прежде чем снова выйти. Вдох и выдох, три размеренных толчка, как бы устанавливая, что они подходят друг другу.
Разве её реакция не убедила его?
— Еще, — выдохнула она.
Его черные глаза оценивающе посмотрели на нее, прежде чем губы изогнулись. — Кажется, ты можешь без проблем принять меня.
Он волновался?
— Да.
Несмотря на ее согласие, он лениво играл с ее грудью одной рукой, продолжая медленно двигаться. Слишком медленно. Клитор болел и пульсировал, когда он касался его с каждым ударом. Под его вниманием ее соски напряглись.
Нетерпение росло. Она впилась ногтями в его твердую, как камень, ягодицу.
— Быстрее. — Ее голос прозвучал хрипло и отчаянно. — Сильнее.
Его смех был глубоким и довольным.
— Да будет так.
Оставив ее грудь, он полностью переместился на нее, и — о, Богиня — сбросил свои ограничения. С каждым толчком вбиваясь в нее, сильно, глубоко и ошеломляюще.
Ее мышцы сжались вокруг него, когда напряжение нарастало, поднимаясь все выше и выше, захватывая ее разум. Их кожа покрылась потом. Ее бедра встречались с его при каждом толчке, и шлепки плоти о плоть эхом отдавались в комнате. Когда его член стал толще, ее тело напряглось, а затем запульсировало восхитительными волнами, когда ее накрыл очередной оргазм.
— Ох, ох, ох.
Одобрительно хмыкнув, он просунул руку под ее ягодицы, чтобы приподнять ее. Он вошел глубже. Один раз. Второй. Его челюсти напряглись, а жилы на шее натянулись. Он зарычал, проникая до самого основания и наполняя ее своим семенем.
— М — м—м… — Он опустил голову, нежно потерся щекой о ее щеку и перекатился, усадив ее на себя, не отстраняясь.
Обмякшая и насытившаяся, она растянулась, прижавшись щекой к его груди, и слушала глухой тук, тук, тук его сердца. Обхватив ее попку одной рукой, другой он поглаживал ее спину длинными, медленными, завораживающими движениями.
— Ты потрясающая, маленький бард. И мне нравится музыка, которую ты играешь, когда кончаешь. Брачная музыка.
Вот это была бы мелодия для сочинения. Она усмехнулась. Он, наверное, расстроится, если она назовет это — «Ездой Райдера».
Со счастливым вздохом она позволила себе уснуть.
В какой — то момент ночью она проснулась от грохочущего голоса Бена.
— Ах, а я все думал, почему она не присоединилась ко мне. Боялся, что она могла попасть в беду по дороге домой.
— Извини, брат. Я не думал, что ты волнуешься. — Рука Райдера двигалась вверх и вниз по ее спине. — Женевьева заставила ее волноваться, что она слишком большая, чтобы быть красивой.
Гризли раздраженно фыркнул.
— Я знаю, что некоторые мужчины предпочитают плоских женщин, но надеюсь, Эмма теперь понимает, что мы с тобой думаем, что она чертовски подходящая.
Смех Райдера вырвался из глубины его груди.
— Я старался изо всех сил. Но она немного не уверена в себе. Имей это в виду.
— Ага. — Бен издал удивленный звук. — Не составит труда успокоить ее так же, как это сделал ты. Хорошая работа, брат.
Когда его шаги направились вверх по лестнице в его спальню в башне, Эмма позволила себе снова заснуть, успокоенная размеренным движением груди Райдера… и осознанием того, что она была чертовски подходящей.
На следующий день, когда Бен ехал по узкой дороге к дому, он считал благословения, которые Богиня принесла в его жизнь.
Его дом больше не был пустым… это был настоящий дом.
Возвращение Райдера излечило глубокую душевную боль от разрушенной связи с сородичем.
Тихая радость Минетты изменила сам воздух. Черт, он никогда не думал, что у него будет ребенок. Ее крохотные улыбки переполняли его душу.
Потом появилась Эмма. Она заставляла его чувствовать так много всего — возбуждение, безумие и просто счастье. Всякий раз, когда он видел ее, его сердце пылало, словно охваченное ревущим огнем.
Ему нужно обсудить ее с Райдером. Хотя Женевьева сильно покалечила Райдера, Эмма излечивала его от недоверия. Прошлой ночью они были вместе, и он никогда не видел Райдера таким довольным.
Впрочем, спешить некуда. Он мог подождать, а не рваться вперед, хотя терпение не было медвежьей сильной стороной.
Свернув на подъездную дорожку, он увидел Эмму, сидящую возле цветника, окаймлявшим бордюр. Когда — то дворы могли похвастаться экстравагантным ландшафтным дизайном, но это место пустовало годами. Сосредоточившись на ремонте дома, Бен не обратил на территорию никакого внимания.
Припарковавшись в гараже, он пересек двор и остановился рядом с ней.
— Ты помнишь про свою ногу? — Она буквально протанцевала через всю комнату, когда Донал объявил, что ей больше не нужно носить бандаж.
— Да, папа Медведь. — Она закатила свои красивые глаза.
Она больше не нервничала рядом с ним? Довольный, он стоял и наслаждался видом. Солнечный свет задержался на ней, словно находя пару для своего сияния. Ее волосы соперничали с розовым блеском, золотистая кожа отливала бледнейшим розовым румянцем.
Она надела фланелевую рубашку, которую он ей подарил. Несмотря на закатанные рукава, она все еще напоминала детеныша, примеряющего одежду своего отца. При каждом ее движении ткань изгибалась вокруг ее полной груди.
Он вспомнил удивительную тяжесть этих пышных грудей в своих ладонях… и ощущение ее соблазнительного тела в объятиях. Он скучал по ней прошлой ночью.
— Ты не возражаешь, если я прополю клумбы? — спросила она. — Крокус цветет, но он так зарос сорняками, что его даже не видно. И у тебя скоро появятся нарциссы.
Он присел на корточки рядом с ней.
— Займись этим, дорогая. Будет лучше.
— Так и есть, — сказала она. — Вообще — то я удивлена беспорядком. Ты так тщательно заботишься обо всем остальном.
Он был тронут комплиментом, поскольку действительно старался хорошо ухаживать за тем, что ему поручали.
— Ландшафтный дизайн есть в моем списке, но не скоро. Так что, как только ты закончишь здесь, смело начинай с садов на заднем дворе.
Она удивленно моргнула.
— Я знаю, что Козантир заставил тебя приютить меня до тех пор, пока я не смогу самостоятельно передвигаться и найти работу. Но я планирую переехать, и теперь, когда неразбериха с Седриком закончилась, я могу получить доступ к своему банковскому счету. — Она слегка улыбнулась. — Думаю, это хорошо, что Козантиры не контролируют человеческие банки. В любом случае, я должна найти свое собственное место.
Мысль о ее отъезде нарушила его спокойствие.
— Нет. — Его голос прозвучал как рычание.
Она посмотрела на него снизу вверх большими глазами, ее мягкие розовые губы слегка приоткрылись. Кожа над ее грудью и между ними была влажной от пота.
Когда он уловил легкий женственный мускусный аромат, вся кровь в его
