Анна Тарасова - Нить судьбы

Понтифик мгновенно поднялся с земли, не обращая внимания на все еще ноющие мышцы, чуть встряхнул головой, прогоняя одурение, и едва успел выставить вперед руку, защищаясь от напавшего со спины адепта с ножом. Лезвие вонзилось в подставленную ладонь как в масло. Послышалось легкое шипение, понтифик еле слышно застонал от боли. Нож был серебряным и сейчас лезвие выжигало ладонь вампира изнутри. Марк увернулся от удара ногой в лицо, сделал подсечку и, пока поваленный адепт пытался подняться на ноги, очутился у него за спиной. Вытащил из раны нож, задрал мужчине голову, обнажая его шею, и тихо прошептал:

— Извини, что обманул.

Ножом перерезал тому горло.

Склонился над мертвецом, принюхался и с отвращением отбросил труп. Пахло серебром, воду для бригад Орден освящал в серебряных сосудах. Его кровь не подойдет, чтобы залечить рану.

Драка на дороге тоже закончилась. Лине, снова оказавшейся сверху, удалось схватить распустившиеся волосы противницы в кулак и несколько раз ударить с силой ее голову об асфальт. Анастасия затихла и обмякла. Девушка пару секунд подождала, убеждаясь, что противница без сознания, затем встала и, слегка пошатываясь, пошла к вампиру.

Понимая, что ближайшие дороги к столице перекрыты, Марк развернул машину в сторону от города и сейчас уверенно вел автомобиль по заасфальтированной одноколейке в лесу. Понтифик гнал машину на предельной скорости, поглядывая на небо. Вдали над лесом уже начала загораться узкая светло-розовая полоса рассвета.

— Тебе надо поесть, — Лина вытирала разбитую губу куском тряпки, найденной на заднем сидении. Она с тревогой следила за понтификом, который до сих пор не мог прийти в себя. У него слегка тряслись пальцы, а рана на ладони, кажется, не собиралась заживать, продолжая сочится темной тягучей кровью. Лина заметила, как Марк морщился, когда задевал больную руку.

— Ты видишь кого-то подходящего рядом? — резко спросил он, стараясь не накричать на девушку.

Вокруг никого не было. Ни встречных машин, ни деревень или поселков по близости. Сплошной лес. Не было даже заправочных станций, хорошо, что бензином машина залита под завязку.

— Значит, тебе нужна моя кровь, — решительно произнесла девушка.

— Нет! — резкий отказ ее удивил и даже немного обидел.

— Если ты хочешь довезти меня до дома живой, то кровь тебе нужна срочно.

— Пить тебя я не буду, — жестко отказался понтифик, продолжая всматриваться в дорогу перед собой, — Ты моя женщина, а не пища.

Лина замолчала, пытаясь придумать тему, чтобы отвлечь его от боли, раз он не хочет избавиться от нее более простым способом.

— Как Ханна смогла читать заклинания, она же не маг?

Марк снова поморщился, но более спокойно ответил:

— Ханна лишь закрывала уже наложенные. Если заклинание не дочитать до конца и оставить в незаконченном виде, то оно не будет отслеживаться, а значит и маячить собой всем, кому не надо. В нужный момент любой человек, даже не маг, прочтя оставшийся кусок, закроет аркан и он заработает. Это практика редкая, но существующая.

В голове зашумело и потемнело в глазах, машина чуть вильнула в сторону. Понтифик чуть потряс головой, прогоняя одурение.

— Тебе нужна моя кровь, — настойчиво повторила Лина, с опаской следя за дорогой.

— Я не буду тебя пить, — прикрикнул на нее Марк.

— Будешь, никуда не денешься! — девушка провела рукой по шее, проверяя, не перестала ли течь кровь, — Тебе откуда лучше, с запястья или горла?

Марк еще раз оглядел окрестности. Все еще никого. И до рассвета времени все меньше. А если он придет в рассвет слабым, то шансы его пережить будут крайне маленькими.

Вздохнул и глухо ответил:

— Давай запястье.

План Филиппа по спасению Милы из плена родного дома был необычен.

Всего-то делов — спуститься вниз по балконам.

С третьего этажа.

Это совсем не страшно и даже интересно. Увлекательно. Азартно.

И почти невыполнимо.

К слову, именно так он появился в ее комнате — совершенно неожиданно возник на балконе, вызвав у девушки испуганный вскрик.

Мила протестовала достаточно долго, правда, шепотом, чтобы не услышала мать.

Как она спускалась вниз, девушка старалась не вспоминать. Было очень страшно, Мила очень боялась смотреть на улицу под ногами, на проезжающие мимо редкие машины, когда перенесла ногу через периллу и встала на самом краешке балкона. Филипп ее контролировал и поддерживал тихим голосом, стоя рядом с ней так спокойно, как будто не на высоте десяти метров, а на соседней ступеньке. Осторожно спустился сам, помог слезть Миле. Только очутившись внизу, она перевела дух и разжала пальцы, которыми судорожно цеплялась за парня.

Затем перелезла через кусты, нырнула в подогнанную машину и только там окончательно расслабилась.

Толпы народа.

Гюнтер теперь ненавидел толпы смертных.

Тупое безмозглое стадо овец на двух ногах.

Да, встречаются личности, выбивающиеся из общей толпы, но их слишком мало.

Такие, как Лина, к примеру.

Гюнтер обвел взглядом зал прибытия. Он уже прошел регистрацию, и сейчас стоял в зале, держа свой небольшой чемодан в руках. Что-то не так. Легкое, едва заметное на границе сознания, ощущение небольшого изменения.

Что именно?

Парень пригляделся.

В этом аэропорту он не был месяц, но вроде бы все точно также.

Хотя, усиленные отряды полиции в боевой выкладке были заметны невооруженным взглядом. Все правильно.

В Москве сейчас неспокойно.

Это оно?

Нет, что-то еще.

И тут Гюнтер заметил смутно знакомую особу недалеко от стоек регистрации.

Катарина. Из службы безопасности клана. Ждала кого-то? Или… или работала? Рядом с ней Артем, боевой маг.

Видимо, все-таки патрулирование.

Решив, что лучше не рисковать, Гюнтер смешался с такой ненавистной ему толпой смертных.

Бабушке Мила позвонила, когда они отъехали от дома на приличное расстояние. Совершенно забыв, что на улице стоит глухая ночь, она коротко рассказала той всю историю и попросила разрешения приехать. Вера Павловна внучке посочувствовала, но на просьбу приехать отреагировала очень странно.

— Ты сейчас где?

— В машине друга, он помог мне выбраться из дома. Бабуль, можно я все-таки к тебе приеду?

— А друг — это тот Филипп?

— Да, он.

— Ты ему доверяешь?

Странный вопрос задала бабушка. Стала бы Мила просить о помощи, да еще и ночью, человека, которому не доверяла.

— Конечно, доверяю!

— Тогда передай ему трубочку, дорогая!