— Доброе утро, Владислава Юрьевна, — моментально отреагировал нотариус и начал подниматься.
Остановив его жестом, я грациозно села за стол. Демонстративно положив руки перед собой, невозмутимо посмотрела на гостей.
Глава 3
Озадаченно глянув на мое запястье, опекунша удивленно нахмурилась, а после приторно-слащаво защебетала:
— Доброе утро, дорогая! С днем рождения! Как твое самочувствие? — изобразив на лице обеспокоенность, через миг с показной обидой сообщила: — Вижу, что гораздо лучше: щечки, вон, порозовели, в глазах блеск появился. А я-то нервничаю! Сердце за тебя изболелось. И не позвонила ведь, не сказала. Пусть мы дальние, но все же родственники. Сколько я за эти месяцы для вас с Петенькой сделала! Только и думаю, как помочь-то сироткам, а ты не ценишь мою заботу, — она сокрушенно покачала головой. — Даже Дмитрия Александровича убедила сегодня приехать. Ты хоть знаешь, как дорог выезд нотариуса на дом, еще и в выходной? Куда там! Поди, даже не представляешь, сколько хлеб стоит. Совсем неприспособленная к жизни.
Я мысленно поаплодировала женщине. Прямо-таки золото, а не человек! И с днем рождения поздравила, и о здоровье побеспокоилась, и, главное, денно и нощно заботится о сиротках! А ее усилия ни в грош не ставят!
Если бы сейчас эту тираду слушала моя предшественница, то наверняка почувствовала бы себя виноватой. Да вот только я уверена — это банальная игра. «Заботливой» тетушке, однозначно, что-то надо. И, похоже, это сулит ей выгоду. Не зря же привезла нотариуса спозаранку.
Неужели в наследственной массе есть что-то ценное?
— Что же поделать, такая уродилась, — прерывая ход моих размышлений, опекунша с притворной обреченностью вздохнула. — Но я, конечно, и дальше стану помогать. Жаль вас, горемычных. Дмитрий Александрович, передайте Владиславе документы на подпись.
С бесстрастным выражением лица мужчина щелкнул застежками на портфеле. Вынув из него пухлую папку и большой серый конверт, положил их на стол. Не спеша мне ничего передавать, сдержанно сказал:
— Для начала я хотел бы поздравить вас, Владислава Юрьевна, с днем рождения, а также с достижением неполного совершеннолетия и прекращением опеки над вами. Желаю вам всех благ.
Неполное совершеннолетие? Это что еще за зверь такой? Может, аналог частичной дееспособности в моем мире? Но у нас-то она с четырнадцати до восемнадцати лет, а тут только наступает в восемнадцать. Главное, опека снимается. Хотя надо обязательно узнать ограничения. Мало ли, какие сюрпризы вылезут.
— Благодарю за поздравления, Дмитрий Александрович, — дружелюбно улыбнулась нотариусу.
Скупо улыбнувшись в ответ, мужчина продолжил:
— С сегодняшнего дня ограничения, наложенные завещанием вашего отца, аннулируются. Вы имеете полное право распоряжаться движимым и недвижимым имуществом, самостоятельно заниматься делами унаследованной фирмы и получаете доступ к банковскому счету. Ежемесячный лимит на снятие денежных средств, установленный в сумме сто пятьдесят тысяч рублей, отменяется.
Ого! С каждым мгновением все интереснее и интереснее.
Кивнула в знак того, что поняла.
— Здесь банковские карты с кодами доступа и мобильный телефон с приложением банка, — нотариус протянул мне конверт. — Вход по отпечатку пальца.
Я вскрыла конверт, аккуратно высыпала на стол содержимое: две пластиковые карточки черного цвета с золотистым логотипом банка и вполне привычного вида смартфон. Уф-ф, с этим-то уж точно разберусь.
Интересно, а откуда отпечаток пальца? Взяли, когда оглашали завещание? Или раньше? Впрочем, это несущественно.
Под пронзительным взглядом занервничавшей опекунши я нарочито неторопливо сложила свое добро обратно в конверт. Отодвинув в сторонку, вопросительно посмотрела на нотариуса.
Достав из папки два документа, мужчина деловито сказал:
— По просьбе Алены Николаевны я составил доверенность от вашего имени, а также договор мены. Прошу вас, Владислава Юрьевна, ознакомиться.
Взяв бумаги, я принялась внимательно читать.
— Да что там знакомиться-то! — с досадой фыркнула опекунша. — Влада все равно ничего не поймет. Просто покажите ей, где поставить подпись.
— Алена Николаевна, я всегда выполняю свою работу так, как того требует закон, — голос нотариуса прозвучал безапелляционно.
Надо же, и правда профессионал. Мелькала у меня мыслишка, что они в сговоре. Но, судя по всему, это не так.
Прочитав текст, я задумчиво посмотрела на бланк доверенности. На желтоватой бумаге с гербовой печатью в виде двуглавого орла нашла название государства: Российская империя.
М-да, вот я попала. Из вполне себе демократичной страны угодила прямиком в монархическую. Еще и с магией.
Но делать нечего, буду приспосабливаться.
Откинув тревожные мысли, задумалась о прочитанном. К сожалению, в доверенности не был указан перечень имущества. Лишь говорилось, что я доверяю своей ненаглядной тетушке от моего имени продавать все принадлежащее мне движимое и недвижимое имущество, самостоятельно устанавливать продажную цену и главное — получать по сделке оплату.
Ну что сказать — красотка! Теперь понимаю, почему прибежала прямо с утра: боялась упустить лакомый кусок.
Отложив официальный документ, я принялась изучать договор мены.
Опаньки. Оказывается, в собственности моей предшественницы есть жилой дом. Причем находится в Сочи, и его площадь ни много ни мало триста пятьдесят квадратных метров. Неплохо так. И вот этот дом с большим земельным участком я страстно желала обменять на домовладение по адресу Корчагина, 2А. Ни о какой доплате речи, естественно, не шло. Ну и собственник домовладения — Алена Николаевна Корнилова.
Вот стерва-то.
Сложив бумаги ровной стопочкой, невозмутимо посмотрела на покусывающую от нетерпения губы опекуншу, затем на нотариуса.
— Дмитрий Александрович, я хотела бы знать, какое конкретно имущество перешло мне по наследству от отца. Вы можете удовлетворить мое любопытство?
— Разумеется, — мужчина кивнул. Вновь открыв папку, пошуршал листами и передал мне многостраничный текст завещания.
— И зачем тебе это? — Алена Николаевна демонстративно презрительно скривилась. — Знаешь ведь, что наследство крохотное: ваш неказистый домишко, земля да цеха швейной фабрики в пригороде. Сто раз уже говорила, что дела фирмы идут из рук вон плохо. Продавать ее срочно надо. Глядишь, хоть какую-то копеечку для вас,
