И замираю от неожиданности, почуяв неладное.
Стоп. Что-то не так.
— Х… з… йка… — хрипит Семен, дергаясь, будто пытаясь прогнуться назад. — Зяй… ка… пом… м… м…
— Разве так должно быть?
Вася озвучивает вопрос, который всего за секунду до его слов посетил мою голову.
Федота с Семеном буквально подбрасывает на месте неведомая сила. Мои нити рвутся всего за мгновения до вспышки. От этого резкий магический откат проходит немного по касательной, однако вспышка боли в висках все равно заставляет пошатнуться.
Я припадаю на одно колено, с шипением ударяясь об асфальт и пачкая джинсы в пыли. Больно, кожа на коленке, наверное, разодрана, как и ткань в месте удара.
— Кристина! — Вася мгновенно подскакивает ко мне, хватая за руку, помогая подняться. — Так должно быть? Ты снова с рунами накосячила, что ли?
Хочу огрызнуться, но не успеваю. Втягиваю носом воздух, ощущая странный терпкий аромат помимо запаха разложения. А еще чуткий слух улавливает тихий перезвон.
Что это? Колокольчики?
Из-за этого звука на секунду выпадаю из реальности. Он завораживает. Лишь когда плотный воздух касается кожи щеки и по барабанным перепонкам ударяет громкий свист, я прихожу в себя. Звуковой шар Василия с визгом отбрасывает Федота с Семеном на несколько метров.
— Что за?.. — резко поворачиваюсь к Васе, который мрачно оглядывается и формирует еще один шар.
Зомби это не останавливает. В обычном состоянии они бы просто замерли, но сейчас не слушаются ни команд, ни моей магии. Не узнают ее, не понимают, кто я.
Поднимаются, издавая животный рев. Я больше не слышу их, не могу получить доступ к печати. Они абсолютно, совершенно бесконтрольны, а главное, очень опасны.
— Тебе лучше придумать, чем их упокоить. До того как это сделаю я! — отзывается Шумский, ударяя ладонью по ладони, вызывая звуковую волну небольшой силы. Она заставляет зомби отступить.
Плохо, очень плохо. Разъярённые, жаждущие крови мертвяки окончательно теряют контроль. Они видят в нас лишь еду и бросаются вперед, намереваясь разодрать нам глотки.
Никто не в состоянии оборвать связь создателя с зомби, кроме другого некроманта. Да и то — для этого нужно иметь достаточно сил. Тем более в нашем городе я — одна единственная некромантка. Тогда почему печать больше не работает?
— Кристина! — в голосе Василия слышится паника. Федот с Семеном с рычанием бегут в нашу сторону, пока Шумский смотрит на меня и ждет решения проблемной ситуации.
Блин, вот где моя лопата, когда так нужна?
Глава 6
Некромант — это воин дальнего боя. Мы всегда стоим на заднем плане: машем ручками, привлекаем мертвяков и поднимаем павших для увеличения численности боевой мощи любой армии.
Не существует боевых некромантов. Если кто-то утверждает обратное — он болен. Сильно, на голову. Потому что проклясть противника, конечно, можно. Но вот когда и как оно себя проявит — не скажет даже самый опытный из нас. Ибо все это сугубо индивидуально.
Поэтому мы носим с собой защитные артефакты, вроде моей лопаты. Дал мертвяку по темечку и выбил ему остатки чужой магии из головы. Или печать подчинения повредил, снеся голову.
— Полагаю, сегодня я за рыцаря?
Смотрю на Васеньку, быстро прячась за его спиной. Девочка я или не девочка, в конце концов? Он тут мужик, пусть решает мои проблемы, пока я придумываю, как разорвать злосчастную связь моих зомби с неизвестной мне пакостной личностью.
— Давай, герой, — похлопываю его плечу и добавляю к этому жесту кокетливый взгляд, едва Шумский смотрит через плечо. — Спаси даму, будь ответственным мужчиной. Только аккуратно, они мне нужны целенькими, — добавляю на всякий случай, а Вася в ответ закатывает глаза.
— Знаешь, Крис, у меня все больше вопросов к твоей квалификации, — тянет он задумчиво, делая пасс руками и формируя звуковую волну.
— А ты не вопросы задавай — дела делай. Нашел, когда умничать, — огрызаюсь в ответ, бросая взор на светящиеся окна полицейского управления. Интересно, они совсем не слышат ничего? Или делают вид, дожидаясь, когда кончится заварушка, дабы собрать все лавры и раскидать неугодных по клеткам?
