Я все-таки признаюсь ему, что, возможно, у нас будет двойня.
Мой дарг радуется как ребенок! Подхватив на руки, кружит, пока я не требую вернуть меня на твердую землю.
– Это же великолепно! – заявляет он, глядя на меня сияющими от счастья глазами. – Значит, у нас будет сразу два сына!
– Почему это два сына? – возражаю. – Забыл? В моем роду рождаются только девочки!
– Ты думаешь… думаешь, это могут быть дочери? – Дарион качает головой. – У даргов давно не рождаются девочки. Это наша вина и наше проклятье.
– Можешь мне рассказать?
Он печально усмехается:
– Нечего рассказывать. Наши предки уничтожили свой мир и сбежали в этот от войны, но развязали здесь новую, за что и были покараны. Сначала наши женщины лишились своей второй ипостаси, потом стали бесплодными, и нам пришлось брать в наложницы человеческих дочерей. А потом девочки вообще перестали рождаться. Последними драконицами, о которых упоминается в Хрониках, были дочери лаэрда Серебряного клана. Они появились на свет без второй ипостаси, но когда их отец нашел свою шиами, а замок – Хозяйку, то и в них проснулась древняя магия. Они обрели крылья.
– Когда это было?
– По человеческим меркам давно.
– Они еще живы?
Он качает головой:
– Они прожили долгую и счастливую жизнь, а их внуки перебрались в столицу и служат сейчас в личной гвардии императора. Эрден один из них. Так что, я бы очень хотел, чтобы у нас родилась дочь, такая же красивая как ты и такая же умная как я, но…
Дарион старательно шутит, а в его глазах таится печаль.
– Что ж, – говорю, немного подумав, – не будем спорить. Время покажет, кто из нас прав.
Позже из столицы приходят известия, что магистр Азраон сдался под пытками и сказал, где прячется Ковен. Император направил туда лучших воинов, чтобы раз и навсегда покончить с адептами Темной богини. Парнишка-обсидиановый, которого, как выяснилось, зовут Хельнир, был принят в Серебряный клан, сам Эрден поручился за него перед родственниками и взял к себе в ученики.
Думаю, если парень смог пережить пытки в подземелье богини, то переживет и учебу. Теперь он в надежных руках.
И только одно продолжает тревожить меня: что я пообещала отдать хозяевам Бездны?
***
За всеми этими событиями я забываю об одном небольшом нюансе, но он вскоре напоминает о себе. Анабель. А еще ее родственники: тетка Ханна, заменившая мать, и сводный брат.
Сначала приходит письмо, адресованное Анабель. В нем Теодор в приказном порядке требует встречи с сестрой и намекает на некий «компромат», который станет известен Дариону, если она откажет.
Похоже, Теодор ничего не знает о подмене, но его письмо вызывает у меня интерес. Я решаю встретиться с ним под видом своей сестры.
Надо сказать, жители Лемминкейра очень спокойно приняли тот факт, что в замке теперь две льеры. Правда, одна из них не в себе, но я стараюсь об этом не думать.
Пасмурным днем Дарион доставляет меня в долину, где находится людское селение – небольшой городок, раскинувшийся на границе с землями Изумрудного клана. Я узнаю его очертания: это тот самый город, который мне показал Священный огонь. Раньше им владел Микаэль Филларио – отчим моей сестры, теперь, судя по всему, он принадлежит Теодору.
Замок синьора возвышается на холме, словно господствуя над улочками и домами. Даже издалека он выглядит обветшалым: заметны трещины на стенах, незастекленные провалы окон, обсыпавшаяся штукатурка. Мрачное, громоздкое строение, не вызывающее желание приближаться к нему.
Дарион недовольно сопит.
– Я против того, чтобы ты ехала к нему в замок. Анабель никогда не встречалась с братом, насколько мне известно. Наоборот, избегала разговоров о нем.
– Думаешь, он тоже колдун? – мелькает внезапная мысль.
– Нет, тут что-то другое, личное.
В конце концов, решаем назначить встречу на лучшем постоялом дворе в центре города. Отправляем в замок курьера с запиской, а сами идем в указанное заведение.
Из окон первого этажа, где расположен трактир, льются яркий свет и аппетитные запахи, а еще слышатся переливы лютни.
