Мама никогда не говорила так свободно о ссоре с бабушкой.
— Какие разногласия, мам?
— Теперь это не имеет значение. Она вела меня той дорожкой, которой я не хотела следовать. Она думала, что поступает правильно… А теперь она совсем одна, и ей нужна помощь.
Тревога окутала Кэсси. Бесспокойство о бабушке, с которой они никогда не виделись — и что-то ещё. Тревога при виде лица её матери, которое было таким, словно она собиралась сообщить плохую новость, и у неё не было времени подобрать подходящие слова.
— Кэсси, я много думала об этом, но у нас есть только один выход. И мне жаль, потому что это будет означать разрушение твоей прошлой жизни, и это тяжело скажется на тебе… но ты молода. Ты приспособишься. Я знаю, ты сможешь.
Болезненный приступ паники прошёл сквозь Кэсси как выстрел.
— Мама, всё в порядке, — сказала она быстро, — Ты останешься здесь и сделаешь то, что тебе нужно. Я могу подготовиться к школе сама. Это будет легко. Бет и Миссис Фриман помогут мне…
Мать Кэсси покачала головой, и внезапно Кэсси почувствовала, что ей необходимо продолжить, перекрыть всё потоком слов.
— Мне не нужно много новой школьной одежды…
— Кэсси, мне так жаль. Мне нужно чтобы ты попыталась и поняла, милая, будь взрослой. Я знаю, ты будешь тосковать по друзьям. Но ведь мы обе должны сделать как лучше.
Мама, не отрываясь, смотрела в окно, словно не могла решиться посмотреть на Кэсси.
Кэсси продолжила очень тихо:
— Мам, что ты хочешь сказать?
— Я говорю, что мы не едем домой, или, по крайней мере, назад в Резеду (прим. ред. — родной город Кэсси). Мы поедем в мой дом, чтобы быть ближе к бабушке. Она нуждается в нас. Мы останемся там.
Кэсси не ощущала ничего, кроме удивительного равнодушия. Она могла только глупо спросить, будто это имело значение:
— Где «там»? Где живёт бабушка?
Впервые за это время её мать отвернулась от окна.
Её глаза казались больше и темнее, чем когда-либо.
— Нью-Салем, — сказала она тихо, — Город называется Нью-Салем.
Часы спустя, Кэсси всё ещё безучастно сидела перед окном. Её мысли бесполезно и беспомощно кругами крутились в её голове.
«Остаться здесь… Остаться в Новой Англии…»
Удар тока прошёл сквозь неё.
«Он… Я знаю, что мы увидимся вновь», — провозгласил голос внутри неё, и он был радостным. Но это был лишь один голос. Были и другие, говорящие все сразу.
«Остаться. Не возвращатся домой. И что это меняет, даже если тот парень и находится где-то здесь, в Массачусетсе? Ты не знаешь ни его имени, ни где он живёт. Ты никогда не найдёшь его снова!»
«Но ведь есть шанс», — думала она с отчаянием. И голос глубоко внутри, тот самый, который был рад, шептал:
— Больше, чем шанс. Это — ваша судьба.
— Судьба?! — надсмехались другие голоса. — Не будь смешной! Твоя судьба — всего лишь провести в Новой Англии год в средней школе, вот и всё. Где ты никого не знаешь. Где ты будешь одна.
— Одна, одна, одна! — согласились все другие голоса.
Тот радостный голос глубоко внутри был побеждён и исчез. Кэсси чувствовала, как уходит какая-либо надежда увидеть рыжеволосого парня. То, с чём её оставили, было отчаянием.
"Я даже не смогу поехать и попрощатся с друзьями" — подумала она.
Она упрашивала маму возвратиться, только чтобы сказать им “до свидания”. Но миссис Блейк сказала, что на это нет ни денег, ни времени. Их авиабилеты влетели бы им в кругленькую сумму. Все их вещи уже были отправлены домой к бабушке Кэсси другом её матери.
— Если ты вернёшься, — мягко сказала её мама, — ты будешь чувствовать себя только хуже, уезжая вновь. А так, по крайней мере, это будет полный разрыв. И ты сможешь увидеться с друзьями следущим летом.
Следущим летом? Следущее лето, казалось, наступит лишь через сто лет. Кэсси подумала о своих друзьях: добродушная Бет и тихая Кловер, и Мариам — самая остроумная в классе. Добавьте к ним застенчивую и мечтательную Кэсси — вот и вся их компания.
Возможно, их не было так уж много, но они были забавные и они были вместе с начальной школы.
Как она сможет прожить без них до следущего лета?
Но голос её матери был таким мягким и расстроеным, а глаза так рассеяно блуждали по комнате, что у Кэсси не хватило бы духу упрашивать и настаивать на своём.
В самом деле, на мгновение Кэсси захотела подойти к матери, броситься к ней в обьятья и сказать, что всё будет в порядке. Но она не могла. Маленький уголёк негодования, горящий в её груди, не позволял ей этого сделать.
Как бы ни была взволнована её мама, ей не предстояло идти в странную новую школу в штате за три тысячи миль от её родного дома. В отличие от Кэсси.
"Новые коридоры, новые шкафчики, новые классные комнаты, новые парты" — думала она.
Новые лица вместо знакомых с детства лиц друзей. О, это не могло быть правдой.
В этот день Кэсси не кричала на мать, но и не обняла.
Она только тихо отвернулась к окну и пробыла в этом положении до тех пор, пока не начало медленно смеркаться, и небо не стало сначала оранжево-розовым, потом фиолетовым, а затем чёрным.
Прошло много времени, прежде чем она легла спать. И только тогда она поняла, что совсем забыла о кусочке халцедона, приносящего удачу. Она потянулась, взяла его с тумбочки и положила под подушку.
Портия зашла, когда Кэсси и её мама укладывали вещи во взятую напрокат машину.
— Уезжаете домой? — спросила она.
Кэсси в последний раз толкнула свою плетёную сумку, чтобы запихнуть её в багажник. Она только сейчас поняла, что не хочет, чтобы Портия знала о том, что она остаётся в Новой Англии. Она не могла перенести, чтобы та узнала о её несчатье; это дало бы Портии чувство победы над ней.
Когда Кэсси подняла на неё глаза, то постаралась улыбнуться самой приятной улыбкой в мире.
— Да, — сказала она, бросая беглый взгляд на свою маму, наклонившуюся возле двери водителя, чтобы устроить вещи на заднем сиденье.
— Я думала, что вы останетесь до конца следующей недели.
— Мы передумали.
Она изучала ореховые глаза Портии и была поражена их неприветливостью.
— Не то, чтобы я тут плохо провела время. Это было забавно, — по-дурацки торопливо добавила Кэсси.
Портия убрала волосы цвета соломы со своего лба.
— Возможно, вам лучше с этого момента не появляться у нас здесь на западе, — сказала она, — Мы тут не любим лгунов.
Кэсси открыла рот и снова закрыла, её щёки пылали. Значит, они знали о её обмане на берегу. Сейчас настал момент для одного из тех сногсшибательно-остроумных замечаний, которые она придумывала ночью, чтобы высказать Портии, но, конечно, Кэсси не могла собраться со словами. Она крепко сжала губы.