У-у-у, гады в погонах.
Вася разводит руки в стороны, и концентрирующиеся на его ладонях звуковые волны начинают насвистывать свою мелодию. Один удар этих едва заметных глазу лопастей при соприкосновении способен нанести значительный урон. Но Шумский использует их иначе: соединяя ладони вместе, он создает воздушный свистящий поток, не дающий мертвякам ходу. Так они практически не получают травм и не могут сдвинуться с места, ведь эти зомби не обучены думать или уклоняться от магических или физических ударов.
Идеально, у меня есть время решить задачку и спасти Федота с Семеном от навязанной цепи. Опускаюсь на одно колено, касаясь еще теплого асфальта рукой. Мелкие камни вперемешку с дорожной пылью царапают кожу, но я почти не обращаю внимания и отключаюсь от посторонних звуков, прикрывая глаза.
Тук-тук.
Мое собственное сердце отзывается на зов, а с ним и его носитель.
Тук-тук-тук.
Едва слышимый стук становится громче, и орган бьется быстрее в груди Жнеца. Где-то на задворках сознания кричат Есик с Виталиком, слышатся звуки выстрелов и рев Иванушки, однако Вася отгоняет их. Правильно, дьяк. Сделай полезное дело: пусть мне никто не мешает.
— Что с ней?!
— Не трогай ее, она пытается установить связь… Кажется, — неуверенный голос Васи перекрикивает шум, созданный собственными звуковыми волнами. Кажется, ему пришлось усилить напор, потому что в моей голове слышатся стоны и едва слышимое:
«Х… зяй… ка… больно-о…»
Хмурюсь, потому что такого не должно быть. Зомби не испытывают боли, они не способны чувствовать воздействия на себя. Этим и хороши: идеальные солдаты, которым не страшны ни пули, ни огненные фаерболы. А боль — это признак жизни.
«Сколько дашь?»
Мы, некроманты, не боевые маги. Даже не ведьмы, не тёмные колдуны или нелюди. Всегда где-то на середине грани жизни и смерти. Порой сами перешагиваем тонкую черту, теряя часть себя. Жнец Смерти — часть меня, носитель моего сердца. Пока он на свободе, мои минуты жизни на этой земле стремительно уходят.
Я почти неуязвима. Фактически бессмертна.
Но, когда моё время закончится и иссохнет сердце, моя душа просто растворится в небытие.
Я не смогу переродиться, меня попросту не станет. Такова плата, которую плачу за то, чтобы оставаться самой собой.
Той, кто подобна самой Смерти.
«Дай мне время, чтобы разорвать связь», — отзываюсь, стискивая кулак, царапая землю ногтями, обдирая лак и ломая ногти.
Ни полицейские, ни Есик, ни Вася не видят, как испарина покрывает мой лоб, а грудь простреливает боль в ту секунду, когда Жнец открывает глаза. Он невидим для остальных: в длинной темной мантии с широкими рукавами, под которыми прячется костяная рука. По краям у самой земли струится темный дым, а пальцы сжимают темное древко остро наточенной косы.
Всего лишь на мгновение наши взгляды встречаются. В пустых глазницах сияет зеленый огонек. Жнецы — это воины самой Смерти. Одним ударом о землю кончиком древка косы они способны замедлить течение времени на несколько минут, что и происходит.
Я вижу изгибающиеся полупрозрачные волны, точно в замедленной съемке на ленте. Иванушка сжимает пудовые кулаки, а рядом Виталик, чья пуля, выпущенная из пистолета, медленно-медленно несется в сторону Федота.
Один удар, другой, третий.
— Пятнадцать минут на земле — пятнадцать минут твоей жизни, Кристина, — хрипло отзывается Жнец, прижимая костяную ладонь к тому месту, где в его груди бьется мое сердце. — Время пошло.
И я срываюсь с места, спеша скорее найти владельца чертовых колокольчиков, что управляет зомби.
Надо поменьше курить и почаще заниматься спортом, ибо легкие будто кипятком облили. А затем кинули в огонь. Дышать тяжело, перед глазами цветные круги пляшут — это я только пробежала метров пятьдесят от силы. От серого трехэтажного здания по пустынной дороге в сторону развилки, отдаляясь все дальше от места боя. Впереди отделение банка, которое закрыто до утра, сбоку — частный сектор. Где искать?
