- Старше нас… - Инэрис вздохнула. – Ты много таких встречал?
- Двух.
Инэрис стала любопытно. Она легко догадалась, что первый – Галактион. Хотела спросить, кто второй, но передумала.
- А я вот ни одного, - сухо произнесла она. – Не уверена, что в империи многие прожили так долго, как я.
Дезмонд пожал плечами.
- Никогда об этом не задумывался, - признался он. – Я не считаю годы. Просто живу.
Инэрис поджала губы и промолчала. Только уставилась в окно.
- Сложно их не замечать, - после долгой паузы сказала она. – Когда мир кругом меняется сильнее, чем ты.
- Что ты делала всё это время? – спросил Дезмонд, внимательно наблюдая за малейшими изменениями её лица. Губы Инэрис на мгновение дрогнули, что так не походило на неё…
- Тоже… - коротко выдавила она. – Жила.
- Одна?
Слово тяжёлой каплей повисло над столом. Какое-то время царила тишина. Потом Инэрис резко повернулась к Дезмонду лицом и спросила:
- Это всё, что ты хотел узнать?
Дезмонд растерялся, не зная, почему её так задел этот вопрос.
- Иногда нет, иногда да, - зло продолжила она. – Я не думала о тебе, если хочешь знать. Не хранила верность и не ждала.
Она резко встала.
- Надеюсь, тебе есть где переночевать?
- Да, - глухо ответил Дезмонд. Он больше не смотрел на неё и в глазах его воцарилась тьма.
- Тогда звони, когда надумаешь обсудить дела, - Иса достала из внутреннего кармана визитку и положила перед ним на стол. – Мне пора.
Продолжать разговор не было смысла. Дезмонд хотел о чём-то поговорить, но Инэрис не оставляло чувство, что он сам не знает — о чём. Уж точно не о политике, в которой Иса сейчас просто обязана была разобраться, чтобы принять решение.
Она знала, что Орден Звёздного Света собирает планеты под своё крыло. Чего пытается добиться совет грано — можно было только гадать. «Власти», — устало отвечала Инэрис сама себе на этот вопрос. «Или… всеобщего блага. Что было бы, конечно, хорошо. Если бы ещё точно знать, что они хотят именно его».
Относительно людей, которые обучили её, Инэрис давно не питала никаких иллюзий. Но верить во что-то хотелось. Оставалось выбрать — во что.
Теперь она знала и то, что второй Орден, тот, с которым во времена Империи она и разговаривать бы не стала, сразу начал бы стрелять — тоже пытается собрать какую-то конфедерацию. Дезмонд проговорился, что основной путь их взаимодействия с «развивающимися» (читай — «отсталыми») мирами — торговые соглашения, помощь в разрешении внутренних проблем, но только в случае, если к ним обратится кто-то из населения. Иса мысленно хмыкала, задумываясь о том, каким образом Дезмонд и ко определяют, кому из населения помогать, а кому нет. Однако, такой подход, по понятным причинам, открывал для неё лично возможность заключить союз и делал эту организацию более симпатичной Джону, который наверняка не горел желанием подпадать под влияние Ордена Звёздного Света.
У этих, вторых, методы были просвещённо-насильственные. В патриархальных мирах они работали через религию. Внедрялись в местные религиозные структуры и вели воспитательную работу, чтобы затем открыто или скрытно включить планету в сеть подконтрольных миров. Теперь наверняка отыскали другие институты, но не пути. Внушение, манипуляция, идеология — три любимых кита людей, которых Иса когда-то боготворила. Она и теперь не могла бы с уверенностью сказать, что они не правы. Вот только по всему выходило, что сама она для них вошла в список неподдающихся внушению и к тому же опасных. Иса не знала, что происходит в Ордене сейчас. Прошло несколько сотен лет с тех пор, как она контактировала с ним в последний раз. Но она опасалась, что договориться с Эцин будет не так уж легко.
Ей нужна была информация, а Дезмонд явно был настроен говорить о погоде, вспоминать былые деньки или просто молчать, но только не просвящать её относительно того, что творится наверху.
