И я отвез ее на стройку, не сразу на место «икс», нет. Сначала в центр, сбивая с толку своим деланно приподнятым настроением и только потом направился в Раменки. Туда, где высились недостроенные многоэтажки.
Я потащил ее на шестой уровень, она же только хмурилась, но молча шагала ступеньку за ступенькой. А я? Я был объят ужасом. Шел впереди нее и не видел дороги за пеленой отчаянного страха за то, что у меня ничего не получится, что ей будет больно, что она не осилит переход с первого раза.
Когда же мы, наконец, вышли на площадку этажа, Рада будто бы почувствовала неладное и спросила зачем я затащил ее сюда. И я не смог ей ничего ответить. Закат и она в лучах земного светила такая юная и красивая, смотрела на меня и ждала ответа. А еще теплоты и любви, я это точно знал, как дважды два. Ждала всего, но только не того, что должна полететь камнем вниз на арматуру и строительный мусор с шестого этажа какой-то богом забытой новостройки где-то в Раменках.
Один толчок, Ас, всего один. Ну же, черт тебя дери, давай! Она против твоей силы же даже сопротивляться не сможет. Только посмотрит с упреком и с удивлением. Но я должен это пережить, во имя нашего будущего. Обязан!
– Стас? – слышу я ее вопрос и выныриваю на поверхность своих мыслей. Не утонул, но нахлебался.
Она занервничала, и я понял, что не могу. Я, блять, не способен сделать это здесь, смотря в ее синие глаза полные бесконечного ко мне доверия. Как? Как я могу хладнокровно совершить что-то противоправное по отношению к этой милой и открытой девушке, которая и добра-то в этой жизни не видела. И все из-за меня одного!
Трус, скажете вы? Да, наверное, вы будете правы. Ну а кто бы смог на моем месте? Это адово тяжело, просто невообразимо. И я готов мысленно твердить себе, что это была всего лишь тренировка, репетиция к основному акту. Так, с этими мыслями еще не все потеряно и безнадежно. Я с ними еще могу дышать.
И я вру ей, опять. Святой Космос, как же меня тошнит от всей этой лжи. Я же априори не имею права ей врать, она мое все, я должен ей только честность и ничего кроме нее. А я? Я устал и разбит своей неудачей, хотя пытаюсь храбриться и вести себя, как обычно, чтобы не вызвать у нее еще больше вопросов.
А потому я решил разбавить атмосферу и, пока мы спускались вниз, через приложение заказал свою любимую пиццу, готовили ее тут неподалеку, а за хорошие чаевые все будет организовано быстро, без потери в качестве. Так мы ее и трескали прямо в салоне автомобиля. Себе взял острую, так чтобы глаза из орбит повылазили и все во рту полыхало огнем, а вот Раде с грибами. За последнюю неделю я многое о ней узнал, в том числе и то, что на обеде она всегда предпочитает грибные блюда всем другим. Твою мать, вы спросите зачем мне эта информация? Мне бы и самому это хотелось знать, но я все дни маниакально за ней следил, везде и повсюду, подмечая любую деталь.
И мы ели эту глупую пиццу и общались, будто бы и нет, между нами, ни стольких лет разлуки, ни вранья, ни предательства. И я сам себе завидовал в этот момент. Я хотел, чтобы эта непринужденность и легкость сохранилась навечно.
Но, блять, сколько можно себя обманывать и дурить? Я обещал Раване, что верну ей ее дракона. И где я сейчас? Сижу с ней и предаюсь праздному времяпровождению, опять обманывая ожидания любимого человека.
Может я бракованный? Ну или просто идиот, каких еще свет не видывал. Хватаюсь, как утопающий, за пену морскую, не готовый смириться с тем, что меня, в любом случае, придется откачивать.
И она, эта потрясающая девочка, благодарит меня за все, даже не догадываясь, как сильно я сегодня облажался. В который раз.
– Спасибо за экскурсию и ужин, Стас, было здорово.
– Да, здорово, – отвечая я уныло.
Прямо охренительно. Назад не вернул, только еще больше, и себе, и ей душу растравил.
Ой, дебил!
Глава 10
Я забуксовал. На неделю выпал из обоймы и не мог привести свои мысли к общему знаменателю. День за днем я менял одно решение на другое и так по кругу. Чего я хочу? А чего бы хотела она? А как же Равана? Заезженная до дыр, пластинка сводила меня с ума.
