глазами по казарме, Ежи только поморгал удивленно: мальчишки нигде не было. Словно растворился! И вместе с ним растворился нож! Батюшкин подарок! С драгоценными камнями на рукояти! Но не они были ценны, ценна была память! Этот нож дед Ежи добыл в бою! Семейная реликвия!
Волк, отвлекшийся на перебранку с подошедшими близнецами, тоже отследил взглядом пустое пространство и заржал:
— Что, спугнули мы твое развлечение? Ну, ничего, может, ночью поймаешь ее…
— Кого?
Ежи, все еще потрясенный потерей ножа, который точно увел этот наглый выскочка, даже не понял, о чем говорил Волк.
— Ну, девку, с которой ты тут играл, — спокойно пояснил Волк, насмешливо глядя на Ежи.
— Девку? Какую? Тут мальчишка был…
Волк помолчал, изучая ошеломленную физиономию наследного принца, а затем протянул удивленно:
— Слушай, малыш, а ты точно не девственник? Врал, наверно, про своих баб…
— Не пойму, о чем ты, — с досадой ответил Ежи, все еще оглядываясь в растерянности и не веря, что его так легко обманули, а Волк только покивал насмешливо:
— Я о том, что надо бы Карсу и Асси тебе объяснить, чем мальчик от девочки отличается… А то позор один…
6
— Сколотить двадцать полок в два этажа, разместить их по пять штук вдоль стен. На этом все. — Дракон сделал паузу, холодно рассматривая надувающегося от возмущения принца, а затем добавил безжалостно, — пока.
После развернулся и вышел, оставив практически уже надувшегося для возражений Ежи решать самостоятельно, что делать дальше: сдуваться или лопаться уже от напряга.
Волк, ласково скалящийся откуда-то из угла, где сидел в обнимку со своими блохастыми братьями, только взоржал неприлично:
— Ну как, голубая кровь, хороший у тебя вечерок будет?
— Можно подумать, у тебя лучше, — огрызнулся все же решивший не лезть на рожон Ежи, тоскливым взглядом изучающий закрытую дверь в казарму.
— Да я-то намерений для бала не имел изначально, — оскалился насмешливо Волк, его мохнатая сестра ткнулась ему в лицо а затем встала и подошла к Ежи.
Он машинально положил ладонь ей на холку, потрепал. Все же, на редкость ручная зверюга, ласковая такая… Если б Ежи не наблюдал своими глазами, как Вишенка дикую рысь рвала пару недель назад, на привале, ни за что не поверил бы, что она вообще хоть на кого-то зарычать способна…
— Вон, с Вишенкой потанцуй, — посоветовал Волк, — больше тебе ничего не светит!
— Отстань, — окончательно сдулся Ежи, вздохнул и поплелся в свой угол, плюхнулся на тонкий матрас, поерзал недовольно. Да уж, кровати им точно не помешают… Но, помилуйте, делать их самостоятельно? Ему, наследному принцу? Это уже ни в какие ворота! Хватит и того, что он эти, поистине агиевы, по имени того самого владыки-засранца, конюшни отчистил! Практически один, между прочим, потому что тупоголовые близнецы, вчера вернувшиеся с чистки реальных конюшен ближе к вечеру, больше мешались и все портили, чем помогали!
А Волк лишь ржал, бесконечно издеваясь над досадной оплошностью Ежи, не распознавшего в мальчике девочку!
Хотя тут вообще ничего смешного не было! И Ежи был уверен, что, если б не нюх звериный, то Волк бы и сам обознался! Потому что соперник, верней, соперница по ножичкам, воровка, утащившая фамильный клинок, вообще ничем внешне не походила на девушку! Волос короткий, нос острый, худая, как жердь, ни фигуры, ни лица… Только глаза разве что… Огромные, пронзительные, наглые такие. Кстати, и глаза-то не особенно походили на девичьи! Очень уж нахально пялилась, взгляд не прятала. Значит, или ошибся Волк, изменил ему нюх, или девка такая, что пробы ставить негде, во всех водах моченая, потому что весь опыт общения с самыми разнокалиберными дамами подсказывал Ежи, что встреченная им вчера девчонка вообще себя неправильно вела. Не характерно для девушки… Никакой стеснительности, стыдливости, один нахрап и наглость. Он таких не встречал никогда.
Правда, когда попытался донести свою свежую мысль до скалящегося Волка, тот лишь расхохотался вовсе неприлично и посоветовал обескураженному Ежи почаще выбираться из дворца и смотреть на людей… И на девок, которые по улицам Нижнего города ходят. Много нового узнает…
Ежи только поморщился и остаток дня вообще не разговаривал с зубоскалом.
Благо, Волку через несколько часов надоели шутки про неразборчивость принца и он переключился на безответных близнецов.
Степняки, в силу собственной дремучести не понимавшие большую часть насмешек Волка, только отфыркивались и коротко переговаривались между собой на своем варварском наречии. После работы на конюшнях и неправильной помощи Ежи в казарме, они по очереди облились во дворе ледяной водой из колодца и, страшно довольные собой, задрыхли прямо на твердом полу, на каких-то подстилках.
Волк тоже уснул, в обнимку со своими блохастыми родственниками.
А вот Ежи долго ворочался, непривычный даже за месяц кочевой жизни к твердой земле и холодным ночам, и все проворачивал в голове случившееся днем, вспоминал каждое мгновение встречи с неизвестной воровкой, досадовал, как это он не понял, не распознал… А если бы понял? То что сделал бы? Перед внутренним взором вставали ее глаза, то темные и отчаянные, то со смешинками в глубине, то с наглым вызовом… И губы… Он не обратил внимания, но вот ночью почему-то вспомнилось, что пухлые они были. И форма красивая… И вообще, пожалуй, если ее одеть в женское, то вполне и посмотреть можно было бы… Наверно… Ежи вздыхал, ворочался, садился, ложился. Сон никак не шел, деревянный настил казармы был твердым, а ночной воздух холодным…
И мысли в голове, мысли, мысли…
В итоге, где-то в середине ночи к нему пришла Вишенка, длинно лизнула в лицо и плюхнулась рядом, вывалив длинный язык.
Ежи попытался спихнуть наглую засранку с подстилки, но безуспешно. Звать на помощь Волка и требовать, чтоб он убрал родственницу, показалось глупым.
Вишенка на все уговоры и приказы лишь вздыхала совсем по-человечески и щурила наглые зеленые глаза. Наконец, Ежи устал, выдохся и обессиленно завалился рядом с волчицей. Обхватил ее рукой, прижался к мохнатому боку и незаметно для себя угрелся и спокойно уснул под мирное звериное сопение.
Ну, а утром, после всех необходимых гигиенических процедур, зарядки, кросса на дальнее расстояние, Ежи на завтраке, который проходил в общей столовой, узнал, что вечером генерал устраивает приветственный вечер в честь новоприбывших высоких
