— Ну мы и вляпались! — констатировал друг минут через пять вдумчивого мрачного молчания.
— Угу, — промычала я согласно, изучая идеальную белоснежность над головой.
— Чего делать будем?
Ответить Эмилю я не успела, потому что услышала, как кто-то громко и настойчиво пытается выломать дверь в подвале. Мы переглянулись, устало вздохнули и помчались вниз…
Глава 7
Вячеслав:
— Ты же не совсем дикий? — пока мы шли по лестнице наверх, этот вопрос в разных интерпретациях девчонка задала раз пять точно.
Я шел первым, потому что параноидальный Эмиль объявил, что «так положено, я в кино видел!»… Он шел за мной следом, поигрывая настройками дистанционного управления чипом в моей голове. Я буквально физически ощущал каждый щелчок и был уже на грани. Еще пара таких пафосных выкрутасов — и кто-то полетит вниз по лестнице!.. И мне будет уже до звезды, что он при этом будет делать.
— Налево, — прошипел мне параноик, когда мы вышли с подвальной темной лестницы в какой-то коридорный перекресток-развилку между частями дома. Впереди, судя по запаху, была кухня, справа и слева — лестницы наверх и длинные коридоры. — Нам на второй этаж.
В доме все было сделано под дерево или из него, на стенах висели чьи-то портреты, паркетные полы покрыты коврами. А главное, сам домик был такой, что заблудиться можно. Я насчитал три двери, только пока мы шли к нужной, а коридор-то еще не закончился!..
И комнатка была такая… внушительная, как моя однушка, причем, судя по узенькой дверце рядом с входом, — с встроенным туалетом. Я рванул туда и не ошибся… Душевая кабинка, раковина, толчок… Счастье!..
— Можешь помыться и кинуть свои тряпки в утилизатор, — в дверях нарисовался Эмиль собственной персоной. Сложил руки на груди, крест-накрест, и уставился на меня с вызовом.
Я хмыкнул, опустил стульчак обратно и принялся раздеваться. Нравится ему на голых мужиков смотреть — пусть любуется, мне не жалко. Правда, я уже чую, как у меня очередной приступ злости накатывает и желания всех перебить и свалить… обратно к себе свалить!.. Только вот чувствую, что не судьба.
— В утилизатор, я сказал! — и парень ткнул пальцем в какой-то люк, который я вообще сначала за украшение в стене принял. — Только не говори, что ты вырос в таком черезжопинске, где даже утилизатора нет.
— Сам ты… черезжопинский утилизатор, — мрачно буркнул я, залезая в душевую кабину и понимая, что сейчас я тут что-то сломаю, потому что ненавижу чувствовать себя идиотом!
— Здесь горячая, здесь холодная, — Эмиль подошел, встал рядом и повел ладонью полукруг над краном — мне на ноги сначала хлынул кипяток, потом обжигающий лед. — А когда настроишь, переключаешь на душ, — парень чуть привстал за моей спиной и прижал ладонь к стене почти под самым потолком. А потом резко отпрыгнул и захлопнул душевую.
«Гад», — это была самая цензурная мысль у меня в голове. Потому что именно на нее, на мою многострадальную голову, потоком полилось нечто чуть теплое, мощной струей.
Но я уже понял, как настроить более-менее приемлемую для меня температуру, и даже сообразил, как выключить душ: нажал рядом с краном, а потом еще раз, снова рядом с краном. Там выемка такая специальная была для пальцев. Гели, шампуни и мочалки тут, похоже, не водились или прятались. Полотенец я тоже не видел.
— Сушку включи, — за стеклом дверцы появилась моя будущая жертва. В конце концов, я тут опасный преступник с красным контрактом, так что надо оправдывать репутацию.
— Слева! Да где тебя такого отрыли? Даже в глухих деревнях канализация есть…
Я огляделся и нашел еще одну выемку под потолком. После того как я к ней прикоснулся, меня прямо обдало паром. Чуть заживо не сварился, крестовую отвертку им всем тут в задницу!
— Регулируй, дебил! Придурок… — Эмиль распахнул душевую и вытащил меня оттуда до того, как я стал «Славкой на пару».
— Кретин, идиот, тупица!
— На себя посмотри, — слабо огрызнулся я, чувствуя, что завод снова заканчивается и мне пора баиньки.