Но были и хорошие моменты, наконец-то, руки и до Прохора дошли. Замена нашлась довольно быстро и по всем фронтам меня устроила. Уже бывшего начальника охраны вызвал к себе на ковер и нетерпеливо выдохнул. Ой, не любил я весь этот показательный цирк, но с такими крысами только так.
Прошка зашел в кабинет чуть ли не ножкой шаркая, услужливая лживая улыбка и псевдо-преданный взгляд. Жополиз несчастный, тоже мне. Указал на кресло и тот тут же радостно поспешил занять место напротив меня. Думает, наверное, я ему премию выпишу. Ага, щас, догоню и еще раз выпишу.
– Сдается мне, Прохор, скучно тебе у меня в команде стало, – начал я издалека.
– Никак нет, Станислав Михайлович, – недоуменно проблеял мой уже бывший подчиненный.
– Да ты не стесняйся, говори, как есть. Я человек добрый и заботливый, ну.
– Я не понимаю, – масляные, не обремененные интеллектом глаза, уставились на меня ошарашенно и потерянно.
– Говорю, Прохор, пиши заявление по собственному. Это будет тебе от меня прощальным подарком.
– На каком основании? – попытался возмутиться Прошка.
Я же молча дотронулся до мышки и нажал воспроизведение записи с камеры видеонаблюдения:
– Ну что же ты, Радмила, видеть меня не рада? Наверное, теперь и на свидание со мной не пойдешь, а? Ну, что молчишь, красивая? Где я, а где наш Станислав Михайлович, верно? М-да, простая математика, ничего не скажешь.
– Прохор Ильич, я бы вас попросила…
– Да ладно, побереги воздух, Радмила, знаю я таких шустрых пташек. Не парься. Я просто подожду, жизнь долгая, а Земля круглая.
В кабинете воцарилась тишина всего на минуту, но потом я пояснил для особо одаренных:
– Не спортивное поведение, Прохор. Таких не берут в космонавты, а уж ко мне в команду и подавно. Так что, я тебе настоятельно советую уйти красиво и без скандалов. Вам с сожительницей же еще ребенка на ноги поднимать, зачем тебе со мной ссориться?
На что мужчина только смачно трехэтажно выругался матом, вскочил со стула и поскакал на выход, где его уже ждали мои парни. Рассчитают и до свидания.
Так бы мне быстро и без кровопролития вопрос с драконицей решить, я же все титьки мну. Сам себя уже заколебал!
В четверг ко мне пожаловала Азазель и по новой принялась выводить меня из себя. Мы спорили долго и на повышенных тонах. Я пытался объяснить ей свои доводы, хоть как-то убедить в том, что я не могу рисковать, что должен, просто обязан заручиться поддержкой драконицы, дабы она там, на Ра-Кратосе, встала на мою сторону и дала нашим отношениям хоть какой-то шанс на жизнь. Сестра же была неумолима, утверждая, что я трус и просто тяну резину, выжидая не понятно чего. И, блин, она была права. Но и я тоже. Замкнутый круг.
Так прошла еще одна неделя в раздумьях и противоречиях, а в пятницу Азазель заявилась уже ко мне в офис с просто «гениальной идеей». Хотя, положа руку на сердце, я ждал, что кто-то просто даст мне нужное ускорение.
– Влюби ее в себя, Ас, – с железной уверенностью в голосе объявила мне сестра.
Признаться, за последнюю неделю я уже думал об этом, но стойко гнал эти мысли подальше, не давая им укрепиться и прорасти в моем сознании. Почему? Потому, что я люблю Равану, а не это земное воплощение ее половины души. Это будет, фактически, измена. А если дело не выгорит, то мне светит окончательный и бесповоротный провал.
Но риск того стоил. Или нет?
– Что молчишь, братец? Хочешь вернуть себе назад свою Истинную? Так займись для начала этой земной девушкой, чтобы не получить в итоге одну разъяренную фурию на Ра-Кратосе. А когда она будет плавится в твоих руках, как воск, скажи, мол люблю, не могу и полетели уже домой клепать маленьких Мортов, – воодушевленно говорила Азазель, – я весь мозг себе уже сломала с твоей не простой дилеммой, но другого выхода у тебя нет. Ты должен переманить эту Раду на свою сторону. Как там говорят? Дай-ка вспомню…ах, да! Любовь долготерпима и милосердна…бла-бла-бла…ага и вот – любовь не радуется неправде, но радуется правде и ведет к свету. Сечешь, о чем я тебе толкую, Ас?
