезмерное внимание к самой проблеме.
Я села по-турецки.
— Разве ты уже не ответил на свой вопрос? Ты столкнулся с непосредственным риском безопасности твоих вампиров и в перспективе с возможным политическим риском. Сначала устрани непосредственный риск. Извинись вместо того, чтобы просить разрешения.
— А если всё закончится переходом Дома под управление?
— Тогда будем надеяться, распорядитель умнее, чем глава ГС.
Наконец-то губы Этан тронула полуулыбка. Меня одолело желание облегчить его бремя, заставить улыбнуться полностью. Утешить так же, как он — впрочем, безуспешно — пытался утешить меня, подсыпав в кровь шоколад.
— У меня есть идея, — сказала я.
— Какая?
Я замолкла. И, обдумывав её, сказала:
— Встретимся снаружи через пять минут — у фонтана.
Он изогнул четко очерченную бровь.
— Потому что?
— Потому что я так сказала. Доверься мне.
С минуту он всё взвешивал, а затем кивнул.
— Очень хорошо. Пять минут.
Этан встал и направился к двери, оглянувшись через плечо, прежде чем вышел.
— И никогда не сомневайся, Мерит, я доверяю тебе.
Он исчез в двери. Головная боль стала рассеиваться. Я слезла с кровати и приступила к работе.
***
Сады Кадогана — впечатляющее зрелище, начиная с беговых дорожек, продолжая кирпичной печью для барбекю и заканчивая симметричным Французским садом [67] за Домом. Посреди сада стоял Фонтан. Пузырящаяся вода на радость вампирам, которые могли сидеть на лавочках вокруг него.
Я сняла туфли после того, как пересекла кирпичную террасу в задней части Дома, и, закрыв глаза, наслаждаясь великолепным ощущением под ногами мягкой прохладной травы.
Твои пять минут истекают, раздался в голове голос Этана.
Я улыбнулась, подходя к фонтану.
Разве не ты постоянно поучаешь меня терпению?
Переоцененное качество, ответил он.
Четко слышался сарказм.
Я обнаружила его изящно растянувшимся на одной из лавочек. Единственный вампир поблизости, который и сам, явно, блаженствовал. Закрыв глаза, Этан удобно развалился, вытянув одну ногу на скамейке, а другой — упершись в землю. Одна рука разместилась на спинке лавочки, а другая — покоилась у него на животе. В своей белой рубашке и брюках он больше походил на регента-распутника, чем на Мастера вампиров.
Может он вновь проживал историю.
Я села, скрестив ноги, на землю рядом с ним, поставив коробку на колени.
— Что там у тебя? — спросил он, не потрудившись посмотреть.
— Услуга за услугу, — ответила я. — Шоколад за шоколад. Но от тебя кое-что потребуется.
— Оно того стоит? — спросил он с весельем, низким голосом, растягивая слова.
Я ответила таким же сладким тоном. Мы оба заведомо знали, что заигрывания посреди заднего дворика — просто доставляющий удовольствие флирт.
— Абсолютно.
Этан усмехнулся.
— В таком случае делай, что хочешь, Страж.
— Какой твой любимый период времени? Каким ты наслаждался больше всего?
Его брови взлетели вверх, будто вопрос удивил Этана. Открыв глаза, он немного поерзал на лавочке, затем замер, задумавшись.
— Спору нет, сегодня мы располагаем автоматической техникой. Люди на пороге важнейших открытий, которые были невозможными даже двадцать лет назад. И все же, — начал он и умолк снова.
— И все же? — подсказала я, спустя некоторое время.
Он вздохнул.
— Бывали опасные времена, но они воодушевляли. Моменты истории, которые мне посчастливилось увидеть собственными глазами. Рождение этой республики — энергичные дискуссии и горячность убеждений, что рабочий может добиться большего, чем монархия. Эпизоды Гражданской Войны, когда мужчины и женщины даже во время больших испытаний вели себя достаточно храбро, чтобы напоминать нам о лучшем, что есть в нас. День Д в Лондоне, когда Уайтхолл [68] был наполнен разрывающими сердце радостью… и горем.
