Глава 4.
Настала пора зимних праздников. К праздникам всегда резали поросенка, нередко деревенские мужики отправлялись в лес на охоту. Вот и мы с дедом, должны были идти на охоту. За этот месяц, капитан Мытрай, вполне сносно научил меня стрелять из лука. Добычу — кабана или лося — мы должны демонстративно нести на рогатинах, что позволяло деревне впасть в предпраздничное настроение.
На охоту мы собирались под ворчание бабушки. Она все больше ворчала, что негоже девице мужским делом заниматься. Как я ее не уговаривал, и не объясняла, но она отмахивалась от доводов. Ей все больше хотелось нарядить меня в платье. Но я нежно ее обнимала, и она сдавалась, хоть и недовольно поджимала губы.
На улице было тихо и безлюдно. Только очень редко, но слышатся голоса и щебетание зимних птиц. Снежинки плавно падают на землю, кружась в воздухе, и сразу тают. Наблюдаешь за этим танцем и чувствуешь какое-то чудо! Я протянула руку и словила узорчатую снежинку. Захотелось ее отпустить, но она в тот же миг растаяла…
– Алекс, не спи. Идем! – крикнул мне дед, выдергивая меня из сказки. Улыбнувшись деду, я поспешила за ним.
Все дороги были припорошены снегом, который так недовольно скрипел под ногами, деревья будто нарядились в новые белоснежные платья и стоят, не шелохнувшись, а когда ненароком пробежит ветерок, с ветвей бесшумно опускается на землю пушистое облачко.
Пока рассматривала деревеньку по пути, в душе поселилась тревога. Не знаю, то ли это ведьмовское предчувствие, то ли просто интуиция. Но от чувства опасности, которое вдруг навалилась на мои плечи, сделалось не по себе. Украдкой передернув плечами, по мне прошла волна тревоги. Да что такое!?
– Ты замерзла? – спросил с тревогой дед.
– Нет деда. Просто... Не знаю. Не спокойно мне, – с сомнением оглянувшись, проговорила я.
– Может, возвратишься? – с беспокойством в голосе, спросил меня Лукьян.
Я отрицательно помотала головой и постаралась успокоить свои нервы. Такое состояние мне было вновь. Дед с тревогой посматривал на меня, но помалкивал. И вот мы вошли в зимний лес.
На белом лесном ковре можно было прочитать маршруты всех жителей леса: вот пробежал заяц, остановился у пенька и побежал дальше. За ним, видимо, шла лисица, но не догнала – свернула в березовую рощу. А вот свежие следы лося, совсем недавно проходил он здесь. Он двойной, как у коровы, но немного больше и длиннее. Это приходил лесной красавец кору обглодать. Переглянувшись с дедом, мы двинулись по следам лося.
Продвигаясь, вглубь леса, на меня начали накатывать волны паники. Вдруг в кустах раздалось рычание, начали хрустеть ветки. Потом откуда-то появилось что-то лохматое, темно-коричневого цвета. Дед, вскинув лук, прицелился и выстрелил. Раздавшийся рев, всколыхнул утреннюю тишину. Я увидела зверя, который с трудом убегал от нас, глубоко проваливаясь в снег.
Медведь уходил. Забыв об опасности, дед помчался ему наперерез, а затем с близкого расстояния метнул в него нож. Медведь на мгновение замер, потом повернулся и, вздыбил шерсть, дико озираясь, с ревом понесся на деда Лукьяна.
Медведь приближался. От его жуткого рева сотрясался лес. За зверем тянулся кровавый след по белоснежному покрову леса.
Медведь был в гневе. Он поднялся на дыбы, а его огромные передние лапы потянулись к Лукьяну.
Опомнившись, выхватила стрелу из колчана, что висел у меня за спиной. Прицелилась и выстрелила. Стрела попала ему в брюхо, но он лапой сломал палку и обрушился на своего врага. Придавив его своим грузным телом, медведь стал беспощадно рвать когтями и зубами свою добычу.
Я попыталась, спасти деда и выстрелить в голову медведю. Когда он упал на землю, зверь был уже мертв. Лукьян лежал на снегу, прижавшись к спине медведя, и был неузнаваем. Он бредил, бормотал что-то несвязное…
Светило солнце, сверкал иней, лес был по-прежнему наряден и красив. Природа в праздничном убранстве оставалась безучастной к тому, что здесь произошло.
Бросила лук, я кинулась к деду. Под ногами хлюпала кашица из крови и снега, а вдали тревожно закричала птица. Дед был еще жив. Чем я думала, когда не прислушалась к себе? Говорила мне Варвара, чувствуй себя, слушай природу. Ведь чувствовала, что может, случилось что-то плохое... Необходимо время для того, чтобы научиться воспринимать ситуацию такую, какая она есть.
