на магические фокусы. За моей спиной стоят все Нотрилы, ждут развязки.
- Моя часть пароля – это ответ на загадку, которую для меня оставил отец. В детстве это была моя любимая игра. Он придумывал вопрос, я находил на него ответ. И это слово становилось ключом для чего-то. Ты тоже должна знать эту игру.
Я сглотнула комок с болью. Вот-вот обида выплеснется через глаза. Они уже наполнены до краев.
- Я не знаю такой игры, - произношу вполголоса, опускаю с досадой глаза.
- Значит, у вас была другая игра, - Дейрус дает шанс моей угасающей надежде.
Эти мгновения тянутся. Мне больно еще раз стоять перед лицом жгучей правды. Она колет меня в больное место, тревожит незажившую рану.
- Эни, - слышу в голове Элима, - в блокноте в нескольких заклинаниях сделаны ошибки. Я подумал, может их получится собрать в одно слово.
Посмотрела на Элима с благодарностью. Он уничтожил мое отчаянье одним лишь предположением.
- Мы играли в другую игру, - прогнав боль, я отыскала в памяти радостные моменты моего детства, - отец записывал для меня фразы, а я находила в них ошибки.
Взяла блокнот и уселась на диван. Листаю страницы, всматриваюсь в слова. Как я раньше не догадалась? Только с латинскими фразами сложно, я плохо знаю язык.
- Элим, ты ведь уже нашел слово, которое здесь скрыто? – смотрю на младшего Нотрила с вопросом.
- Энибелька.
Из моих глаз хлынули слезы, я закрыла лицо руками. Можно было вспомнить, как называл меня отец, даже не пролистывая этот блокнот. Как же я могла забыть?
Калеан присел рядом, обнимает, поглаживает по голове, шепчет мысленно успокаивающие слова. Я прихожу в себя быстро. Все присутствующие ждут, каждому хочется узнать наконец-то, что спрятано в магической шкатулке. Киваю Дейрусу, чтобы он ее открывал, приближаюсь к столу, чтобы тоже заглянуть вовнутрь.
С виду и не скажешь, что внутри может быть столько всего спрятано. Вся шкатулка поделена на две части. Одна выделена розовой лентой, вторая синей. Граница понятна, и я даже готова предположить, что для двоих собрана одна коробка, чтобы нас таким образом сблизить. Ощущаю присутствие отца рядом, он будто стоит за плечом.
Мы с Дейрусом вытаскиваем воспоминания, каждый из своей половинки. Вот моя крошечная шляпка от любимой куклы, вот рисунок нашей семьи, созданный пятилетней мной, вот фотография десятилетней меня… И таких кусочков воспоминаний еще десятки. В шкатулке собраны памятные вещи за каждый год моей жизни. Что-то маленькое, но со смыслом, который понятен только мне.
Пожалуй, мне стоило бы открывать эту шкатулку наедине с собой. Вижу, что Калеан обеспокоен моими слезами, ему не нравится, что я расстраиваюсь. Но я не переживаю настолько, чтобы это меня терзало, но удержаться от слез не могу. Может уже вступили в силу те самые женские гормоны, которые заставляют плакать по малейшему поводу.
Последним из шкатулки я достала конверт. Такой же оказался в руках Дейруса. Он, конечно, рылся в осколках памяти без эмоций, но я заметила, что шкатулка и на него произвела особое впечатление, струны и его души были задеты.
- Это я хотела бы прочесть одна.
- Хорошо, Эни, можем вернуться домой, - Калеан уже готов меня вырвать из этого печального плена. Ни на миг не присел, все мельтешит перед глазами, я даже несколько раз улыбнулась, подняв на него глаза.
Только дома я развернула конверт. Калеан хотел уйти, но я попросила его остаться. Прилегла на кровать, опершись спиной о мужа, развернула густо исписанные страницы. Прочла все залпом, конечно, обронив немало слез, которые ладони мужа ловили на моем лице. Все написанное – о жизни моего отца, о моей собственной, о его отношениях с моей матерью. Все с самого начала и в мельчайших подробностях.
Заканчивалось письмо словами:
Энибелька, есть много вещей, о которых я жалею в своей жизни, но мне никогда не приходилось жалеть о той ее части, в которой появилась ты. Я благодарен судьбе за то, что она подарила мне такого ангела. Я люблю тебя.
***
Из рассказа моего мужа я узнала новые факты о Семире, точнее о ее причастности к смерти моего отца. Я была уверена, что она приложила к этому руку, но Калеан убежден, что в действительности отец совершил самоубийство. На мой вопрос, почему с помощью белладонны, не самого щадящего средства, он предположил, что таким образом отец хотел наказать себя.
До конца жизни он разрывался между двумя семьями, не в силах определиться с выбором. Со слов Семиры, он часто проводил у нее недели, уже будучи женатым на моей матери. Затем он уходил, возвращался к нам, Семира страдала, каждый раз попадая в лечебницу с нервными срывами, но отец не мог отдать ей предпочтение. В итоге он решил оборвать жизнь, облегчив свою участь.
Семира предполагала, что моя мать причастна к гибели Энриуса, хотела отомстить ей, но нашла у себя письмо от предназначенного, в котором он разъяснял ей, что не может сделать выбор, от которого зависит дальнейшая судьба его любимых женщин. В итоге он сделал так, как будет проще ему.
Оказалось, что липовые паспорта были у него не только для нашей семьи, но и для Семиры и Дейруса. Он хранил их в разных местах, полностью разделяя обе свои жизни. Никаких разъяснений в письме по этому поводу не было, но из рассказа Калеана я сделала вывод, что отец не собирался сбегать с нами в другую страну. Как политик среди магов, он предпочитал иметь наготове все необходимое для возможного переезда по непредвиденным причинам.
Непонятным для меня осталось то, почему отец пророчил мне в пару Девора, но ответа на этот вопрос я так и не нашла. Предполагаю, что отец не был разочарован в том, что женился на моей матери. Может даже по-своему любил ее, но он, как никто другой, знал, что лучшей парой для каждого мага является предназначенная половинка.
Прошло два месяца в тех пор, как мы с новым братом открыли волшебную шкатулку. Наши отношения, как того и хотел отец, начали развиваться. Хотела бы сказать, что они наладились, но нет, случай не тот. Раньше ведь мы и знакомы не были, так что пришлось начать сначала. Дейрус оказался вполне неплохим человеком, и как брат проявляет себя хорошо. Мы не сдружились еще окончательно, но тихим шагом идем в этом направлении.
Лучшие отношения у меня пока
