— А мне нет, — сказал Генри. — Пустошь — это место, куда никто не захочет идти добровольно. — Он на секунду задумался. — Знаешь, часть Пустоши занята огромной пустыней, а на её дальнем крае стоит куполообразный город. Ходят слухи, что там полно монстров.
Жёсткий холодок прошёлся прямо вниз по моему позвоночнику.
— Малачи, наверное, это их царство?
— Такое возможно, — ответил он, — но если они не в Пустоши, тогда должно быть что-то мешает им сбежать из своего города иным способом, кроме как овладением другими телами в других местах.
— Ты говорил, что для них это как тюрьма.
Он кивнул.
— Один из них сказал мне, что его дом — это место огня и смерти.
— Если они находятся под солнцем в пустыне Пустоши, то это звучит правдоподобно, — сказал Генри. Слушать его унылый голос было всё равно, что идти по кладбищу. — Не так уж много жителей Пустоши путешествуют по пустыне. Климат там слишком суровый.
— Погоди, — сказала я, — Джим, ты говорил нам, что Ослепляющий Город тоже полон света, верно?
— Да.
Я повернулась к Малачи.
— Мне вот интересно, Мазикины предпочитают темноту?
Он потёр затылок.
— Вполне возможно. Вероятно, это одна из причин, почему они так любили мой город. — Его плечи слегка расслабились. — Может, ночью они будут более активны.
— Как именно активны? — спросил Джим.
— Они буду вербовать, — ответил Малачи. — В тёмном городе они хватали людей с улицы, иногда даже из многоквартирных домов. Они привязывают свои жертвы к столу и совершают ритуал, во время которого сжигают благовония и поют на своём языке. Это вызывает дух Мазикина из их царства, и он вселяется в тело.
Генри поморщился.
— Ты имеешь в виду, это типа одержимости демоном или что-то в этом роде? Я уже слышал о таком. Значит, их можно изгнать? Мы этим должны заниматься?
По выражению его заросшего щетиной лица было видно, как ему стало не по себе от этой мысли.
Малачи покачал головой.
— Нет пути назад, как только дух Мазикина овладеет тобой. Тело должно быть убито. Это единственный способ справиться с ними.
— Не единственный, — тихо сказала я, вспомнив, что Мазикинов можно заточать в тёмную башню.
Заточение в ней заставляло всех нарушителей вновь переживать свои худшие воспоминания, и Мазикины получали двойную дозу этого. Они вынуждены были терпеть не только свои собственные травмирующие воспоминания, но и своих хозяев-людей.
— Убить их — единственный способ, — отрезал Малачи. — Если только ты не хочешь оставить человеческие души запертыми в этом месте огня и страданий.
Один Мазикин сказал ему, что убийство тела-носителя отправляло Мазикина обратно на родину и освобождало человеческую душу, которая была изгнана туда одержимостью.
Я подняла руки, чтобы показать, что не собираюсь спорить с ним.
— К счастью, это не так просто, как схватить прохожего на улице, — сказала я Джиму и Генри. — Исчезновение людей будут замечены их семьями, и те обратятся в полицию, а значит, их будут искать, и в скором времени Мазикин будет найден и разоблачён. Но к этому времени, их вероятнее будет уже несколько, потому что каждую ночь их становится всё больше.
— Несколько? — спросил Генри. — А сколько вообще этих тварей?
— Много, — ответила я. — Возможно и такое, что один Мазикин на каждого человека в этом штате.
Генри моргнул.
— И что же мешает им взять власть прямо сейчас?
Малачи поёрзал рядом со мной.
— Всё не так просто. Это требует некоторого согласования Мазикинов в их родном царстве, поэтому они собирают жертвы и овладевают ими группами, при этом они должны выполнять ритуал с одним человеком за раз. И судя по тому, что я видел, это длительный и болезненный процесс. Те, кто сейчас здесь, будут готовиться к приёму большего количества людей, и в некоторых случаях они, возможно, отбирают определённый тип жертв.
Он взглянул на меня, и я поняла, что он думает о Джури.
