Дурацкая шутка, но, судя по смешкам остальных тату-мастеров, им вполне понравилась.
— Подождите, возможно это ошибка.
Райден приближался широкими шагами, вглядываясь в список.
— Девушка без формы, видите? Как тебя зовут?
Сзади зафыркал Себа.
— Ищи по имени Стелла, я думал, ты-то уж в курсе.
Темная бровь приподнялась, но больше Райден ничем не отреагировал на подколку приятеля. И на меня не смотрел, только в список. Внимательно.
— Стелла Маккой? Дописали меньше часа назад, хм.
Татуировщик аккуратно отодвинул его плечом.
— Парень, ты чем недоволен? Вы ж месяц без баб будете, а тут есть на что посмотреть. Эй, Стелла, ты-то чего застыла сусликом? Я тебя еще ничем не удивлял, хех. Раздеваться будешь?
— При них?
И тишина. На меня посмотрела вся комната. Даже уже стянувшая китель с сорочкой и оставшаяся в одном зеленом топике Моника удивленно оглянулась.
— А что не так? — спросил лысый. — Это твои будущие боевые товарищи. Здесь, милая, мир не для дамочек. Ни женских туалетов нет, ни личной ванны. Скажите спасибо, что спальни вам в отдельном отсеке выделили.
Было до душности стыдно. Почему я не сообразила метнуться за формой, пока тянулась очередь? Сейчас бы не попала в ужасную ситуацию.
Под рубашкой у меня был только простой белый бюстгальтер.
Ладно, молчать еще хуже.
— Я еще не получила формы, поэтому топика нет — только белье. Могу я сбегать переодеться? Пожалуйста.
Некоторое время мастер с интересом рассматривал мои порозовевшие от стыда скулы. Затем пожал плечами.
— Ладно, беги, Стелла. Стрелой.
Через секунду я уже была в пустом коридоре.
Но закрытая было дверь снова хлопнула. И сильное мужское тело впечатало меня в стену.
Темно-синий взгляд с застывшим в нем презрением почти осязаемо неприятно, наждачно царапаясь, прошелся по моему лицу.
— Ты как это провернула? Специально охотилась за мной или Олафом?
Райден не столько выговаривал слова, сколько цедил их сквозь зубы.
— Да не нужны вы мне, отцепись немедленно.
Я затрепыхалась пришпиленной бабочкой, пытаясь отодвинуть его, безрезультатно толкая ладонями в каменные плечи, обтянутые форменной белой сорочкой.
Хорошо, что по коридору гуляло только слабое эхо, и никто не видит мои барахтанья. Но вопрос явно назрел, надо срочно что-то придумать для пресечения приставаний.
— Я не интересуюсь мясом, поняла? Получила проходной билет и радуйся, Маккой, на этом все. Будешь подружкам в старости рассказывать, как денек в академии побыла и с настоящими мужчинами потерлась. — Он даже не играл со мной, просто выговаривал, информируя, вбивая каждое слово печатью. — Я тебя тянуть не буду. И другим не дам. Не смогла сама поступить, слабачка, значит, не место тебе в ГАСе. И я сделаю все, чтобы ты и такие как ты не оказались рядом со мной в бою. Можешь не забирать форму, она тебе не понадобится.
Горечь залила огнем мое сердце. Он что, решил, я покрутиться среди крутых парней пришла? Спала и мечтала сквозь строй проходить и общими санузлами пользоваться, да оскорбления слушать?
— Говорю один раз, Райден как-там-тебя-дальше-пофиг. За инициацию я уже спасибо сказала, но и без тебя бы ее провела, вариантов до беса.
Из-за невозможности отпихнуть эту махину, приходилось просто тыкать пальцем в плечевой сустав, там есть довольно болезненное место. Пусть и мое каждое слово запомнит.
— И мне совершенно не нужна твоя помощь, а начнешь мешать и подставлять меня, согласно шестнадцатому разделу Кодекса, пункт восьмой — отправишься на отчисление. Между нами все ясно? Расшифровывать не придется?
Я пыталась поймать его взгляд, но он смотрел вниз. Скорее всего на грудь мою пялится, разъярилась я и проследила, куда он смотрит.
Райден наблюдал за моим пальцем.
Тычок, касание тонкой сорочки и под тканью, как под пленкой воды, где-то в глубине отчетливо искрит, слабым зеленоватым свечением.
