Ты правильно сделала, что не стала сидеть одна. Но, пожалуйста, не делай так, не предупредив меня.
Она, почему-то слегка напряженная, приподняла голову. Почему-то не глядя ему в глаза.
— Все настолько серьезно?
— Лэйтор — ход моего отца, — произнес он, и пальцы, путаясь в ее волосах, заскользили по шелковым прядям.
Валентайн притянул ее к себе, вдохнув запах волос: мягкий, цветочный, с легкой горчинкой. Как же рядом с ней хорошо. Как легко. Как светло.
— Но, думаю, это и так понятно. Поэтому в ближайшее время я буду сопровождать тебя в Академию и из Академии. Одной без меня никуда ходить не стоит.
— Валентайн, но ты не можешь везде ходить со мной, как привязанный! Если я… если мы с Соней или с Максом захотим посидеть где-нибудь? Прогуляться? Пройтись? Это же нереально, все время жить и бояться. Так мы уничтожим друг друга раньше, чем до нас доберется он.
И она снова права. Почему-то захотелось сказать ей об этом, невыносимо, но Валентайн удержал слова в себе, касаясь губами ее волос, повторяя пальцами линию скул.
— Я подумаю, что можно сделать. Просто эти пару дней без меня никуда, хорошо?
— Хорошо, — кивнула Лена. — Да. Я все понимаю.
Он глубоко вздохнул, расслабляясь. Никогда не думал, что будет держать кого-то в своих руках вот так, как самое бесценное сокровище. Дышать кем-то, как самым прозрачным воздухом после удушающей пустоты Загранья.
— А в целом? Все совсем кошмар, да?
— В целом все терпимо. — Валентайн улыбнулся, падая на кровать и увлекая ее за собой.
— Ты же в курсе, что мне в Академию, да?
— В курсе. Я сам здесь только чтобы принять ванну, потом надо будет вернуться к Керуану.
— А ты поставишь мне зачет автоматом? — поинтересовалась она, коснувшись пальчиком его щеки.
Валентайн зажмурился. Как будто мало им было расследования по делу Хитара, Ленор… теперь еще и это. Но вместе с этой мыслью пришла другая: вдвоем они со всем справятся. Все преодолеют, потому что эта близость — не только слабость, что бы там себе ни надумал Адергайн. Это еще и его сила. Сила, которую он не позволит отнять никому.
— Поставлю, если объяснишь, что такое автомат.
— У-у-у… — сказала Лена, а он подтянул ее на себя повыше.
Нашла же где-то такое платье! Подчеркивающее грудь, обрисовывающее ее, разве что не просвечивающее. На грани приличий, но вот очень на грани.
— И если никогда больше не будешь надевать это платье ни для кого, кроме меня.
У нее вспыхнули щеки, а он уже потянул бретели вниз, обнажая хрупкие плечи. Невозможно так чувствовать. Просто невозможно — это же бесконечное, чистейшей магии помешательство.
— Ва-а-а-а-лентайн, — пискнула она, выворачиваясь из его рук. — Академия!
— Хорошо, — согласился он, — но нам нужно принять душ. И это можно сделать вместе.
— Нет! — неожиданно воскликнула она.
— Нет?
— Я у Макса от скуки в ванной часа два просидела. Вся скукожилась от воды уже. Ты же не хочешь, чтобы я скукожилась?
Ну вот и что ей ответить? Что у него рядом с ней не то что не скукоживается, а наоборот, все очень стремительно расправляется и твердеет, и что он не железный?
— Что с Ленор? Не появлялась? — Валентайн постарался переключить мысли на другую тему.
— Нет, уснула. К счастью.
— Об этом тоже надо подумать, — больше себе, чем ей, напомнил он. — Ладно, счастье мое, я в душ, а ты собирайся.
Вслед за сильным напряжением, как всегда бывает, нахлынула усталость. Единственное, что пробивалось даже сквозь нее — это желание, сумасшедшая жажда этой невероятной притягательной женщины, поэтому когда на словах «счастье мое», Лена отвела взгляд, Валентайн наклонился, коснулся губами ее губ и все-таки быстро направился в душ.
Люциан Драгон
Если твоя жизнь в какой-то момент превратилась в драконий навоз, глупо рассчитывать, что за один день все изменится. Глупо, но он попался. Потому что действительно поверил в то, что к нему могла прийти Лена, что ей не все равно. Поэтому же сейчас, направляясь в гостиную в доме Драконовых, он пребывал в оглушенном состоянии. Примерно в таком же, в каком пребывал, после того как его долбануло боевым заклинанием на полигоне, а он не совсем корректно рассчитал параметры щита. Наверное, так было лучше: анестезия ему сейчас была просто необходима, и вот такое вот состояние отключало все, что в нем еще отключалось.
В частности, осознание того, что на самом деле произошло.
Память об этом.
Чувственные ощущения обладания самой желанной женщиной в мире… которая оказалась вовсе не той.
София Драконова, то есть Соня Драконова, или кто она там, вошла в гостиную уже в академической форме. Вся такая идеальная, как обычно, и первым ее вопросом было:
— Ты же должен быть в гарнизоне?!
— Я тоже рад тебя видеть, — Люциан потер переносицу. — Давно ты знаешь, что в теле твоей подружки живет две личности?
— Что?
Драконова выглядела ошарашенной. Настолько, что впрямь подозревать ее в классной актерской игре, но… нет. Они слишком долго дружили, и сейчас Люциан понимал, что она тоже не знала. Ее лучшая подруга тоже об этом не знала. А кто знал? Ну тут и так все понятно. Привет, Валентайн Альгор.
— Ничего. Веселенькая информация, правда? — Люциан тяжело упал на диван.
Голова шла кругом, но не буквально. К счастью.
Соня приблизилась, присела на краешек дивана рядом с ним.
— Что произошло, Люциан?
— О-о-о-о, что произошло… — поймав себя на грани смешка, Люциан проглотил сарказм и улыбку. — Мы переспали.
— С кем? — Глаза у Драконовой стали еще больше.
— С Ленор. Которая в теле Лены. Хотя вообще-то все наоборот, но драх его знает.
Какое-то время Соня просто моргала, и он позволил ей помолчать. В конце концов, в нем тоже не осталось слов, когда он узнал правду. Вот эту вот правду — о том, что все, что говорили любимые губы вчера: «Не уезжай, останься, ты мне нужен…» — оказалось словами дурной девчонки, которую он никогда не воспринимал всерьез. Но главное, что он так хотел верить в то, что у Лены к нему тоже есть чувства, что готов был поверить даже в эту фальшивку. В то, что она действительно уйдет