— Учитывая это и тот факт, что они должны быть осторожны, чтобы не попасться, — добавила я, — а также вероятность того, что люди будут сопротивляться, у нас есть немного времени, прежде чем их станет слишком много, чтобы остановить.
Скорее даже, у нас не так много времени.
— Для себя они устроят гнездо, — сказал Малачи. — Уединённое место, в которое они будут приводить свои жертвы и совершать ритуал, там же они будут жить. Мы должны найти и уничтожить его.
— И судя по тому, что ты говоришь, гнездо может быть где угодно. — Джим снова откинулся на спинку стула, скептически глядя на меня
— Подождите, — сказал Генри, вставая и подходя к большой стопе газет.
Он порылся в стопе, наконец, нашёл нужный раздел, а затем пролистал несколько страниц пальцами с чёрными кончиками.
— Я уже давно не был в мире смертных. С пятидесятых годов. Я попросил этого парня-Рафаэля принести мне что-нибудь, чтобы я смог догнать время. — Он протянул мне сложенную газету. — Ты же сказала, что они будут набирать новых людей. Собирать жертвы. Это что-то необычное в здешних краях?
Я прочитала заголовок.
— "Бездомные Борются За То, Чтобы Зимние Приюты Оставались Открытыми".
Статья была запихнута на одну из последних страниц.
"Защитники бездомных просят город перенести на 1 апреля дату закрытия четырёх аварийных зимних приютов в Провиденсе, но не из-за погоды. За последнюю неделю полиция получила несколько жалоб нападения на два крупнейших лагеря бездомных в городе".
— Они быстро приходят и забирают нашу еду, наши припасы. Пару парней сильно избили, — сказал Ориан Веласкес, житель одного из лагерей, в настоящее время ищущий убежища в приютах, которые должны были закрыться в следующую пятницу. — Мы не преступники. Город обязан нам некоторой защитой. Городские власти ответили сегодня, заявив, что полиция расследует беспорядки, но вряд ли город продлит срок закрытия из-за сильного сокращения бюджета в прошлом году".
— Может ты и прав, — сказала я Генри. Я протянула газету Малачи. — Как думаешь, это может быть дело рук Мазикинов?
Он воспользовался моментом и пробежался глазами по статье.
— Очень может быть. Хотя я бы ожидал, что они будут похищать людей, а не избивать их.
— Откуда ты знаешь, что они не пытались? — спросила я. — Люди в тех лагерях, вероятно, сопротивлялись. Они не будут просто принимать их, как жители тёмного города. Мы должны это проверить.
— И как же вы сражаетесь с Мазикиными? — спросил Джим.
— Как со всеми, — сказал Малачи. — Но ты должен остерегаться их зубов, так как их яд смертельно опасен. И их ногтей, которые Мазикины отращивают, пока они не станут похожи на когти. Если тебя поцарапают, это убьёт тебя медленнее, но столь же эффективно, если у тебя нет доступа к Рафаэлю.
Он на мгновение впился в меня взглядом. На животе у меня красовалось три резаных шрама — напоминание о том, какими смертоносными могут быть когти Мазикина. Одарил меня ими Сил, лидер Мазикинов, который успешно прорвался сквозь стены тёмного города, вознамерившись захватить мир людей. Судя по выражению глаз Малачи, он снова обеспокоился тем, что будет делать Сил, если доберётся до меня.
— Зубы и когти. Нет проблем, — сказал Джим.
Лицо Малачи исказилось от презрения.
— Некоторые из них очень искусные бойцы. И все они жестоки. Не стоит недооценивать своего врага.
Джим закатил глаза.
— И в мыслях не было. Так что же нам делать, просто убить их всех?
На этот раз ответила я, потому что похоже, Малачи хотел ударить Джима за то, что тот был таким беспечным. Я не могла винить его за это; такое отношение могло привести к смерти Стража.
— Да, мы должны уничтожить всех до единого. Потому что пока здесь, в мире смертных, остается хоть один Мазикин, он может призвать и других. Мы не закончим, пока не истребим их всех.
