class="p">Сначала накажут с особой жестокостью.
Они сломают её.
Они полностью её уничтожат.
Я знаю, как работают мидрианцы. Они почитают власть и подавляют инакомыслие, особенно от женщин. Чем так сильно напоминают мне мастеров, от которых я сбежал.
И этот мидрианский придурок бьет её так сильно, просто потому что может…
Мне это не нравится.
Это заставляет меня хотеть сжечь весь этот чертов дворец.
Звук раздражения срывается с моих губ.
Откуда это?
Я, должно быть, схожу с ума.
Она всё ещё так на меня смотрит, словно я сам Элар, спустился с небес, чтобы её спасти.
Я могу быть чокнутым, но я не бог.
В этом я абсолютно уверен.
Делаю выпад вправо, когда первый стражник настигает меня. Дерзко однако. Он быстрый, но я быстрее. Бросаюсь навстречу и перерезаю ему горло. Он хватает себя за шею и в шоке смотрит на меня, медленно моргая, его рука опускается, открывая алую струю.
Он падает на пол, брызгая кровью.
Вот как нужно перерезать сонную артерию.
Я уворачиваюсь влево, уклоняясь от брызг. Навстречу двигаются ещё два охранника, теперь они более осторожные. Нож летит ко мне. Я отклоняю голову в сторону, и лезвие просвистывает мимо моего уха. Мидрианин моргает. Он явно не привык давать осечку, но охранник никогда не сталкивался с таким быстрым противником как я.
Другой охранник приближается ко мне, злобно размахивая мечом снизу и пытаясь отделить мои стопы от лодыжек. Я перепрыгиваю через него и вытаскиваю короткий клинок, изворачиваюсь, чтобы уклониться от его товарища, который пытается подобраться сзади. И вонзаю клинок в череп мечника.
Голова Хоргуса ударяется о мою спину каждый раз, когда я двигаюсь. Теплая кровь покрывает мои перчатки. Я отбрасываю тело мертвого охранника. Он падает назад. Мой меч скользит, пронзая второго нападающего в живот.
Он падает, вываливая вокруг свои кишки.
Трое готовы, осталось пятеро. Они элитные солдаты, но я делаю их похожими на грубых новичков. Это не потому что они некомпетентны. По мидрийским меркам они очень хороши. Я просто быстрее и сильнее и обладаю намного лучшим контролем, даже когда не в форме.
Я провел шестнадцать зим на Черной горе
Они нет.
— Покажи свое лицо, ты, гребаный, трус, — требует бородатый охранник, всё ещё продолжая сдавливать женщину. Бледная кожа вокруг её губ начинает синеть.
Я смотрю на нее, пытаясь её обнадежить. Терпение, тигландер.
Она бросает на меня трогательный убийственный взгляд.
Как свирепо.
Ещё двое охранников бросаются на меня. Первый более опытный. Он делает выпад и умудряется пустить кровь, его лезвие поцарапало меня чуть ниже левого плеча. Я вознаграждаю его усилия, отделяя его голову от шеи.
Я обычно не занимаюсь массовым убийством, но сейчас у меня нет выбора. Мое глупое колебание уже стоило мне времени. Но я вытащу нас отсюда живыми, даже если мне придется убить каждого мидрианина во дворце.
Я разворачиваю свой длинный меч, втыкая его в живот моего противника. Охранник падает вперед, насаживаясь сильнее на мой клинок. Я пинаю его в грудь. Он соскальзывает и падает на пол, оставляя мое лезвие окрашенным в красный цвет.
Мое левое плечо горит. Я немного медлительнее, чем обычно, но мне удается бросить клинок в вошедшего в комнату охранника. Он кричит в агонии, падая на колени, когда нож проход прямо сквозь глаз.
Внезапно он замолчал.
Осталось двое. Они подходят, и я чувствую тщетность в их движениях. Они не привыкли к моей работе ног, моей технике владения мечом, моей скорости; то, как я использую свои двойные мечи как для нападения, так и для защиты, не оставляя открытых мест.
Я вынимаю руку. И ударяю человека сквозь ребра.
Они оба падают; один умер, другой быстро истечет кровью.
На полу неприличное количество крови. Я весь в ней.
— Прямо сейчас к нам двигается вся дворцовая стража, — шипит командир. — Сдавайся. Выхода нет. Даже для таких как вы, Досточтимый. Вы не можете победить армию. — Он отпускает женщину, яростно толкая её на пол. Она приземляется, клубок золотистых рук и ног и багровых волос, её золотая цепь звенит на полированном мраморе.
Последний охранник — командир — достает меч.
Я медленно иду к нему, низко держа мечи. Мой короткий меч в левой руке и длинный клинок в правой. Вот почему он думает, что я Досточтимый. Он немного более осведомлен, чем обычный солдат-мидрианец. Не многие знают, что только убийцы Ордена сражаются в этом двойном стиле. Только Орден использует эти слегка изогнутые мечи Иншади.
Вот как я был обучен.
Чтобы остановить меня, потребуется больше, чем армия мидриан.
— Ты не выберешься отсюда живым. Ты можешь быть достаточно хорош, чтобы сократить наш отряд, но придут ещё тысячи. Ты устанешь в конце концов. Утонешь в море тел, Досточтимый. — Он плюет на пол передо мной. — Молись, чтобы мы не забрали тебя живым. Мой босс поймает тебя и четвертует, а потом оставит на съедение стервятникам, пока твое сердце всё ещё будет биться… и это будет чертовски милосердно по сравнению с тем, что Кроген собирается сделать с тобой.
Говори, пока можешь, мидрианин.
Я позволил ему немного потрепать языком. Это дает мне шанс восстановить мою энергию.
— Кто это был? — требовал он. — Кто тебя нанял, Достопочтимый? Норхадианцы? Скроли? Это было по собственному желанию? Ах, но ты мне не скажешь? — Он поднимает меч, готовясь защищаться. Это типичный мидрианский клинок, прямой, обоюдоострый и тяжелый. — Гребаный монстр. Это не имеет значения. Арахены найдут их в конце концов, и вы все получите…
Мой клинок входит в его живот, прежде чем он закончил. Кровь хлещет по мраморному полу. Он сгибается, сжимая свои кишки, которые вываливаются наружу.
Он падает. Я ловлю его тело сапогом и пинаю его в спину. Лежа там с широко раскрытыми глазами, с открытым ртом, он напоминает мне упавшую рыбу. Он уже смотрит в лицо смерти. Я кладу ногу на его грудь и протираю ботинок, причиняя ему немного больше боли, пока он покидает этот мир.
— Это за то, что ты ударил её, — шепчу я, удивляясь, почему у меня возникает внезапное желание отомстить за нее.
Стражник умирает в муках
Шаги и слабые крики достигают моих ушей. Подкрепление
