скрываемой бедностью. Не дождавшись приглашения, я сел в кресло напротив рабочего стола.
Хозяин дома меланхолично покрутил трубку и уставился на меня безжизненными глазами. Его поведение было по меньшей мере странным, словно передо мной бездушная оболочка человека.
– Называйте меня дар де Виньетт. Герцогский титул мы утратили несколько поколений назад. Кроме старой мебели и разваливающегося поместья у нас не осталось ничего.
– У вас остались гордость и дочь, достойная восхищения, – мужчина несколько оживился, поерзал, но снова сник. А потом и вовсе, затянувшись трубкой, уставился в газету, словно забыл, что у него гости.
Кашлянул, безрезультатно привлекая внимание.
– Мы не представлены, я…
– Гранд-джаффар Эльрих Драгнор, – скучающе отозвался де Виньетт, не выныривая из газеты. – Точнее, кровный Дантарион, сын блистательного гранд-джаффара Гадарта, внук короля Дебориса. Не смотрите на бедность, я воспитан аристократом и отлично знаком с королевской генеалогией, – дарси де Виньетт выпрямился, в его глазах промелькнул огонек жизни, но быстро угас.
– В отличие от ваших дочерей.
– А… – мужчина снова махнул рукой, словно давным-давно наплюнул на них. Это подтвердило мою догадку.
В гнезде я нашел письмо герцогини Данеллы, адресованное… мне. Точнее, она писала гранд-джаффару, который, возможно, однажды обернется и найдет наше родовое гнездо.
«Это может показаться странным, писать человеку, который еще не родился. Но, однажды вы обязательно родитесь и полюбите кого-то из моих потомков. Надеюсь, в нашем роду не будет девочек, но, если все же это случится, и вы обретете крылья, окажетесь здесь…
Поймите, у меня не было выбора, кроме как проклясть наш род. Если вы найдете это письмо, значит, достойны силы, осенившей вас крыльями. Прошу, отыщите всех моих потомков, возможно, они нуждаются в помощи. Не спрашивайте о причинах, возьмите эти булавки, они облегчают действие проклятья. В моем родовом поместье вас ждет другое письмо. Пусть возможные девочки простят меня… Я не желала им такой жизни. Старая кровь слишком сильна, она может перебороть проклятье. Найдите второе письмо! И берегите Верховную мать!»
Данелла писала путано, я едва ли понял хоть половину, но, кажется, герцогиня прокляла собственную семью и сожалеет об этом. Но суть не в том, суть в проклятье! Дастон де Виньетт – внук Данеллы. Может ли его поведение быть следствием проклятья?
Отколол от одеяла одну из булавок и подошел к бывшему герцогу.
– Без обид, так надо.
Быстрый укол и на ладони дарси де Виньетта выступила рубиновая капелька. Мужчина с удивлением посмотрел на собственную кровь, на меня, снова на кровь. Неужели ошибся? Приколол булавку к потрепанному отвороту халата и выпрямился.
– Что-нибудь чувствуете?
– Желание врезать считается? – нахмурился мужчина, стирая кровь.
– Считается, – усмехнулся и выпрямился.
Сработало! Дастон сам это заметил, расправил плечи, осмотрел кабинет так, словно с его глаз спала мутная пелена.
– Что происходит? Гранд-джаф… дарси Драгнор! Вам не холодно? Этан! Этан!
В комнату ввалился конюх, встретивший нас на подлете.
– Этан, будь любезен, принеси мой парадно-выходной костюм. И сапоги. Хотя, боюсь, возможно, они окажутся маловаты, но где-то в сундуках были сапоги моего отца. Нога у него была не меньше вашей. Да что же ты стоишь, Этан? Давай, шевелись!
Мужчина словно проснулся, поправил на себе халат, смутился.
– Простите за внешний вид. Не пойму, что со мной. Я будто одурманен…
– На вас проклятье. Я не могу его снять, но булавка вашей бабушки, герцогини Данеллы поможет облегчить его течение. По возможности, не снимайте артефакт.
В запасе еще один, а дочерей у бывшего герцога целых три. Адель подозрительно легко справляется с проклятьем, в чем бы оно ни заключалось, насчет ее сестер не уверен.
– Конечно. Конечно. О чае уже позаботились? Велеть приготовить комнату? Адель снова что-то натворила?
Мужчина суетился, желал угодить, наконец, осознав ситуацию и мой титул. Он то подскакивал, то опускался в кресло, то пытался пригладить волосы. Наконец, потушил трубку и рассеянно улыбнулся.
– Дарси де Виньетт, я здесь по важному вопросу.
– Ах, да!!! – Дастон ударил себя ладонью по лбу и вскочил. – У меня совсем из головы вылетело! – он ловко отодвинул в сторону картину кого-то из предков и приложил ладонь к прозрачной пластине защитного артефакта на сейфе. – Признаться, я не думал, что такое когда-либо случится, но бабушка Данелла, еще когда я был малышом, завещала мне передать вам кое-что. Не совсем вам, но любому Дантариону, с миром вошедшему в наш дом. Даже не так, – он извлек из сейфа конверт и зашевелил губами, вспоминая наставление герцогини. – А, вспомнил. Вы по какому поводу?
– Хочу просить руки вашей дочери.
– Хм… Ну тогда получите.
– Руку?
– Что вы, это невозможно. Конверт. От герцогини Данеллы. Для вас.
Рука подождет, что там за послание?
Я осмотрел плотно запечатанный конверт. Неудивительно, что его не вскрыли – запечатан родовой магией Дантарионов. Это печать принца Дебориса.
– Полагаю, вы понятия не имеете, что внутри?
– Ни малейшего. Думаю, это связано с печально известными событиями. Возможно, извинения или оправдания, – мужчина оживился. – Возможно, там нечто, что реабилитирует де Виньеттов в глазах общества? Честно говоря, не поверю, чтобы моя бабушка вела себя недостойно. Это всего лишь бездоказательные слухи! Происки врагов! Нас подставили! При дворе это не редкость.
– Можете быть спокойны, в ближайшем будущем я решу вопрос с вашим титулом. Однако вернемся к Адель. Почему я не могу жениться на ней?
– Она обещана другому. Буквально вчера вечером мне в шкатулку пришел договор на помолвку. Нерушимый, – он пожал плечами и достал плотный лист с гербом Верховного колдуна.
Я несколько раз прочитал текст. Кто, мать его дери, такой этот Властос?! И когда успел помолвиться с Адель?!
– Ваша дочь в курсе?
– Разумеется. Вы же знаете, благословение Верховного колдуна можно получить, только если пара изъявила совместное желание и имеет исключительные обстоятельства для спешки, – он тяжело вздохнул, решив, что его дочь в положении. Но мне доподлинно известно, что нет. Я бы почувствовал, зародись в ней новая жизнь. – Это нормально, что эмоции пришли только сейчас? – дарси де Виньетт с удивлением рассматривал бланк. – Моя
