— Мы вообще их не видели, сэр.
— Потому что заперлись в своих комнатах. — Он улыбнулся, сверкнув клыками. — Я чувствую запах страха. Вы испускаете его вместе с запахом пота. Восхитительно.
Клер с трудом сдерживала желание заплакать. Копы-люди отступили, на лицах некоторых появилось выражение неловкости, но они явно не собирались вмешиваться. Ведь не произошло ничего особенного. Существуют определенные правила. И к тому же они с Евой пострадавшие!
Однако Клер заподозрила, что вампы не склонны нянчиться с пострадавшими.
— Оставьте их в покое, — сказал Шейн.
— Оно разговаривает! — Женщина рассмеялась, присела на корточки, приняв изящную, прекрасно сбалансированную позу, и заглянула в лицо Шейну. — Донкихотствующий рыцарь, защищающий слабых. Очаровательно. — У нее был западный акцент, немного похожий на немецкий. — Не доверяешь нам, маленький рыцарь? Мы для тебя не друзья?
— Как сказать. — Шейн посмотрел ей прямо в глаза. — Вы от кого получаете приказы — от Оливера или от Основателя? Потому что если вы прикоснетесь к нам — к любому из нас, — вам придется иметь дело с ней. Вы знаете, кого я имею в виду.
В лице женщины не осталось и намека на веселье. Ее партнер издал странный звук — нечто среднее между кашлем, смехом и ворчанием.
— Осторожно, Гретхен, он кусается. В точности как глупый щенок. Мальчик, ты не понимаешь, о чем толкуешь. На этом доме знак Основателя, да, но на ваших запястьях нет браслетов. Не умничай и не делай дерзких заявлений, за которыми ничего не стоит.
— Пошел ты, Дракула! — взорвался Шейн.
— Волчонок. — Гретхен засмеялась. — Ох, он мне нравится, Ганс. Могу я получить его, раз он бесхозный?
Один из копов откашлялся.
— Мэм? Сожалею, но я не могу допустить этого. Если вы подадите соответствующее заявление, я посмотрю, что можно сделать, но...
— Заявление. Фу! — Гретхен разочарованно фыркнула и встала. — В прежние времена мы могли за дерзость завалить его, словно оленя.
— В прежние времена, Гретхен, мы голодали, — сказал Ганс. — Помнишь зимы в Баварии? Пусть себе скулит. — Он пожал плечами и наградил Еву и Клер улыбкой, которая выглядела чуть менее устрашающей, чем прежде. — Прошу прощения, Гретхен иногда заносит. Итак, вы уверены, что не знаете этих нарушителей? Морганвилль не так уж велик, мы все тут связаны тесными узами, в особенности человеческое сообщество.
— Может, они нездешние, — ответила Ева. — Просто... проезжали через город.
— Проезжали через город, — повторил Ганс. — У нас не бывает случайных гостей. Даже шайки байкеров сюда не заглядывают.
Он по очереди внимательно всматривался в их лица; у Клер возникло чувство, словно ее просвечивают рентгеновскими лучами. Но не мог же он в самом деле читать ее мысли! В итоге Ганс остановил взгляд на парне.
— Твое имя?
— Шейн. Шейн Коллинз.
— Ты и члены твоей семьи несколько лет назад покинули Морганвилль, Что заставило тебя вернуться?
— Моему другу Майклу нужен был жилец.
Глаза Шейна вспыхнули, и Клер поняла, что он совершил ошибку. Очень серьезную.
— Майкл Гласс. Ах да, таинственный Майкл Гласс. Если звонишь днем, его никогда нет дома, а ночью он тут как тут. Скажи-ка, Майкл вампир?
— Будто вы не знаете? — резко ответил Шейн. — Насколько мне известно, вот уже пятьдесят лет или больше никто не создавал новых вампиров.
— Это так. И, тем не менее, любопытно. Этого твоего друга, похоже, трудно застать?
Они знали — пусть не все, но хотя бы что-то. У Оливера нет причин хранить секреты, в особенности секреты Майкла. Скорее всего, он выболтал своим приспешникам, что Майкл призрак, угодивший в ловушку между мирами, — не совсем вампир, не совсем человек, в общем, непонятно кто.
— Сейчас ночь, — заметила Гретхен. — И где же он, твой друг?
Шейн сглотнул, явно испытывая сильную душевную боль.
— Неподалеку.
— Где точно?
Клер и Ева в страхе переглянулись. Шейн все еще считал, что Майкл мертв, похоронен на заднем дворе... и сам мнимый покойник решительно требовал, чтобы его друга и дальше держали в этом убеждении.
— Не знаю, — наконец ответил Шейн, но кончики его ушей вспыхнули.
Ганс улыбнулся:
— Ты не много знаешь, сынок, однако полным тупицей не выглядишь. И как же так получилось? Ты что, заперся в комнате вместе с девушками?
Он подчеркнул последнее слово, и его партнерша рассмеялась.
Шейн встал. Искра безумия вспыхнула в его глазах, и сердце Клер перестало биться, потому что это было плохо, очень плохо. Он собирался сделать что-то ужасно неразумное, и не было способа остановить его...
— Вы меня ищете?
Все разом повернулись.
Наверху лестницы появился Майкл, в простой черной футболке и голубых джинсах. И как обычно, босиком. Он выглядел так, словно только что встал с постели.
Шейн сел; точнее сказать, тяжело плюхнулся на место. Майкл медленно спускался по лестнице, оттянув общее внимание на себя — чтобы дать товарищу время справиться со своими чувствами, весьма бурными и противоречивыми, как показалось Клер. В их числе было и облегчение — судя по тому, что на его глазах выступили слезы. И еще, вполне предсказуемо, раздражение... ну, потому что он как-никак мужчина, и именно так Шейн всегда справлялся со страхом.
В результате к тому времени, когда Майкл сошел с последней ступеньки и зашагал к кушетке сквозь круг полицейских, Шейн уже слегка остыл и, образно говоря, убрал руку с кнопки своего ядерного темперамента.
— Привет! — сказал Майкл. Шейн подвинулся, давая ему место. — Что происходит?
Тот посмотрел на него, как на сумасшедшего:
— Копы, приятель.
— Да, приятель, это я вижу. А что они тут делают?
— Ты хочешь сказать, что и впрямь все проспал? Парень, тебе требуется доктор. Может, это болезнь.
— Мне требуется всего лишь сон. Лиза, понимаешь ли... — Майкл усмехнулся. Здорово у них получалось прикидываться нормальными людьми, пусть даже нынешнюю ситуацию трудно назвать нормальной. — Так что случилось-то?
— Ты не знаешь, что в твой дом ворвались бандиты? — спросила Гретхен, следившая за разговором с явным разочарованием, поскольку по ходу его развития вероятность кровопускания заметно падала. — Все слышали, какой они тут подняли шум.
— Он мог бы проспать и Третью мировую войну, — сказал Шейн. — Говорю же, это сильно смахивает на болезнь.
— А мне помнится, ты сказал, будто не знаешь, где он, — заметил Ганс. — Стало быть, он спал не в своей комнате?
— Я ему не сторож. — Шейн пожал плечами.
— Ах! — Гретхен улыбнулась. — Вот тут ты ошибаешься, маленький рыцарь. Здесь, в Морганвилле, ты сторож всем своим братьям, поскольку можешь пострадать за совершенные ими преступления. Рекомендую осознать это и запомнить.
