погрузилось во тьму.
Было жарко. Казалось, что кожа на руках и лице медленно высыхает и становится похожа на пергаментную бумагу. Свет слепил глаза даже через сомкнутые веки. От горячего сухого воздуха першило в горле.
Я медленно приоткрыла глаза. Солнце светило в лицо. После недельного нахождения в камере под землей, солнечный свет казался неимоверно ярким. Я повернула голову, чтобы осмотреться. Заметила все ту же заброшенную хижину, невысокий забор и человека с автоматом, прогуливающегося неподалеку.
Меня вывезли на улицу, привязав к металлическому столу, который нагрелся на солнце, словно сковорода на плите, и обжигал кожу даже через одежду.
— Меня решили зажарить заживо, — мелькнула мысль. — Чтобы выжить, мне нужно стать непеном. Иначе нет ни единого шанса. Этого от меня хочет Александра. Потом опыты начнутся не только надо мной, но и над моим ребенком. Нашим с Риком малышом.
Я невольно застонала от отчаяния. Пустить в этот мир еще одно несчастное существо, которое родили для экспериментов? Наверно, будет лучше, если мы оба умрем. Непенам нет места в этом мире. Это правильно. Новые виды должны зарождаться постепенно, сами по себе, в зависимости от внешних условий. А мы… Мы просто здесь не нужны.
— Очнулась? — рядом раздался голос Александры, и невольно вздрогнула. — Как тебе прогулка на природе? Нравится?
— Нравится, — с трудом прошептала я.
— Ну и чудесно, — улыбнулась она. — Отдыхай.
Она повернулась и направилась по направлению к хижине. Я проводила ее глазами. Александра ушла, бросив меня совсем одну, если не принимать во внимание человека с оружием, расположившегося под большим пляжным зонтом.
Он периодически открывал бутылку с водой и обливался ей, что было немного легче перенести палящий зной.
Я провела сухим языком по растрескавшимся губам, чувствуя, как жжение в горле становится невыносимым. Просить воды было бесполезно, я это понимала. Никто мне ничего не даст.
Кожа начинала болеть и саднить, словно ее хорошо обработали наждачной бумагой.
— Надолго меня хватит? — Подумала я. — Кажется, я скоро умру на этом столе.
Я закрыла глаза, мечтая лишь об одном — потерять сознание, хотя бы на время. Мне хотелось просто упасть в мягкую черноту и забыть, кто я.
Пытка продолжалась несколько дней. Я так и находилась на улице, крепко привязанная к столу. Меня не трогали, со мной никто не разговаривал. Приходила лишь Александра, в очередной раз убеждалась, что я пока человек, и снова удалялась в прохладу лаборатории. Я возненавидела ее, как можно ненавидеть лишь самого лютого врага.
В груди разгорался гнев всякий раз, когда она приближалась.
Ночи приносили небольшое облегчение моему измученному телу. Солнце уходило за горизонт, спадала жара и обожженную кожу обдувал прохладный ветерок. Я старалась запомнить эти мгновения, запечатлеть их в сознании, чтобы были силы пережить еще один день.
Однажды я лежала и смотрела на звезды. Они, как всегда, подмигивали мне, словно старой знакомой. Казалось, что они пытались поговорить со мной, рассказать что-то, утешить. Я хотела вырваться отсюда и улететь ввысь, к ним. Тело почти онемело без движения, и я его уже не чувствовала.
— Рик, — подумала я. — Увижу ли я тебя еще хотя бы раз?
Шансов с каждым днем становилось все меньше. Я слабела. Будь я обычным человеком, скорее всего, на столе уже лежал бы труп.
— Лекс! — рядом послышался тихий шепот, и я дернулась всем телом.
Почувствовала, как впиваются ремни в обожженную кожу. Неужели он нашел меня? Сердце забилось с новой силой, разгоняя по венам густую кровь.
Я с трудом повернулась на звук, ожидая увидеть его глаза. Никого. С губ сорвался вздох разочарования. Я даже не смогла заплакать — слез уже не было. Тело, оставшись без воды, экономило каждую каплю.
Начались галлюцинации. Видимо… Видимо, осталось совсем мало времени.
Обрывки мыслей лениво бродили в сознании. Их трудно было связать в предложения. Мне казалось, что я нахожусь в густом киселе. Трудно думать, трудно дышать.
***
На рассвете двое людей сняли меня со стола и оттащили вниз, в лабораторию. Меня не стали усыплять, справедливо полагая, что я уже не смогу напасть. Они были правы — я не могла даже шевельнуть пальцем. Сейчас я напоминала сама себе высохшую мумию, и наверняка, выглядела я ничуть не лучше.
Мое тело снова бросили на стол, заставив поморщиться от боли.
— Привяжите ее! — раздался рядом голос Александры.
— Зачем? — спокойно поинтересовался находящийся здесь же Джон. — Неужели ты полагаешь, что она опасна?
— На всякий случай! — отрезала она, и на моих запястьях и щиколотках туго стянулись ремни. Я невольно застонала. К коже невозможно было прикасаться. Она вся покрылась болячками и волдырями.
— Нужно взять анализ крови, — Александра подошла ко мне со шприцем в руках, стянула предплечье жгутом и вонзила иглу в вену. Кровь не шла, словно превратилась в желе.
— Ну а что ты хотела? — пожал плечами Джон. — Две недели без воды. На такой жаре…
Александра выругалась.
— Хоть каплю, но достану! — прошипела она, и потянула за поршень шприца.
Внутрь медленно капнула густая темная капля.
— Вполне достаточно, — самодовольно произнесла она.
Я закрыла глаза, наслаждаясь минутами прохлады и спокойствия. Сейчас она проведет анализ, и придумает для меня что-нибудь новое, в попытке разбудить моего внутреннего монстра.
— Черт! — прошипела она через несколько минут. — Никаких изменений! Вещество все еще в крови, но почему-то совсем не активно.
— Ничего страшного! — бодро произнес Джон. — Еще не все потеряно.
— Зачем я только тебя послушала, — Александра, сгорбившись, села на стул. — Ведь я сразу говорила, что нужно убрать этот зародыш, раз он обычный человек. Сколько времени потеряли!
— Мы потеряли всего пару недель! — возразил Джон. — Это немного. Ведь стоило рассмотреть все варианты, ты не находишь?
Она грустно покачала головой.
— Она бы уже восстановилась за эти дни, — монотонно произнесла она. — И мы уже могли бы подсадить ее к двум нашим красавцам.
Она тяжело вздохнула.
— А теперь посмотри на нее! — продолжила она, кивая в мою сторону. — Через сколько недель она будет готова к новому зачатию? И удастся ли нам это, ведь непены никогда еще не размножались сами по себе.
— Ничего страшного, — пытался утешить ее Джон. — У нас все получится.
— Ладно, — тяжело вздохнула Александра. — Пора убить эту тварь. Надеюсь, скоро у меня появятся другие внуки, любимые мной. Самые красивые в мире.
Она засмеялась, словно произнесла веселую шутку.
Меня словно наотмашь ударили по лицу. Она назвала тварью нашего ребенка.
— Один укольчик, и с этим недоразумением будет покончено, — елейно улыбаясь, она подходила ко мне со шприцем, наполненным мутной