Завороженная, как и Райден, я замолчала. И с любопытством отодвинула край, коснувшись пальцем теплой светлой кожи.
Мгновение. Мягкие вспышки. И прямо на поверхности, под моей ладонью загорается, подмигивает зеленым светом одна из его многочисленных тату-рун.
Меня бьют по руке, и может быть заслуженно, зачем я полезла щупать мужчину, но все равно обидно. Я без умысла, это же ясно. Может у меня палец соскользнул?
Отшатнувшись, он одернул ворот и пару секунд изучал меня, играя желваками.
— Я не приставала! — подняв ладони в защитном жесте, попыталась добавить убедительности в голос, а внутренне — была в ярости на саму себя. Идиотка, утверждать, что парень вообще не нужен, а потом лезть ему под рубашку. Как, как я могла так поступить?!
А с другой стороны, минуточку, почему он активировал энергию…
Он отступил на шаг. Молча. Умеют нобили показать место одним таким пренебрежительным отшагиванием. Словно стоять рядом — неприятно.
— Не задерживаю, Маккой. Беги куда хотела, но ты меня, надеюсь, услышала.
Почему он делал вид, что касания не было. Да не вопрос, я не настаиваю.
— Сама тороплюсь. И свое мнение тоже сообщила.
Наши взгляды схлестнулись в воздухе с неслышным лязгом, будто скрестились мечи и опустились готовые к бою забрала.
Я резко развернулась и широким, но! не бегущим шагом пошла за формой. Как он там назвал меня? Мясом и слабачкой? Кулаки сжимались и разжимались, хотелось шипеть рассерженной кошкой. И ведь ничем не могла противостоять, он намного превосходил меня физически.
Несмотря на пренеприятную стычку, я чувствовала себя редкостно бодрой духом и готовой давать отпор. В конце концов, ничего плохого не произошло. Высказались, выяснили отношения. Теперь будем держаться подальше друг от друга. Я потерла немного занемевший палец и зашагала быстрее.
Глава 3
Беги, Стелла, беги
Лопатка ныла, не унимаясь. Болезненность сигнального тату, заменяющего в академии ключи, порядком испортило нам с Моникой настроение. Да и в целом не все ладилось.
Мы прибыли в женский отсек самыми последними, когда никто прибавления уже не ждал, а в большой семье кто первый встал, того и завтрак.
Комнат оказалось три, соединенных общим холлом. В одной разместились две наши одногруппницы из Гамма. Зато студентки из Альфа и Бета оккупировали каждая по отдельной комнате и отказывались их делить с кем-бы то ни было.
Глория и Эстер оказались очень похожи между собой, некрасивые, с покрашенными в нечто неопределенно темное, тусклыми волосами. Обе истеричные, словно делящие двор курицы.
Я терпеливо указывала на две кровати в каждой комнате, Моника стучала себя по лбу и призывала не быть слепыми, в списках указано количество поступивших девушек. Но те в упор не помнили никакие списки, наперебой утверждая, что «без вас было хорошо, зачем пришли».
В итоге нам освободили комнату, но чуть не плевали вслед.
— Откровенно говоря, я мечтала о братстве и взаимопомощи, — сообщила я, кидая куцый баул на кровать. Хозяйственники порадовали, что известят родных, и те пришлют завтра необходимые девчоночьи мелочи, так греющие душу, включая зубную щетку, одежду на выходные и белье.
А пока можно было со вздохами наблюдать за нервно бегающей Моникой.
— Какая взаимопомощь? На отсеве только Альфы приятельствуют, им-то бояться практически нечего. От Бет хорошо, если останется половина, а мы… мы вообще лотерея. А эти жужелицы подцепить кого-нибудь за месяц рассчитывают, если забеременеют, их родня заставит несчастного пожениться, — она досадливо встряхнула какой-то юбкой и поморщилась.
— Ничего себе расклады. А откуда ты такие детали знаешь?
— Дядька своего приятеля расспросил, тот на местной кухне работает, большой человек, много знает, — соседка бросила целую пачку добра в шкаф даже не разбирая и вдруг слезно пожаловалась. — Сердце не на месте, бедный мой Мартин. Он будет жить непонятно с кем, а если его обидят? Могут ведь.
