Я покрутила пальцем у виска.
— Я тебе что, колдунья?
— Было бы не плохо… — протянула Танька и вдруг заинтересованно направилась к окну. — По-моему, оно открыто.
Глава 5
— И как тебе только в голову пришло такое? — расслабленно произнес Прохор, лежа на полке. — Неужели ты действительно хочешь отомстить таким способом?
— А почему нет? — лениво пожал плечами Корней. — Убить — слишком легко.
— Ладно, твое дело, — Прохор плеснул воду на раскаленные камни, и они зашипели, наполняя комнату паром. — Что с идолом на болоте?
— Не знаю. Надеюсь, из-под него не выбралось то, что я так тщательно охранял, — ответил Корней. — Я вокруг защиту поставил, чтобы кто-нибудь не забрел случайно. Любая живая душа может снова оживить это…
— В последний раз мне стоило жизни, чтобы загнать его обратно. — Прохор машинально прикоснулся к большому шраму на груди. — Нужно сходить туда, проверить все.
— Сходим.
* * * Даже метель не мешала нам резво мчаться по лесу, утопая в сугробах. Я задыхалась, Танька тоже, но останавливаться было страшно, и мы почти постанывали, петляя между соснами. Почему-то ни одной из нас не пришло в голову, что убежать от колдуна невозможно, тем более что бежать кроме деревни, было некуда.
— Тебе не кажется, что мы очень долго бежим? — прохрипела я, наконец, остановившись. — Мне кажется, мы заблудились.
Покрутившись на месте, Танька удрученно кивнула:
— Так и есть. Ничего не видно из-за пурги этой! Что делать?
Я с ужасом поняла, что мы хорошо влипли. Щеки горели от мороза, я начинала замерзать, а снежная круговерть лишала нас возможности выбрать правильное направление.
— Если присядем отдыхать, то замерзнем, — сказала я, стараясь не терять надежды. — Пошли прямо, по-моему, мы никуда не сворачивали и заимка за нашими спинами. Если пойдем вперед, то выйдем к деревне.
— Хотелось бы в это верить, — пробурчала Танька, и мы пошли дальше.
Бежать, сил уже не было.
Когда прошло еще полчаса, я окончательно поняла, что мы идем не туда. Было страшно и если бы не замерзшее лицо, я точно скривилась бы и зарыдала от отчаяния.
— Посмотри! Там огонек! — воскликнула Танька, тыча рукавицей куда-то в сторону. — Точно!
Действительно, сквозь снежную пелену, что-то слабо светилось между деревьями. Огонек манил нас как путеводная звезда, как маячок надежды, заставляя двигаться быстрее. Перспектива замерзнуть в лесу, все еще маячила перед нами.
Наконец появились первые очертания какого-то строения, и мы с удивлением обнаружили хижину, в которой приветливо светилось окно.
— Что это? — прошептала Танька. — Кто может здесь жить?
— Не все ли равно? — мне хотелось лишь одного — отогреться. — Может охотничья.
— Наверное, — согласилась подруга и нерешительно постучала в дверь. — Есть кто?!
— Входите, — услышали мы мужской голос и переглянулись.
— Ну, что? — шепнула я.
— Пойдем…
Мы опасливо приоткрыли дверь и вошли внутрь, чувствуя, как тепло обволакивает наши замерзшие тела. В хижине была всего одна комната, в которой находились большая печь, стол, лавка и старая, узкая кровать. На ней сидел странный мужчина, одетый в медвежью шкуру и смотрел на нас тяжелым взглядом из-под нависших бровей.
— Добрый вечер, — поздоровалась я, и мой голос прозвучал как-то по детски жалко. — Можно у вас до утра погреться?
— Можно, — ответил он, не прекращая буравить нас своими недобрыми глазами. — Грейтесь.
— Спасибо, — мы с Танькой присели возле печки, но, несмотря на живительное тепло, я не могла расслабиться.
Этот странный человек пугал меня.
— Вы охотник? — спросила Танька, ибо сидеть, молча, было как-то некрасиво.
— Можно и так сказать, — загадочно произнес он. — Охотник.
— А где ваше ружье? — неугомонная Танька так и напрашивалась на общение.
— А мне не нужно ружье, — ответил мужчина, как-то странно усмехаясь. — Я все делаю руками.
