Только страх за своего мужчину и облегчение от того, что он вернулся домой. А еще ведьмак не мог не отметить, как изменилась Ветта, после зелья Ульяны. Она забыла обо всем, что случилось с ней и теперь, кажется, стала прежней, насколько только Роланд мог судить о таких переменах.
— Збышек! — Ветта протянула руки к мужу, и Роланд с улыбкой передал его ей с рук на руки, получив недоуменный взгляд. Кажется, Ветта забыла и ведьмака, потому что в ее глазах стоял вопрос, словно бы женщина спрашивала: «Кто ты?».
Роланд посмотрел на берендея. Тот протянул ему руку и мужчины попрощались, обменявшись рукопожатием. Пожимая стальные пальцы ведьмака, Збигнев понял, что силой он не уступает ему, словно оба трудились на кузне, таская железо и выковывая мечи.
— Береги жену, медведь, — сказал Роланд и не удержавшись, задал вопрос. — Что ты будешь делать дальше?
Збигнев обнял одной рукой жену. Ветта хотела что-то было сказать, но промолчала. Она мало что понимала в том, что происходило. А потому решила молчать, а после уж расспросить мужа.
— Мы уезжаем сегодня на рассвете, — кузнец кивнул на дом и кузню, — это все я оставляю. Потом вернусь и продам, а сейчас хочу оказаться отсюда как можно дальше, да и Ветту надо показать в Круге, как велела твоя женщина.
Роланд вскинул голову и посмотрел на кузнеца.
— Ульяна не моя… — начал было он и осекся, когда по широкому лицу берендея начала расползаться довольная улыбка.
— Бывай, — махнул рукой Збигневу Роланд и вышел из калитки, успев перед тем, как завернул за угол услышать голос Ветты.
— А почему он назвал тебя медведем, Збышек?
И ответ:
— Наверное, потому что я такой… — смешок, — крупный… — и голоса стихли.
Глава 15
Роланд вернулся, когда на небе уже разгоралась заря. Он сам открыл дверь и первым в комнату впустил Мрака, после чего вошел следом и осторожно опустился на стоявшую рядом с моей, кровать. Я слышала забавное сопение пса, когда тот, цокая когтями по деревянному полу, пытался найти себе место, чтобы прилечь. Роланд, кажется, даже не думал ложиться спать после бессонной ночи. А мне было ужасно любопытно, чем закончилась история с кузнецом Збигневом. Только я отчего-то продолжала усиленно делать вид, что все еще сплю и, как оказалось, не зря.
Когда широкая ладонь Роланда коснулась моих волос, распущенных на ночь, по спине пробежала странная дрожь. Невольно замерев, подождала, что же мужчина сделает дальше и вдруг заволновалась от сладкого предчувствия, но рука ведьмака поднялась на мое плечо и чуть сжала его, прежде чем раздался голос Роланда:
— Уля, вставай! Нам надо уезжать, — и убрал руку, отняв легкое тепло, что шло от его пальцев.
Я открыла глаза и села в постели, повернув лицо к мужчине. Он уже поднялся на ноги и теперь собирал свои вещи и, кажется, совсем был расположен к беседам. Похоже, все было серьезно, поскольку я видела его сосредоточенное лицо и не решилась спорить или задавать лишние вопросы, а только встав и надев обувь, принялась доставать сумку из-под кровати. Мрак следил за мной темными глазами и от его взгляда мне сегодня стало не по себе. Вспомнилась прошлая ночь: как ждала возвращения ведьмака, а потом этот человек в окне. Невольно задумалась о том, стоит ли рассказать об увиденном Роланду, но после решила, что рассказ подождет до завтра, тем более что я еще не услышала того, что произошло с берендеем и его семьей.
— Готова? — спросил Роланд, когда я распихала свои вещи и положила сумку на кровать.
— Да! — и кивнула, подтверждая свою готовность.
— Нам стоит поскорее убраться из Кубека, — Роланд закинул свою сумку на плечо, прихватил в другую руку мой скарб и ногой открыл двери, пропуская вперед Мрака, а мне велев замыкать шествие. И только после я поняла, почему он так сделал.
По всей вероятности, мы не успели. Внизу, в обеденном зале таверны, где еще два дня назад Роланд принимал заказ от Эрвина, нас ждали с десяток стражников. Они были одеты в латы, за поясом у каждого если не меч, то боевой топор. Лица хмурые, недовольные и, я даже бы сказала, злые.
За прилавком суетился Влодек. Заметив нас, он облегченно вздохнул и попытался улыбнуться. Я ответила ему тем же, понимая, что жихарь переживает за свое имущество, а если будет драка, что вполне вероятно, что это имущество может быть повреждено.
— Чем обязан? — спросил Роланд, роняя наши вещи на пол.
— Мы пришли призвать тебя к ответу, — выступил вперед рыжебородый коренастый мужчина с бегающим взглядом голубых глаз. Судя по внешнему виду, он был самым старшим среди воинов, да и весь его облик говорил о том, что он — главный.
Но где же Эрвин, подумалось мне. Среди стражников нанимателя Роланда не было. Как не было и Конрада с его неприятным скользким взглядом.
— Интересно и что же такого я совершил? — спросил ведьмак, опасно прищурив карие глаза. В тоне его голоса я услышала опасный холодок, предвещавший беду, и едва удержала руки, готовые вцепиться в локоть мужчины, чтобы удержать его от ошибки. Конечно, Роланд силен и ловок, но я боялась, что в закрытом пространстве у этих воинов будет перевес.
— Ты взялся помочь нашему капитану Эрвину и его парнишке, да вот только утром обоих нашли мертвыми, — прозвучало в ответ.
Я охнула и прижала ладонь к губам. «Значит, — поняла, — он позволил берендею закончить начатое и уйти!»
— Да, сначала я вызвался им помочь, но позже оказалось, что не могу, — ответил Роланд. — И я сказал об этом вашему главному.
Краем глаза я заметила, как стражники, все как один переместили руки на рукояти оружия. Мои ладони снова стали потеть. К ноге подошел Мрак и зачем-то улегся, задев своей тушей край моего сапога. Пес следил за людьми и казался не менее сосредоточенным, чем его хозяин.
«А хозяин ли? — мелькнула мысль. — Не тебя ли, Мрак, я видела вчера ночью под своими окнами? Может быть ты и есть то самое, незавершенное дело Роланда, из-за которого он скитается по миру!». Подумала и тут же прогнала эти мысли, решив, что вернусь к ним позже, когда ситуация со стражей станет ясна. Не время сейчас размышлять о Мраке, хотя мысль о том, что он вовсе не пес, давно посещала мою голову. А благодаря прошлой ночи, подтвердилась, хотя я могла и ошибиться. Мало ли кто бродил без сна по двору. Мрак ведь ушел с Роландом. Он ведь не мог
