пришел внезапный прилив ясности. Он расцвел в груди Марико, растекаясь, как глоток идеально заваренного чая.
Все просто. Все инстинктивно.
Она схватила вакидзаси и перерезала мужчине горло от уха до уха.
Бульканье поглотило его крик. Алые пузыри хлюпали у него на губах, когда он пытался произнести свои последние слова. Через несколько мгновений он замер. Неподвижно, если не считать крови, капающей из его глаза и горла.
Марико отползла от него, выворачивая содержимое своего желудка в кусты.
* * *
Хаттори Марико прижалась к грубому стволу древней сосны. Ее тело медленно раскачивалось из стороны в сторону. Она смотрела, как ее белые носки таби [22] отсыревают от влажного мха. Кусты вокруг нее стали убежищем, лишайник по бокам – плащом. Скрипучие сосны качались над ее головой. Их стоны, разносящиеся эхом, напоминали потревоженных заблудших душ. Тех многих заблудших душ, что встретили свою гибель под тенью леса Дзюкай.
Менее чем в двух шагах от нее лежала одна из этих заблудших душ.
«Слава звездам, что я не среди них. Во всяком случае, пока нет».
Марико обвила руками свои ноги. Как будто таким образом она могла удержать себя в руках.
Лес, возможно, еще не забрал ее себе, но было очевидно, что она совершенно заблудилась. Настолько, насколько это возможно. В этом лабиринте из деревьев, наполненном существами – как людьми, так и нелюдями, – которые могли ее убить, стоило им только захотеть. Тьма, которая недавно была ее убежищем, также, вероятно, станет ее погибелью. Эта наступающая угроза напомнила ей о времени, когда десять лет назад Кэнсин поспорил с ней, вынудив нырнуть с ним на глубину озера, расположенного на краю земель их семьи. Стоял полдень после летней грозы. Вода была мутной, и на дне постоянно вихрился ил.
Хотя обычно Марико избегала таких бессмысленных споров, она всегда отлично плавала. А Кэнсин был особенно самодовольным в тот день. Остро нуждался в том, чтобы кто-то преподал ему урок. Поэтому она нырнула на дно, уверенно гребя руками в мутной воде. Пока она стремилась к своей цели, ветка со скрученными листьями задела ее щеку, сбив с толку. В это мгновение она потеряла ориентир. Марико перестала понимать, в какую сторону надо плыть. Больше не разбирала путь ни в одном направлении. Она наглоталась мутной воды, пока ужас истощал ее уверенность. Стачивал края, пока от нее почти не осталось следа.
Если бы не рывок твердых рук Кэнсина, Марико могла бы утонуть в тот день.
Здесь она чувствовала нечто подобное. В этой полной угрозы тьме. В этом лесу, скрывающем в своих уголках кошмары тысячелетий.
Тишину нарушила ухающая сова, пролетающая ниже. Как будто она искала, чем поужинать. Взглянув налево, Марико увидела паутину в изгибе ветвей поблизости. Капли росы висели на ее шелковых прядях. Она сосредоточила свое внимание на том, как они тяжелели от влаги. Собирались вместе. Соскальзывали вниз по мерцающему шелку, сливаясь в центре паутины.
Не успела она и глазом моргнуть, как вода брызнула с паутины бриллиантовым каскадом. Ее создатель вернулся, вытягивая восемь длинных ног по поверхности паутины.
В ожидании своей добычи.
Марико хотелось вырваться из своей кожи. Стать кем угодно, оказаться где угодно, только не здесь.
Порыв ветра пронесся сквозь колючие заросли терновника вокруг нее. Ветер завивался под ее волосами, приподнимая выпавшие пряди. Он уловил липкость на ее щеках. Соленую влагу, оставленную дорожками слез.
Ей нужно найти дорогу домой. Дорогу обратно к своей семье. Туда, где предположительно было ее место.
Но Марико не могла заглушить гул своих мыслей.
Не могла подавить свое любопытство.
Она хотела – нет, ей было необходимо – узнать, почему Черный клан послали, чтобы убить ее.
Кто желал ей смерти? И почему?
Она осторожно вдохнула. Вцепившись в колени, прижатые к груди, Марико заставила себя перестать раскачиваться.
И начать думать.
«Что бы сделал Кэнсин?»
Ответ на этот вопрос был прост. Ее старший брат не остановился бы ни перед чем, чтобы узнать, кто пытался его убить. Кто ограбил его семью и чуть не забрал его жизнь? Кэнсин бы не успокоился, пока не принес домой головы своих врагов в мешках, обагренных их кровью.
Но ее брату была позволена такая свобода действий. Такая свобода выбора. В конце концов, он получил имя Дракона Кая не потому, что сидел в безопасности в стенах их фамильного поместья.
Он заслужил его на поле боя. Каждым взмахом своего меча.
Если Марико вернется домой, семья быстро осушит ее слезы и отправит обратно. По этому же самому пути. Любое слово о событиях, произошедших в лесу Дзюкай, будет похоронено. Если император, принц или кто-либо из знати узнает, что Марико подверглась нападению во время путешествия в Инако, императорская семья может расторгнуть помолвку. Может заявить, что это несчастье было дурным предзнаменованием. А императорская кровь не могла рисковать подобным.
Не говоря уже о хладнокровном сомнении, которое, несомненно, за этим последует. И перейдет в перешептывания за ее спиной.
Сомнение в целомудрии Марико. Девушка, заблудившаяся в лесу, одна среди убийц и воров. Вопрос, который останется, несмотря на искренние заверения ее семьи.
Марико прикусила губу.
На вопрос, на который она уже ответила в качестве своей мести. В полдень, полный расчетливой ярости. Но если…
Если.
Если бы она узнала правду – если бы узнала, кто послал Черный клан убить ее, – Марико могла бы избавить своих родителей от смущения из-за того, что их дочь была отвергнута. Могла бы избавить их от риска запятнать свой род облаком подозрений.
Мысли начали кружиться в ее голове, медленно разворачиваясь, как змеиные кольца.
Что если Черный клан послал кто-то из Инако? Что если конкурирующая семья из знати устроила это покушение, чтобы разрушить растущее влияние Хаттори?
Если это так, то любой в столице оказывался под подозрением.
Если Марико узнает правду о сегодняшних событиях, то, возможно, она сможет выявить недоброжелателей своей семьи, доказав, что она может принести пользу клану Хаттори не только заключением выгодного брака. Кроме того, у нее будет несколько дней, а может, и недель, чтобы побродить в свое удовольствие.
Затем она вернется и навеки станет послушной дочерью.
Марико сглотнула. Она почти чувствовала вкус свободы. Его сладкое обещание, дразнящее кончик ее языка.
Прохладный ветерок вновь прорезал воздух, скручивая ее волосы в очередном безумии. Легкий аромат масла камелии наполнил ее ноздри. Оно использовалось, чтобы пригладить ее густые пряди. Чтобы усмирить их.
Как будто напоминая ей: Хаттори Марико не имеет права свободно бродить по Империи Ва.
Девушка
