Конечно, дверь в комнату прислуги вела не напрямую из спальни. Этого бы терпеть никто не стал. Но колокольчик она могла услышать и прибежать на мой зов в любое время дня и ночи.
По понятным причинам внутрь я не заглядывала, но подозревала, что обстановка в этой спальне сильно скромнее того, что я вижу вокруг.
И все же это была личная спальня, которую не приходится делить еще с двумя-тремя-четырьмя соседками. Так что девушка была искренне мне благодарна. Теперь уже не по указке матери.
Впрочем, доверять я ей не спешила. Не больше, чем это было необходимо.
Скажем прямо, у меня просто не было выбора во многих вещах. Без дополнительных рук… и что важнее — ног, я так и останусь прикованной к постели ни на что ни годной тушей.
А так у меня вроде бы появился шанс. Теперь бы дожить до визита местного чиновника. И тогда шансы устроиться в этом мире станут еще более привлекательными.
Глава 8
Следующие дни пролетели почти незаметно. Я разминала свои ноги, делала упражнения, которые казались мне наиболее безопасными, но при этом эффективными.
Кстати, после того, как я добилась хоть каких-то послаблений своего режима,смогла, наконец, достаточно хорошо рассмотреть свое новое тело в зеркале, а не на ощупь.
На вид мне было не больше двадцати. А ярко-рыжие волосы, которые даже из косы выбивались непослушными кудрями, веснушки и маленький вздернутый нос и вовсе придавали мне вид почти ребенка.
Рост в положении сидя было сложно оценить, но в целом я бы сказала, что он средний. Около ста шестидесяти сантиметров. Может быть самую капельку больше.
И фигура. Это отдельное блаженство. В той, прошлой жизни я была из тех, про кого говорят, что можно поправиться просто понюхав еду.
Я все время находилась то на правильном питании, то на диете, то на спорте, то еще на чем-нибудь столь же полезным.
Лишнего веса у меня никогда не было, но и стройности, увы, я не видела. До семидесяти килограмм разгонялась в легкую. А если учесть, что спорт у меня был только периодами, эти самые семьдесят были не мышечными, а жировыми.
В общем, стоя перед зеркалом я напоминала себе ватрушку.
Со временем я научилась это маскировать, правильно подбирать одежду, чтобы подчеркнуть достоинства и спрятать недостатки. Но мечты об идеальном теле, стройных ногах, тонкой талии… они остались.
А теперь воплотились вот таким вот странным образом.
Я не жаловалась. Я с восхищением смотрела в зеркало и понимала, что безумно люблю это тело. Как Адалин могла просто бросить все это?
Эти густые красивые волосы, отливающие медью, эти серо-голубые глаза, этот аккуратный маленький носик и острый подбородок?
Да, я никогда не отличалась такой же ангельской красотой. Про меня скорее можно было сказать, что я интересная. У меня был достаточно выдающийся нос, слегка вытянутое лицо.
А вот глаза… Тут да. Это единственное, что было у нас с Адалин похоже. И нужно признать, очень похоже. Все. От разреза и размера до цвета радужки.
Внезапно вспомнилась крылатая фраза о том, что глаза — это зеркало души. Возможно, в этом было больше смысла, чем мне казалось.
В общем, мне нравилась моя внеплановая реинкарнация.
Вот бы еще ноги рабочие.
Эх, нет в мире совершенства.
Хотя мне казалось, что кое-какие успехи в этом плане у меня уже были. То ли пальцы начали резвее шевелиться, то ли мышцы стали более послушными.
Посмотрев на свои ноги, укрытые пледом, я не сильно ударила по бедру. А нет, показалось.
Все такое же онемение, покалывание и ощущение, словно под местным наркозом.
Ну а что я хотела за три дня?
— Что, не нравится?
Черт! Задумавшись, я совсем забыла, что нахожусь не в своей спальне, а в гостиной. В кресле, которое стало моим ковром-самолетом, возле большого окна, выходящего на ухоженный сад.
А здесь, между прочим, есть неплохой шанс нарваться на всяких гадов.
Не в саду. В гостиной.
— Сидела бы в своей норе, зачем вылезла? Только напоказ свою ущербность выставляешь.
