зелень, лук и укроп, что ли. Я высунулась за занавеску – и увидела неширокий двор. И там – всех знакомых мне местных обитательниц. Хозяйку Пелагею, девочку Меланью, и тех двух, что утверждали, будто ехали откуда-то. Марья и как её там? Да что такое, у меня же отличная память на имена и лица! Ка же её называли? О, вот: госпожа Трезон. Все четверо сидели на чурбачках вокруг лавки, что ли, и чистили рыбу – в тени какой-то хозяйственной постройки.
Меня заметила девочка Меланья.
- Смотрите, барыня поднялась!
Какая ж я вам барыня, думала я, пока брела к ним.
- Госпожа Женевьев, ну что же вы подскочили-то, вам лежать надо, - засуетилась Марья.
Вытерла руки о фартук – остались грязные следы, подскочила ко мне.
- Позвали бы, не нужно вам босиком ходить! Я сейчас найду ваши башмачки. И вообще что надеть. Негоже по двору в рубахе ходить, правда же?
Какие ещё башмачки и что там вообще? Я оперлась на стену той самой хозяйственной постройки и огляделась.
С одной стороны – высокие горы. Покрыты лесом, похожи на наши. И земля здесь совсем не ровная, дом Пелагеи так построен, что я сейчас вижу два этажа, а с обратной стороны, наверное, один. Дом красивый, весь в деревянной резьбе.
Ладно, а что с другой стороны? Я зашла за угол и задохнулась от открывшегося простора.
Дома спускались к берегу озера, второй берег которого виднелся далеко-далеко. И тут, и там горы. Синее небо, синие волны. На воде ветерок.
Столько воды, столько неба и столько гор, покрытых лесом такого характерного вида могло быть лишь в одном месте на земле. И я это место хорошо знала. Доводилось бывать на обоих берегах, и на самом севере тоже, а на юге – так и вовсе, живу ж рядом.
В общем, если это не Байкал, то я не знаю, кто я теперь.
Так, значит, я, всё же, не совсем потерялась. Просто нужно понять, у кого взять лодку, и чтоб довезли до цивилизации.
- Пелагея, куда отсюда ближе всего добраться? – я повернулась к хозяйке. – Северобайкальск, Ольхон, Листвянка?
Та подняла голову от рыбьих кишок и посмотрела на меня странно.
- Куда собралась-то, болезная?
- Ну как – домой. Мне нужно связаться с родными, чтоб забрали. Они ж там меня ищут, бедолаги.
- Куда это вы собрались, и каких родных себе придумали? – сощурилась госпожа Трезон, да как злобно сощурилась!
- Почему это придумала? – не поняла я.
- Потому что нечего хозяйке голову морочить, ясно? Нет у неё никаких родных! Только сын один, но он знать её не желает и сюда за ней не поедет! Муж её давно концы отдал, сама ж, наверное, и помогла, а отец и братья – так и того раньше! И всё, нет у неё никого, она просто хочет сбежать!
- Эй, как вас там, вы вообще здоровы? – я подошла к склочной бабе и потрогала её лоб, она дёрнулась.
- Не смейте меня трогать, - прошипела, того и гляди – укусит.
- Рот закрой тогда, - отрезала я. – И глупостей не говори. Особенно о том, чего не знаешь, и знать не можешь.
- Чего это я не знаю? Всё я знаю! Господин дознаватель всё мне рассказал! Всю вашу подноготную! Все-все нужные сведения про вашу подлую натуру!
- Ври, да не завирайся, - отмахнулась я.
Ну её, эту мерзкую склочную бабу. Не до неё сейчас.
- Пелагея, есть у кого лодка? Если я смогу дать знать мужу, он встретит и всё оплатит.
- Какому ещё мужу, совсем свихнулась! – завопила тощая госпожа Трезон.
- Госпожа Женевьев, да что вы говорите такое, господин маркиз давным-давно отдал богу душу, как тогда под Рождество переел – так и отдал, и даже королевский целитель его не спас, вы что, совсем ничего не помните? – Марья, вышедшая из дома с какой-то одеждой в руках, чуть не плакала.
- Всё она помнит, просто врёт! Потому что она всю жизнь врёт! Всем врала! И мужу, и королю, и на следствии врала тоже!
- Бога побойся, кто может на следствии соврать, там маг на тебя смотрит и всё про тебя сразу знает! – не сдавалась Марья. – Сразу видно, ничего ты о том не знаешь! А я там была, и меня тоже допрашивали! А ты так, примазалась! И ещё неизвестно, что тебе здесь понадобилось, и чем ты там провинилась – потому что добрых-то людей сюда не шлют! Только закоренелых преступников и невинно оговорённых, как госпожа Женевьев!
- Маг может соврать другому магу! А у неё – вся родня из магов!
- Да у неё ни капли сил-то и нету, в детстве были, а потом – нету! Госпожа Женевьев – не маг!
- Врёшь ты всё!
Ну вот, ещё каких-то магов приплели. Ладно, пусть орут, а я добрела до Пелагеи.
- Я понимаю, что ты уже многое сделала для меня, но если ты поможешь ещё раз – я не останусь в долгу. Мы богаты, мне есть, чем заплатить. Или купить, или договориться. Я умею.
- Сядь, болезная, - вздохнула хозяйка, и показала на свободный чурбачок. – Передохни.
Но я не хотела сидеть, я хотела понять, что тут творится, и как мне попасть домой. Я побрела дальше – за угол, наверное, там есть ворота или калитка?
Там были ещё постройки, наверное, в них кладовые и скотина? Или что тут у них? Вообще обуться надо было, босиком я ходить не умела и не умею.
Так, вон там, кажется, калитка. Я дошла до неё, хотела открыть… и чуть не получила по лбу, потому что калитку открыл кто-то снаружи.
Я увидела высокого мужчину в чёрном вылинявшем долгополом одеянии. Он с удивлением вытаращился на меня – что это тут такое. Взгляд прозрачных серо-зелёных глаз меня всё равно что наизнанку вывернул и потом обратно свернул.
- Что за шум тут у вас посреди белого дня? – спросил он сурово.
- А что, днём шуметь нельзя? – спросила я. – Может, вы расскажете, где взять лодку и как попасть к цивилизации?
- Куда-куда попасть? – нахмурил он свои кустистые брови.
- К людям, - сообщила я.
