Ознакомительная версия.
Оба примолкли. Фима вдруг подумала, что в настоящей ангельской Васиной душе шевельнулись сожаления, что он ангел и не способен на человеческие чувства. Например, не способен влюбиться. Хотя и обычный человек Фима на это тоже, кажется, не способна. Она вдруг почувствовала, что Вася жалеет, что он не может влюбиться именно в Фиму.
— Серафима, ангел мой, не наглей. Не надо читать мои мысли. Это неприлично. Так юные воспитанные барышни себя не ведут. Это прерогатива старых циничных ангелов.
Они снова примолкли. И каждый думал о своем.
— Это ты все сегодня придумал, старый проказник? — спросила Фима, уже засыпая.
— Конечно, я.
И Фима заснула, свернувшись калачиком со спокойной улыбкой на прекрасном лице, и странный шорох в ее ушах складывался в такой красоты колыбельную, какой еще никто и никогда на земле не слышал. А Вася снова исчез.
На следующий день Фиму пригласили на коллективное предобеденное чаепитие рекламного отдела. Раньше коллеги этого никогда не делали. Утром, когда Фима ехала на работу, злясь на идиотов — пешеходов, которые так и лезли под колеса, и придурков — водителей, которые едут по каким-то собственным, только им ведомым правилам, и алчных гаишников, которые стояли в самых неподходящих местах в своих обманчиво-оптимистичных салатовых жилетах, знакомый уже шорох, вдруг раздавшийся в ушах, посоветовал ей заехать в магазин и купить что-нибудь к чаю. Она снова мысленно возмутилась, что ей не доверяют и не позволяют самой принимать решения, но в магазин все же заехала и купила коробку конфет. Когда ее пригласили на чай, она оценила ясновидение своего ангела… Или его умение влиять на события? Фима окончательно запуталась. Словом, когда ее пригласили на чай, она пришла с коробкой конфет, а конфеты в рекламном отделе любили, и к людям, приносящим им конфеты, относились заведомо неплохо. Дамы участливо справились о Фимином здоровье, настроении и делах, ответа, впрочем, не дослушали и принялись увлеченно обсуждать своих детей, мужей, свекровей, наряды и косметику. Фиме было скучно, но шорох в ее ушах властно приказал изобразить интерес и принять участие хотя бы в косметической и модной части разговора. И Фима втянулась и узнала, что дети болеют, не слушаются, дерзят, хулиганят и плохо учатся; мужья лентяйничают, мало зарабатывают, пьют, ходят налево и направо, много требуют, ничего не давая взамен. Как ни странно, о жизни и людях Фима имела представления самые смутные. Жизнь от Фимы усердно прятали родители, а люди сами прятались от Фимы. Так что жизнь ей была известна лишь в хорошо отредактированном книжном варианте. Мужчины там были либо негодяями, либо героями. Никаких полутонов. Фима после этого разговора даже задалась вопросом: а зачем, собственно, она так стремится, чтобы в ее жизни появился мужчина? Ничего хорошего от него все равно ждать не приходится, так не проще ли по-прежнему быть одной? Тем более, что у нее есть такой дивный, смешной ангел. «Ты мне эти глупости брось, никакой я не смешной, и не положено нам долго быть видимыми и слышимыми, так что на меня в качестве спутника жизни не рассчитывай». — Тут же услышала она шорох в ухе. Фима вздохнула. «Жаль», — подумала она. «Жаль», — прошуршал ангел.
После обеда позвонила Леночка.
— Жива? — недовольно поинтересовалась она.
— Жива. — Ответила Фима.
— Вот и замечательно, так лень было к тебе тащиться. Тебе лучше?
— Значительно.
— Отлично, а у меня все хреново…
И Фима в течение четверти часа слушала Леночкины причитания по поводу начальника, который ее не ценит и не уважает, всячески ущемляет и перекрывает пути для творческого и карьерного роста, про Леночкиного бывшего, который отказался сходить с ней в кафе и выяснить отношения только потому, что его, видите ли, не отпускает жена, а раньше он на такие мелочи внимания не обращал.
Фима слушала, и ей тошно было слушать, и она думала, что, наверное, дружба вот это самое и есть: слушать, когда тебе тошно слушать и совсем не хочется слушать, но хочется, чтобы близкому тебе человеку стало легче хотя бы от того, что ты его выслушал. И Фиме было больно от того, что никто не желал выслушать ее саму.
Шурочка пригласила Фиму на обед. Поехали, конечно же, на Фиминой машине в одну кафешку, где подают суши — Шурочка была на перманентной диете.
За роллами с угрем Шурочка начала рассуждать, насколько такая вопиющая красота как у них с Фимой мешает жить.
— Ну, ты меня понимаешь, — говорила Шурочка, — потенциальное начальство относится подозрительно. Оно полагает, что природа, одарив такой красотой, не могла расщедриться еще и на незаурядный ум или талант. Или опасается конкуренции — умная и при том красивая женщина — это серьезный противник. Коллеги завидуют. Ну, не верят они, что с такой красотой можно быть неудачливой в любви или одинокой. Партнеры относятся скептически: не доверяют они красивым женщинам, считают их дурами. Когда понимают, что ты все же не дура, тоже начинают опасаться. Мужчины — это отдельная тема. Если они все же решатся к тебе подойти, познакомиться и завязать отношения, что считается верхом смелости, они уже на пятом свидании начинают паниковать на тему, что ты их умнее и успешнее. Тут же всплывают и начинают проявляться со всей силой все их комплексы. То есть если бы ты была просто красавицей и при этом дурой набитой, их бы все устраивало, они бы чувствовали себя королями, а ты была бы девочкой, которая идеально им подходит и соответствует их положению в обществе — симпатичная пустышка с длинными ногами, тонкой талией и смазливой мордашкой. Ничего больше, только статусная оболочка. Когда мужчины обнаруживают за подходящей оболочкой еще и личность, они пугаются. Ты знаешь, иногда я даже упрекаю Господа Бога, что он слишком щедро меня одарил. Иногда я говорю ему: Господи, почему ты не дал мне либо меньше красоты, либо меньше ума? У меня ни разу не было счастливой любви — все мужчины меня боялись. Таким как мы подойдут только мужчины состоявшиеся и очень уверенные в себе, а таких мало. Я так устала от беспросветного одиночества! Я так хочу влюбиться без оглядки и до беспамятства, и чтобы также влюбились в меня. Так я только в юности влюблялась, когда еще ничего не понимала.
Шурочка замолчала, затянулась сигаретой, отпила большой глоток зеленого чая. В уголках глаз сдержанно сверкнули слезы.
— Знаешь, а я еще вообще ни разу в жизни не влюблялась, и никто не влюблялся в меня. Тебе может показаться это нескромным, но иногда, когда я смотрюсь в зеркало, мне кажется, что мужчины должны сражаться из-за меня, драться на дуэлях. А меня никто даже на свидания не приглашает. Ты права, красота, в сочетании с умом настолько страшная сила, что никто не решается с ней связываться.
Ознакомительная версия.