— И тебе здравствуй, Иветта. В этом мы с тобой похожи. Только я напоказ выставляю свои больные ноги, с ты свою, — я красноречиво скосила глаза на декольте, из которого все чуть ли не вываливалось. — Душу.
— Ах ты! Ты вообще осознаешь, кем теперь являешься?
— Кем? Линдси Лохан после неудачной пластической операции? Роном Уизли после трансгендерного перехода?
Из всего сказанного Иветта поняла, наверное, только «после».
Пару секунд похлопала глазами, став слегка похожей на рыбу. Ту самую, с большими губами из мультика «Ух ты! говорящая рыба!».
Но потом она все же вернулась к боевому настрою.
— Ты ущербная. Хуже нищих возле храма. Была бы нормальной, давно бы сама на себя руки наложила, чтобы такой позор не терпеть. Но ты, похоже, еще и умом тронулась.
— Умом, милочка, я раньше тронутая была. Когда за твоего любовника замуж выходила. А сейчас я разумна как никогда. Поумнела быстро и качественно. Видимо, спинной мозг после травмы активировался и дополнил недостаток головного.
Судя по пустому взгляду, «милочка» снова ничего не поняла. Ладно уж, пусть меня сумасшедшей считают. Так даже безопаснее. Не будут ждать угрозы с моей стороны.
Я ведь почему еще жива? Потому что все уверены, что сама помру.
Адалин говорила, что драконы не живут без крыльев. А она не может превратиться после травмы.
Почему не живут? Берут все разом и с горя помирают?
Вроде как летать не можешь, значит, и жить теперь незачем. Нет, я даже где-то понимала логику. Если судить по высказываниям Иветты, отсутствие крыльев было очень социально порицаемым, и быстро делало из дракона отброса общества, маргинала и вообще личность малопривлекательную.
Но я нутром чувствовала, что дело не в этом. Все говорили о моей смерти как о свершившемся факте. Так с потенциальными самоубийцами не общаются. Судя по говоркам, причины скорее физические.
У кого бы узнать?
— Когда же ты уже сдохнешь? — злобно прошипела эта девица.
Наверное, потому что сказать больше нечего было. Интересно, почему она меня так ненавидит? Надеется сама стать законной супругой мистера Пакость? Или есть какая-то более глубокая причина?
Ладно, отталкиваться буду от самого вероятного варианта.
— Да ты не переживай за меня, это я всегда успею. И чего ты ко мне прицепилась? Думаешь, я с тобой за этого альфонса конкурировать буду? Можешь оставить тюбика себе.
Мда, Вика, ничему тебя жизнь не учит. Проще надо выражаться, чтобы тебя люди понимали.
— Не претендую на руку, сердце и другие части тела Бертрана, — пояснила я для особо одаренных.
Судя по всему, Иветта мне не поверила. Подошла ближе, пылая праведным гневом. И как еще не превратилась в дракона и не сцапала меня? Выдержка, однако.
Впрочем, не подгадить она не могла.
Схватив кружку с чаем, что стояла возле меня на небольшом столике, она медленно, очень показательно вылила его мне на ноги.
Сволочь! А если б там кипяток был?!
— Я не заказывала минеральные ванны, — сказала я как можно спокойнее.
— В следующий раз будет кипяток, — предупредила Иветта. — И не на ноги твои ущербные, а прямо в лицо, чтобы от мордашки ничего кроме обезображенного куска мяса не осталось.
— А можно мне другого косметолога?
— Я не знаю, что с тобой случилось, и почему ты вдруг стала такой ненормальной, но лучше бы тебе не вставать на моем пути.
— Это все шизофрения, — пояснила я для Иветты. — И мы с ней обещаем, что пытаться наладить отношения с мужем не входит в список наших планов.
Я видела, как в ней боролись гнев и брезгливость. Но в итоге пока она меня не тронула.
Черт, по какому же тонкому льду я хожу. Нужно и страха не показывать, но при этом не злить лишний раз. Жаль, что так не умела.
Если Мия сказала правду, и помощник этого как его там Верховного судьи будет проезжать через наше поместье… точнее, пролетать, то у этой парочки есть неплохой стимул для того, чтобы пойти на еще одно преступление.