Иса, впрочем, его понимала. Она и сама, оказавшись рядом с Дезмондом, обнаружила, что тонет в странном чувстве. Как будто после долгого странствия вернулась домой и силится понять, что ей делать здесь.
Дезмонд всегда выбирал одинаковые квартиры. Всегда с окнами на север и никогда — на городские кварталы и предместья. Он не любил, просыпаясь и выходя на балкон, видеть людей.
В Интаке его аппартаменты балконом смотрели на еловый лес, террасами спускавшийся к берегу холодного северного моря. Летом его волны золотило солнце, но изумрудная хвоя делала пейзаж всё таким же суровым. И то и другое напоминало Дезмонду другой его дом, самый первый – тот, что погиб вместе с его детством на планете Аркан. Там тоже росли хвойные деревья, носившие имя давно забытое людьми. И хотя на Аркане было гораздо теплей и светлей, Дезмонд привык к своей новой обители. Инстинктивно на каждой новой планете он искал нечто похожее на неё.
В тех мирах, где уже существовало представительство Ордена, дело обстояло проще. Там строились полноценные жилые комплексы, обеспеченные всем, от подземных гаражей до спортивных центров. Вход на территорию комплексов предоставлялся только членам Ордена и его гостям, и хотя аппартаменты не закреплялись за отдельными адептами, будучи одним из основателей этой идеи, Дезмонд в любом таком комплексе мог найти несколько блоков по себе.
Миры, где представительств не было, в этом плане привносили разнообразие. Хотя Орден не жалел денег на командировочные, Дезмонд сам, как правило, не любил напыщенные отели с золотыми подсвечниками и дорогим постельным бельём. Не был он и аскетом. Дезмонд предпочитал нечто среднее. Предпочитал простор, воздух и ощущение одиночества, которые редко можно было отыскать в дорогих гостиницах.
Здесь он такое место отыскал загодя, так что прилетев, уже имел бронь, набор документов и легенду, которая представляла его бизнесменом средней руки, путешествовавшим инкогнито и налегке. Над теми красноречивыми взглядами, которыми провожали его горничные и портье, Дезмонд только посмеивался про себя. У троицы на лице было написано всё, что они выдумали о странном постояльце. Дезмонду на большую часть их соображений было наплевать. Он только опасался, что после вопроса о том, есть ли на крыше посадочная площадка, девочки-горничные не дадут ему прохода.
Дезмонд не то чтобы не любил девочек или имел что-то против горничных… Он просто не любил случайных связей. В этом плане для него ничего не изменилось за века. Всё, что могло происходить за закрытыми дверями номера, было для него абсолютно серьёзно, и Дезмонд не горел желанием впускать туда лишних людей. Как и вообще — в свою жизнь.
Общение с людьми давалось ему легко. Он был обаятелен, производил впечатление человека решительного и бесстрашного. Только самые свирепые альфа-самцы не отступали перед напором его энергетики, да и то — лишь до первого удара в челюсть.
Но на самом деле Дезмонд не так уж любил краткосрочные знакомства. Его жизнь состояла из нескольких человек, которых он знал сотни лет, которых называл братьями и которым доверял всегда и во всём. Он вовсе не стремился этот круг расширять.
Дезмонд любил одиночество. Пусть в нём давно уже не было нужды, но с детства он привык по многу находиться один и теперь не спешил что-либо менять.
Войдя в номер, он скинул плащ и сам упал в кресло, рассеянно оглядывая дорогой, но непретенциозный интерьер. Мысли его витали далеко. Он представлял Инэрис здесь, возле окна, и невольно думал о том, что та отлично вписалась бы в окружившие магистра чёрно-белые цвета.
Ещё он думал о том, что совсем не хочет торопиться с этой миссией. И о том, что Аэций, наверное, был прав. Иса представляла для него опасность. В самых разных смыслах. Но как это часто бывало с Дезмондом, когда речь заходила об опасности — ему было на это наплевать.
Добравшись до дома, Инэрис прямо в прихожей сбросила на пол пиджак. Квартира была пуста — Нолан опять задерживался.
Иса уже не знала, скучает она или нет. Раньше — скучала. Ждала. Искала. Но всё меняется за сотни лет.
