отчего глаза ее картинно блестели точно драгоценные камни.
– Позвольте сказать, Ваша Светлость, – трогательно промокнув глаза платочком, нежным голосом запела Леонора. – Это действительно лишь моя вина, – неожиданно сообщила она, чем ввергла меня в тревожное предвкушение. Что-то тут нечисто. С чего бы ей брать на себя всю вину, особенно после недавнего спектакля? Но вскоре я поняла ее замысел: – Произошло недопонимание, которое и послужило причиной гнева Ее Светлости герцогини. Я была неосторожна и могла нечаянно нанести мадам оскорбление, упомянув, что знакома с Вашей Светлостью, хоть и не имела злого умысла. Я просила ее простить меня, но, вероятно, показалась мадам Арии недостаточно искренней. Поняв, что Ее Светлость серчает на меня, я переволновалась и случайно опрокинула на нее свой напиток…– причитала она, выставляя себя бедной сироткой, которую незаслуженно наказала злая я. – А Ее Светлость в ответ…– начала она и запнулась, художественно всплакнув и поджав пухлые губки от страха, как бы невзначай прикоснувшись к мокрым волосам.
Для большинства свидетелей ее слов уже было достаточно, чтобы нарисовать себе картину: я из ревности просто сорвалась на ни в чем неповинной девушке, запугав своим авторитетом и воспользовавшись ее ошибкой, публично унизила. На этом моменте можно было бы расходиться, ведь виноватые определены, тем более, Леонора была столь убедительной, что даже я, непосредственная участница, поражалась ее актерским талантам.
Мадам Фелиция гордо выпрямила грудь и довольно улыбнулась находчивости протеже. Свекровище посмотрела на меня с превосходством и мрачным предвкушением, но всего один вопрос герцога заставил всех напрячься:
– И что же это за недопонимание произошло? Зная свою супругу, уверен, что одного упоминания нашего смутного знакомства не могло быть достаточно, чтобы вызвать ее негодование. Все ли вы рассказали, леди? – внимательно посмотрел он на побледневшую Леонору, которая не ожидала, что после ее выступления у кого-то останутся вопросы.
– Что? – дрогнувшим голосом, растерянно спросила она.
– Я спрашиваю, что еще вы сказали моей жене, – понизил он голос, а плечи Сиэля напряглись. Леонора молчала, поглядывая на свой эскорт и мадам Фелицию, словно искала поддержки, ведь проигнорировать вопрос герцога она, как дочь графа, просто не могла. Тут на помощь пришла великая герцогиня:
– Сиэль, почему ты так давишь на бедную девушку? Неужели не видишь, в каком состоянии она по вине твоей же…
– Именно поэтому я и желаю разобраться в ситуации, – строго перебил он мать, а затем вновь сосредоточился на леди Лемар. – Но вы правы, леди не в состоянии ответить четко на мой вопрос. В таком случае, я могу спросить и мою жену. Думаю, ей также есть, что сказать о данной ситуации, – со значением произнес Сиэль, отчего Леонора сглотнула и затравленно оглянулась. Встретившись со мной взглядом, ее глаза сильнее расширились и она затараторила:
– Мы просто вели светскую беседу с герцогиней, Ваша Светлость. Я подошла поприветствовать и поздравить с днем рождения леди Арию. А так же сделала комплимент ее наряду, и разговор нечаянно коснулся того, что мы с вами знакомы…
– Знание того, что у графа Лемар есть дочь – вы называете знакомством? Если не ошибаюсь, сегодня вас представили мне лично впервые, леди, – неожиданно для всех, особенно для меня, произнес Сиэль. Учитывая постоянные разговоры свекрови о том, какая леди Лемар – идеальная кандидатура на роль герцогини и что, если бы не досадная оплошность, то ее сын сейчас был бы счастлив в браке с Леонор, у меня даже мыслей не было, что эти двое могут быть знакомы лишь формально, а не лично. – И с этим вы подошли к моей жене, чтобы сообщить, что ее муж водит знакомство с незамужней леди? – с нажимом переспросил Сиэль. Леди Лемар вся сжалась и, кажется, запаниковала: лицо ее покрылось испариной и покраснело, а глаза наполнились негодованием:
– Но это правда! Наши родители даже собирались поженить нас, Ваша Светлость! Хотите сказать, это не так? – насупилась она, в попытках отстоять свою честь перед подружками, которые ввязались в этот скандал лишь из уверенности в полном праве леди Лемар. – Как вы можете говорить, что между нами ничего нет, когда сами посылаете мне подарки все эти три года? – едва не завизжала она, а после испуганно прикрыла рот рукой, поняв, что проговорилась на глазах у публики. Тут же побледнела и мадам Фелиция и с тревогой посмотрела на сына, от которого, словно холодом в одно мгновение повеяло. Его кулаки сжались, он обернулся на меня, бросив напряженный взгляд. Я отрешенно глаза отвела, так как не знала, как себя повести в данной ситуации, ведь сейчас меня прилюдно оскорбили куда сильнее, нежели дай мне свекровище пощечину. Во всеуслышание сказать, что мой муж присылает подарки в дом незамужней леди на протяжении нескольких лет – равносильно признанию в измене.
Лучше бы Сиэль, действительно, даже не появлялся. Пощечину свекрови и последующие пересуды я бы как-нибудь вынесла. Но шепотки об открытой неверности Сиэля…
– Вы, леди, вероятно, пьяны или повредились рассудком… – очень тихо и вкрадчиво произнес герцог. – Не знаю, какие свои фантазии вы приняли за действительность, но реальность такова, что я лишь сегодня встретился с вами лицом к лицу и ни разу в жизни не посылал в ваш дом ни единого письма, не говоря уже о подарке. Ваши взаимоотношения с моей матерью лично меня никак не касаются, как и ее дары вам. Подарки и внимание от моей матери – не равно моей благосклонности, что для такой взрослой леди, давно пора бы было усвоить и не строить воздушных замков, которых и быть не может, ведь я женат! – отчитывал Сиэль молодую леди, которая сгорала от стыда и дрожала всем телом. – И теперь мне стало очевидно, что именно здесь произошло. Если вы хоть раз обмолвились о подобном при моей жене, удивительно, что ограничилось лишь пролитым вином. Лично я расцениваю ваши слова, как неприкрытую и злостную клевету с целью скомпрометировать меня в глазах общественности и моей супруги. И, поверьте, я это так не оставлю. Вы и семья, которая не удосужилась воспитать вас должным образом, ответит мне за каждое сказанное вами слово, леди, – цедил он слова сквозь зубы, а затем посмотрел на мать и холодно добавил: – И на помощь герцогини можете не рассчитывать. Она слаба здоровьем, потому с завтрашнего дня будет сосредоточена именно на этом вопросе, до дел других