– Соберись Лекса, потом будешь паниковать, – шикнула я на себя, смотря на подрагивающие руки. – Все будет хорошо! Деда мы справимся, ты ведь сам с бабушкой говорил! – говорила я вслух стараясь не думать, что он меня просто уже не слышит.
Разорвала остатки одежды на груди деда, я прикусила губу. Из ран пузырилась и текла кровь. Зажала руками рану, которая была самая глубокая, я судорожно начала искать решение выхода из ситуации. Жизнь Лукьяна вытекала у меня сквозь пальцы.
Но тут, на тело медведя села птичка. Она была мелкая сероватая с рыхлым оперением. Грудь рыжая, бока серые, хвост короткий светло-серый, спинка с оливковым оттенком. Она чем-то напомнила мне нашу земную птичку малиновку. И мне в голову пришла идея. Раз я сама не могу помочь, то нужно привести того, кто сможет.
Потянувшись сознанием к птичке, как учила меня Варвара. Почувствовав отклик от птички, я быстро проговорила послание: "Помоги, я в лесу. Алекс". И отпустив птичку, сосредоточилась на Лукьяне, он дышал часто и с надрывом.
– Держись дедушка, не смей меня бросать! – всеми фибрами души я захотела, чтоб он жил. И взмолилась. – Великая Матерь, Повелительница Всего Сущего, Богиня Дарительница, не для себя прошу, а для него. Помоги мне его вылечить. Он заслуживает жизни, – и не ожидая ответа, упала деду на грудь, судорожно прижимая свои руки к ранам.
И тут произошло то, что я никак не предполагала. Боги услышали меня. Вокруг нас образовалась сияющий занавес, переливающийся сине-зелеными огнями с вкраплениями розового и красного. Это очень завораживающее зрелище, я забыла, как дышать. По моим венам стало разливаться тепло, оно приятной щекоткой пробежалось по венам, и направилась к кончикам пальцев.
Могу сказать, что я не верила в чудеса, в моем восприятии, то что происходило со мной до этого, эта какая-то нелепость. Я давно ни на кого не полагалась. Все, что в моей жизни происходило, это результат моих действий. Я не верила в судьбу, но вот оно чудо. Сквозь мои пальцы лился теплый, приятный, зеленый свет. Он окутал деда от кончиков пальцев ног и до кончиков ушей.
Я смотрела на деда, и не верила. Нет, я его не исцелила полностью, но из ран перестала вытекать кровь, будто ее прижгли. Дед дышал так же тяжело, но уже без надрывов. И я выдохнула с облегчением, мы дождемся помощи.
– Спасибо, – шепнула я. – Никогда не забуду.
"Верь в себя!" прошептал мне ветер.
– Обещаю! – ответила я, смотря на деда.
На моих глазах стала рассеиваться сияние, и когда оно полностью упало, то я наткнулась на перепуганный взгляд зеленых глаз. Варвара судорожно всхлипнула и кинулась ко мне с дедом. За ее спиной маячил Мытрай и еще пару парней. Наверное, его подчиненные.
Они с удивлением на меня смотрели, и когда я вставала, то поняла причину их взглядов. Во время всех событий, с моей головы слетела шапка, она валялась у ног капитана. Мои волосы растрепались и густой, длинной копной, рассыпались по моим плечам.
Капитан невозмутимо отряхнул ее от снега и подал ее мне. Благодарно ему кивнула, натянула ее на голову. Я наблюдала, как Мытрай со своими ребятами сооружает носилки, а знахарка вливает деду настойку. Напоив его, она помогла его уложить на носилки и протянула мне фляжку. Выпив ее, я почувствовала, как на меня навалилась слабость.
Из чистого упрямства, я передвигала ноги и шла за мужчинами. Варвара постоянно обеспокоено на меня поворачивалась, я же ей слабо улыбалась. Мы живы и это главное...
Возле нашего дома нас встречала бабушка. Растрепанная с красными заплаканными глазами, она кинулась к мужу и убедившись, что он жив, повернулась ко мне. Раскрыв ей свои объятия, я обняла ее со всей любовью и заботой потянулась к ней. Бабушка затихла и больше не всхлипывала, подтолкнув ее к дому, я подождала, пока она скроется из виду. И со стоном сползла по калитке, оседая в сугроб. Меня не волновал ни холод, ни снег. На калитку села малиновка и громко, тревожно защебетала.
