— Что ты наделала?
Впереди стояла высокая девушка, растерянно оглядывавшая опрокинутую тележку и рассыпанные по полу щетки, полотенца и ведра.
Ее белые, жесткие волосы были собраны в короткий хвостик, прикрытый чепцом. Лицо молодое. С прямым носом и ярко выраженными миндалевидными глазами, в зрачках которых играли красноватые отблески. Смуглая кожа отливала синевой. В мочках ушей блестели нити сережек, а сами уши, к слову, были немного заострены. То, что она не человеческой расы, уловила мгновенно, но с уточнениями, кто и откуда, решила повременить.
— Прости, — обратилась к девушке, разгибаясь. — Я, Ева.
Она фыркнула.
— Горничным запрещено общаться. Ринесса Мириам предупреждала?
Наверно. Но это правило я, кажется, тоже пропустила. Наблюдала, как стены коридора плавно переходили в поражающую роскошью гостиную с громадным камином.
— Лешанна. Можно просто Шанна, — буркнула смуглолицая, забрасывая принадлежности в поднятую вертикально тележку. — Не видела тебя раньше. Новенькая?
— А ты — нет?
— Не-а, — зашвырнув сразу три щетки, она грустно призналась: — Уже год тут. Срок Договора заканчивается недели через три. — Искренне закатила глаза. — Дождаться не могу, когда вырвусь.
Что-то заставило подумать, что в Империю ее тоже заманили обманом.
— Т-ш, — прислонила девушка палец к губам, — запомни, нельзя спрашивать, как ты сюда попал. И вообще, если не хочешь схлопотать плетей — болтай поменьше.
— Плетей? За что?
— За все подряд, — как ведро воды плеснула Лешанна.
Я даже ненадолго выпала из реальности. Только телесных наказаний мне не хватало. Средневековье какое-то.
— Что с пальцем? — Новая знакомая кивнула на распухшую подушечку, которую я почесывала теперь скорее от нервов, чем необходимости.
— Порезалась.
Потеплев взглядом, Лешанна велела ждать тут, и вскоре вернулась со стеклянной баночкой белой мази.
— Это эмбрас. Тутошний лекарь дал, когда я поранилась, обрезая кусты. Хорошо заживляет порезы и ссадины. Бери.
— А тебе?
— Осталось немного доработать. Уже не понадобится.
Махнув на прощание, девушка подхватила тележку и растаяла в бело-алом сумраке, а я, наконец, вернулась в комнату, и первым делом бросилась искать вещи и сумочку, но перерыв идеально заправленную постель и осмотрев висевшие в платяном шкафу сменные формы, пришла к выводу, что их украли. Или, правильнее сказать, вынесли по-тихому, пока Бриам водил меня по поместью за ручку как маленькую.
Сорвав с головы чепец, со злостью бросила на кровать и обернулась к окну. Оно выходило на глухую соседнюю стену, расчерченную светом и тенью на две ровные половины. И на такой пейзаж предстоит глядеть ближайшие двенадцать месяцев? Разраставшаяся в груди обида усилилась.
Я скинула сначала одну балетку, потом вторую (махнула ногой с такой силой, что перелетев через кровать, она плюхнулась на тумбочку) и рухнула на прохладное покрывало. Глаза уставились в темные балки потолка, нависшего сверху жутким саваном.
Не то чтобы психанула из-за кражи вещей. Покоробил сам факт. Тихо, молчком, пока комната была пуста. В принципе, ничего супер ценного там не имелось, за исключением кольца и бумаг о разводе. Само собой, как у любой нормальной девушки одна только мысль о том, что интимного украшения коснутся чужие пальцы, а бумаги будут читать жадные до чужих секретов глаза вызывала внутри протест.
Перевернулась на другой бок с ругательством и зарылась лицом в ладони. Надо бы обработать порез, но двигаться не было сил, и я уснула.
* * *
Дневной свет быстро мерк, неумолимо приближая первую рабочую смену.
Я старалась держать себя в руках, но с каждым прожитым часом, в душе нарастал страх. Не хотелось идти в то крыло. Предчувствовала, там таилось нечто нехорошее, темное и пугающее. Но что?
Резко стемнело, и я поднялась. Обулась и, подколола чепец к волосам. Из отражения глядела растерянная, испуганная, с дрожащими бескровными губами незнакомка.
— Пора. — Чуть слышно скрипнула позади половица.