– Иди, ты первая, – кивает Дар. – Не нужно, чтобы нас видели вместе, это может его спугнуть. И не бойся, я буду рядом.
Внутри трактир выглядит довольно уютно. Народа немного: пара бородатых мужчин за стойкой с кружками эля и немолодой бард с лютней, примостившийся возле камина. У его ног крутится мелкая собачонка в жилетке.
Я занимаю пустующий столик поближе к огню, там, где меня будет видно с порога. Ко мне тут же подлетает местная официантка – крепко сбитая молодка в платье с белым фартуком и накрахмаленном чепце.
– Чего сударыня изволят?
Заказываю пару блюд и напитки.
Едва девушка отходит, как за спиной хлопает дверь. Смотрю в карманное зеркальце, прихваченное с собой для этого случая.
На пороге стоит Дарион. Его не узнать в широком плаще, с накинутым капюшоном, под которым не видно лица. Мой дарг располагаемся в самом темном углу, подальше от входа. Через минуту перед ним на столе вырастает бутылка вина, тарелка с закусками и бокал.
За окнами постепенно темнеет, а трактир заполняют клиенты. В основном это молодые люди франтоватого вида. У многих надеты нарукавники, выпачканные в чернилах. Видимо, местные писари или мелкие чиновники. Мне они не мешают: занимают столики, о чем-то вполголоса спорят, смеются, заказывают барду местные хиты, кидают кости собачке.
По улице ходят люди, я провожаю их взглядом и размышляю о том, что любой из этих прохожих может оказаться Теодором. А я даже не знаю, как он выглядит! Конечно, Дарион набросал словесный портрет: невысокий, коренастый, светловолосый, похож на отца. Но узнаю ли я его?
Громоздкие ходики над камином отсчитывают минуты. Семь часов. Семь десять… Семь двадцать…
Мы здесь уже битый час! Неужели «братец» что-то заподозрил и передумал встречаться?
Но только я собираюсь встать, как на соседний стул опускается грузное тело.
Первая реакция, сказать: простите, тут занято! Но слова застревают у меня на губах. Передо мной сидит Микаэль Филларио собственной персоной. Только более молодой и запущенный. На одутловатом лице презрительно кривятся полные губы, голубые глаза навыкате, осененные белесыми ресницами, смотрят с ехидной насмешкой:
– Сестри-и-ичка, – тянет мужчина. – А ты хорошеешь, как я погляжу.
Я вспоминаю, что должна сыграть свою роль.
– Теодор? – выразительно выгибаю бровь. – Зачем ты хотел меня видеть? Разве нельзя было обо всем написать в письме?
– Нет, я не доверяю бумажкам. Кстати, как твой змееныш? Знает, куда ты направилась?
Меня коробит от этих слов, но я тщательно скрываю эмоции.
– Он думает, что я снова подалась в столицу.
– Молодец, сестричка. Я знал, что ты сама не пропадешь и мне не позволишь. Ты же не позволишь, чтобы твой любимый братик обанкротился, ведь так? – Теодор угрожающе подается вперед.
Краем глаза замечаю, как за моей спиной напрягается фигура в темном плаще. Старательно улыбаясь, кладу руку, поверх руки Теодора:
– Конечно же, нет.
– Вот и отлично, – тот откидывается на спинку стула. – Мне нужно пятьсот сольвенгов золотом.
Я еще плохо разбираюсь в местных деньгах, но знаю, что это огромная сумма, равная пятилетнему доходу среднего графства.
– У меня нет таких денег, – говорю ровным тоном.
– А мне плевать, – Теодор ухмыляется, явно наслаждаясь ситуацией, – мне нужны эти деньги, иначе… – он щелкает пальцами.
– Иначе – что?
– Ты знаешь. Я расскажу твоему муженьку о наших детских шалостях. Интересно, как он отреагирует, когда узнает, что ты была не такая уж и невинная перед свадьбой?
– М-м-мерзавец! – цежу, глядя ему в глаза.
Так вот почему Анабель избегала о нем говорить!
– Не надо, сестричка, тебе же понравилось. К тому же, знаешь ли, я не прочь повторить…
Его прерывает хлесткая пощечина.
Пока Теодор ловит ртом воздух, а на его щеке расплывается багровое пятно, я, оцепенев от шока, смотрю на свою ладонь. Кажется, я только что отвесила ему оплеуху. Причем с такой силой, что рука загудела.