— Не смей отрубаться, придурок! Твою ж мать… Евгеника, отвернись… Я твоего отброса общества из ванной на матрас перекину.
— Я еще простыню… Ой…
Вот на этом «ой» меня снова вырубило. Что-то у меня с батарейками не то последнее время…
Очнулся я в сероватой такой темени, в которой почти ничего не видно, кроме того, что под самым носом. И вдруг понял, что боюсь. Реально так боюсь даже рукой пошевелить. Это хорошо, если подо мной тот же самый надувной матрас, на который меня этот добросердечный изверг свалил как куль с дерьмом. А если опять камера? Или, того хуже, больница?! Я и раньше к больницам не очень хорошо относился, а последнее время что-то совсем их разлюбил.
Но, собравшись с духом, я пощупал пальцами то, на чем лежу, потом расхрабрился и провел ладонью рядом. Отлично! Очнулся там же, где вырубился.
Сверху что-то едва слышно поуркивало, знакомо так, но снизу видно было плохо, так что я приподнялся на локтях и замер, разглядывая сидящую на кровати боком ко мне девчонку. Она свила себе гнездо из подушек у стены, уселась, укутанная в одеяло, и чему-то там улыбалась, глядя в экран монитора.
Я сначала тоже поулыбался как дурак, глядя на это зрелище. А потом мне до удушающей тоски тошно стало. Еще сутки назад я так же улыбался, лопая салат и играя с Тринити… Еще вчера у меня была нормальная жизнь, последний курс института, тренировки с друзьями, мама, своя квартира, в конце концов! А теперь…
Я дернул рукой, чтобы потереть нос, ну и глаза тоже — зачесалось прямо все, сил нет!.. И обнаружил, что запястья поднять выше десяти-пятнадцати сантиметров от пола не могу. Нормально! Дернул ногами — та же фигня.
— Ой, ты очнулся?! А Эмиль… Эмиль домой ушел, — девчонка мигом отложила свой ноут и растерянно, с легким таким страхом уставилась на меня.
— И что? Мне теперь в туалет нельзя? — огрызнулся, хотя на самом деле не хотел никуда, просто причина ж нужна, чтобы меня освободили.
Запереться бы где-нибудь, умыться… морду бы кому-нибудь начистить, особенно тому, из-за кого моя жизнь так круто сморгнула. Интересно, выясню ли я когда-нибудь, что именно со мной произошло? Вернусь ли обратно?.. Или все, теперь навсегда в этих глюках? А дальше что? Потом? Что со мной будет здесь — потом? Дома-то я без пяти минут инженер был, а тут — преступник особо опасный.
— А ты сам справишься? Эмиль сказал, что ты откуда-то совсем из глубинки, где даже канализации нет.
Девчонка, когда смущалась, становилась трогательно-милая, но я прекрасно понимал, что явление это временное. И исключительно от милоты они меня наручниками или еще чем-то к полу зафиксировали.
Евгеника слезла с кровати, подошла ко мне и зависла, глядя на меня сверху вниз, почему-то еще больше засмущавшись. Я даже не сразу сообразил, в чем дело. Только через полминуты дошло, как до жирафа: одеялки у них тут тоненькие, а стояк у меня вполне такой, внушительный.
— Я… я тебе так нравлюсь? — поинтересовалось у меня это чудо, опускаясь на колени и нажимая на что-то на полу рядом с матрасом.
— Это физиологическое, — хмыкнул я, сразу почему-то догадавшись, о чем она спрашивает. — У тебя ж парень есть, должна знать такие тонкости.
— Эмиль просто друг, — девушка нахмурилась и посмотрела на меня с подозрением. — Иди давай и не испорти ничего!.. Ой!..
Ну да, «ой», под одеялом-то я без ничего был, так что встал и пошел куда послали. А Евгеника осталась сидеть с таким лицом, словно голого мужика впервые увидела.
Глава 8
Вячеслав:
Я в душевую уходил злющий, но глаза уже не чесались, словно лук час резал. Теперь злость тоже притихла. Накатывали апатия и голод, ощутимый такой голод… и апатия на грани пофигизма.
Зато теперь смог полюбоваться на себя в зеркало, а то при блондинистом наблюдателе неудобно было. Я… Как есть я, только теперь вместо стрижки — лысая сзади башка. А челку и макушку не тронули.