Управляющая явилась с пугающей точностью — стрелки настенных часов сошлись на цифрах восемь и двенадцать.
Собралась выходить, но прежде все же решила прояснить недоразумение:
— Где мои вещи?
— Получишь перед возвращением в свой мир.
То есть их вернут аж через год? Так не пойдет.
— Там кольцо и… — подумав, что такой как «эта» знать о недавнем разводе ни к чему, слукавила, — важные документы, которые мне нужны.
— Плохо слышишь? — Повысила старуха голос. — Вещи изъяты до окончания срока работы.
— Верните хотя бы книгу!
Оранжевые глаза напротив опасно сверкнули, напоминая, что я нарушила правила, посмев так грубо к ней обратиться. Ее рука начала окутываться знакомым серебристым облаком.
— Ясно, я поняла, — крикнула в надежде успеть до того, как ведьма вновь заткнет мне рот «тишиной». — Прошу прощения.
Она хмыкнула и с секундным раздумьем всплеснула пальцами.
— Шевели ногами.
Вздохнув и оправив форму, подошла к уборочной тележке, заготовленной у стены. Потянулась к ручке, но та воспарила и поплыла вперед без какого-либо усилия с моей стороны. Тоже — магическая? Тем лучше. Не придется тягать ее по головокружительно крутым лестницам на себе любимой.
— Сегодня тебя провожу, — от чопорности Мириам сводило зубы, — утром пойдешь сама.
— Да, ринесса.
Дамочка кивком указала на поплывшую в коридор тележку и вышла первой, а я за ней. Вниманием вновь завладели красные и белые фонари, поблескивавшие над наглухо запертыми дверьми, за которыми как уже догадалась, проживали другие горничные.
Сглотнула, успокаиваясь тем, что все будет хорошо. Но чем дальше уходила от комнатки, успевшей стать для меня чем-то вроде убежища, внутри крепло чувство, хорошо — все — таки не будет.
Чтобы отвлечься бросила на Мириам робкий взгляд. Шагавшая впереди, она буквально светилась окружавшей ее мощной аурой, что проявлялась в виде изредка вспыхивающих разноцветных разрядов над головой. Худая, но решительная и грубая. С шагом, напоминавшим строевой на параде, она прекрасно подходила на роль управляющей столь огромным замком-поместьем.
— Не пялься, — вдруг пригрозила она. — Не люблю этого.
Я быстро скосилась под ноги. Глаз на затылке у старухи вроде нет, откуда поняла, что ее разглядывают.
— Думаешь самая умная? Там, у себя, может, такой и была, но поверь, здесь твоя жизнь не ценнее пыли у придорожной таверны. Хочешь вернуться обратно живой и здоровой, веди себя соответственно.
— Да, ринесса, — в который раз откликнулась самым миролюбивым тоном на какой была способна, — спасибо за совет.
… Когда порог покрытого густой тенью коридора выглянул из-за поворота, управляющая внезапно остановилась на последней ступеньке.
Я оглянулась на дамочку, не подумавшую приблизиться к загадочной двери ближе, чем на сотню шагов и блуждавшие в уме опасения подтвердились. Что бы ни находилось в той комнате, оно смертельно опасно. Если уж старуха-магиня держится от нее подальше, как в таком случае быть мне?
Развернуться и бежать?
Или встретить опасность с гордо поднятой головой?
Припомнив, что в своем мире никогда не проявляла замашки бесстрашной хулиганки, гонявшей по ночным улицам на скорости больше двухсот в час, осмотрелась в поисках поддержки. Но в сумеречном коридоре, кроме нас двоих никого не было.
Неудивительно. Живущие в поместье «люди» сторонились этого крыла, как огня. А меня бросили сюда точно снежок в раскаленную печку.
— Время идет. Торопись. — Сурово напомнила Мириам, наблюдая за растерянной горничной с расстояния.
Затем провела рукой по воздуху, видно, снимая защитные чары, и повернулась спиной. Ее каблучки зацокали по мраморным ступеням, быстро оставляя меня один на один с опасениями.
Обхватила плечи и попыталась унять бегущие по коже мурашки. Уговаривала себя успокоиться. А, еще попыталась уловить «нехорошую» темноту, с какой столкнулась, находясь тут утром вместе с Бриамом. Даже глаза на минуту закрыла. Но ничего не почувствовала.