— В смысле, руками? — недоуменно протянула я, замечая в его глазах странный, злой блеск.
— Просьба есть у меня, небольшая, — он словно не услышал моего вопроса. — Помогите старому человеку.
— Да мы не против… — Танька осторожно приблизилась к нему. — Что сделать-то нужно?
— Рубаху мою зашить. Плохо вижу уж, не получается у самого, — мужик подмигнул Таньке и та шагнула назад.
— Отчего же не помочь, это запросто, — шепнула подруга, и он протянул ей видавшую виды рубаху:
— Держи.
Танька потянулась за ней и вдруг вскрикнула:
— Ой! Я палец уколола!
Она потрясла рукой и я увидела, что на рубахе появились капли крови, но еще я увидела, как смотрит на кровь хозяин страшной хижины. Он вдруг соскочил со своего места и, схватив рубаху, прижал её к лицу:
— Наконец-то! Наконец-то!!!!
Танька непроизвольно прижалась ко мне и шепнула:
— Может, уйдем?
— Куда же вы пойдете, красавицы? — мужик отнял рубаху от лица и ухмыльнулся. — У меня очень уютный дом.
Совершенно непонятным образом стены хижины принялись двигаться, меняясь на глазах и через несколько секунд мы уже находились в холодном каменном склепе. Посреди него на большом камне лежал скелет, одетый в медвежью шкуру и я увидела под ней уже знакомую рубаху.
— Ой, мамочки! — завопила Танька и шарахнулась в сторону. — Что происходит?! Где мы?!
— Не знаю, — прошептала я. — Что за чудеса…
— Мне страшно! Куда делся мужик, хижина?
— Посмотри на скелет, прикид у него точно такой, как и того охотника, — обратила я ее внимание. — Может, это он и есть?
— Разве такое может быть??? — Танька испуганно покосилась на него.
— А колдуны? Могли быть? — парировала я. — Вот влипли же!
Что-то зловещее витало в этом каменном кармане, и оставаться здесь дальше было просто невыносимо.
— Смотри, похоже, отсюда есть выход! — Танька с опаской обошла скелет, и показала мне плиту, которая по видимому действительно прикрывала выход.
— Давай попробуем сдвинуть ее, — предложила я, и, поднатужившись, мы принялись толкать тяжеленную плиту.
Раздался глухой скрежет, и она медленно поползла в сторону, что по идее должно было вызвать у нас подозрения, ведь вряд ли без посторонней помощи, это вообще можно было сдвинуть с места. Но близость свободы туманила мозги, и мы пыхтели до тех пор, пока в образовавшуюся щель не стал залетать снег.
— Давай отдохнем! — взмолилась Танька, и мы остановились, тяжело дыша и постанывая от жуткого напряжения.
Это оказалось очень вовремя, потому что позади нас раздался какой-то звук. Мы резво повернулись и с ужасом увидели, что недавний скелет, похоже, чувствует себя куда лучше. Он соскочил с камня, и я тут же узнала мужика с хижины, все с тем же злым, насмешливым прищуром, недобрых глаз.
— Спасибо! — захохотал он и отшвырнул плиту в сторону.
Она рассыпалась в крошку, освобождая круглую дыру, за которой шумел зимний лес.
— Убил бы вас, да не до этого!
Он вышел из склепа и растворился в темноте.
— Что это было? — еле выговорила я, поворачиваясь к Таньке.
— Что-то нехорошее, — замогильным голосом ответила подруга. — Вот чувствую я, что опять из-за нас история какая-то приключится…
— Ты слышала, он сказал: убил бы вас, — я осторожно выглянула наружу, но в кромешной темноте было трудно что-либо увидеть. — А если он вернется?
После этих слов, мы, не сговариваясь, выскочили из "склепа" и снова помчались по лесу.
* * * — Это случилось, — Корней яростно пнул ногой камень, на котором осталась лежать лишь старая птичья кость. — ЭТО на свободе.
— Но как?! — Прохор пристально осмотрел все углы. — Хотя… Эта гадость, скорее всего, заманила сюда кого-то, манипулируя из потустороннего мира. Этот кто-то и освободил монстра. Немного колдовства и пространство меняется… Я чувствую, как до сих пор дрожит воздух.
— Не догадываешься, кто мог оказаться ночью в лесу? — Корней сжал кулаки. — Наши беглянки!
