Мне не за что было ненавидеть Тома Калперера, если не считать устроенной им охоты на волков, когда он ранил меня в шею. Поэтому, увидев его перед домом, я почувствовал, как скрутило желудок.
— Это Том Калперер? — спросила Грейс кислым, под стать моему настроению, тоном. — Думаешь, он тут из-за Изабел?
Я припарковался, и по коже у меня пробежал тревожный холодок.
— Нет, — ответил я. — Вряд ли.
КОУЛТом Калперер был просто подонок.
Поскольку я и себя считал таким же, то имел право на подобные мысли. Он уже минут пять пытался вытянуть из меня, где ему искать Бека, когда маленький серый «фольксваген» Сэма затормозил у обочины. Сэм вылез из машины с каменным лицом. Он явно уже встречался с этим типом.
Том Калперер заткнул фонтан и уставился на Сэма, который шел по мерзлой лужайке.
— Помощь нужна? — осведомился Сэм.
Калперер сунул большие пальцы рук в карманы штанов и принялся буравить Сэма взглядом. Вид у него внезапно стал довольный и самоуверенный.
— Ты — парнишка Джеффри Бека. Приемыш.
Сэм холодно улыбнулся.
— Да, это я.
— Не знаешь, он сейчас далеко?
— Боюсь, что да, — отозвался Сэм.
К нам подошла Грейс и остановилась между мной и ним. Брови у нее были задумчиво сведены, как будто ей не давала покоя какая-то музыка, слышная ей одной, и музыка эта ей не нравилась. При виде ее дружелюбное выражение на лице Калперера стало хищным.
— Я передам ему, что вы заезжали, — пообещал Сэм.
— Его сегодня не будет? — не отставал Калперер.
— Нет, сэр, — ответил Сэм, каким-то образом умудрившись произнести это вежливо и дерзко одновременно. Возможно, это вышло случайно.
— Очень жаль. Потому что у меня есть для него подарок, который я очень хотел вручить ему лично в руки. Хотя, знаешь, я подумал, ты сможешь ему его передать.
Он кивнул на задок своего джипа.
Лицо у Сэма посерело; мы подошли ближе, Грейс держалась слегка позади.
— Как думаешь, это может заинтересовать мистера Бека? — спросил Калперер и открыл багажник.
Вот оно. Бывают мгновения, бесповоротно изменяющие жизнь, и это мгновение стало для меня именно таким.
В багажнике джипа между полиэтиленовыми пакетами и пустой канистрой из-под бензина я увидел мертвого волка. Он лежал на боку, с поджатыми лапами, иначе его не удалось бы впихнуть в багажник. Мех на горле и в подбрюшье был в крови. Из приоткрытой пасти безжизненно свисал язык.
Виктор.
Сэм прижал к губам кулак, но тут же опустил его. Я смотрел на светло-серую морду с темными подпалинами, а из багажника на меня без всякого выражения смотрели карие глаза Виктора.
Я стиснул руки в кулаки, чтобы не тряслись. Сердце отчаянно колотилось. Надо было отвернуться, но я не мог.
— Это еще что такое? — холодно осведомился Сэм.
Калперер взял волка за заднюю лапу и одним рывком выдернул из багажника. Мертвый зверь с тошнотворным стуком плюхнулся на асфальт. Грейс вскрикнула; ее голос был полон ужаса, который только еще начинал подниматься из глубин моей души.
Во что бы то ни стало нужно было отвернуться. К горлу подкатила волна тошноты.
— Передай своему отцу вот что, — рявкнул Калперер. — Пусть прекращает прикармливать этих тварей. Если увижу на моем участке хоть одного, я его пристрелю. И вообще, я пристрелю любого волка, который попадется мне на глаза. У нас тут Мерси-Фоллз, а не волчий заказник. — Он повернулся к Грейс; выглядела она ничуть не лучше моего. — Мне казалось, ты могла бы найти себе компанию и поприличнее, учитывая, кто твой отец, — сказал он ей.
— Поприличнее, чем ваша дочь? — уточнила Грейс.
Калперер неприятно улыбнулся.
Сэм совершенно затих, но голос Грейс точно заставил его очнуться.
— Мистер Калперер, вы, я уверен, в курсе, кем работает мой приемный отец.
— Вполне. Профессия — это то немногое, что у нас с ним общего.
Голос Сэма был пугающе спокоен.
— Я совершенно уверен, что открытое кладбище мертвых животных на чужой территории влечет за собой определенные правовые последствия. Тем более что охотничий сезон практически ни на одно дикое животное еще не открыт, а на волков — абсолютно точно. И, полагаю, если кому-то известно об этих правовых последствиях, то это ему.
Калперер покачал головой и двинулся к водительской двери.
— Разумеется. Удачи ему в поисках правды. Чтобы склонить судью на свою сторону, нужно жить в Мерси-Фоллз побольше, чем шесть месяцев в году.
У меня руки чесались ему врезать. До смерти хотелось стереть эту самодовольную улыбочку с его физиономии.
Вряд ли мне удалось бы сдержаться.
Я почувствовал чье-то прикосновение, опустил глаза и увидел пальцы Грейс, сжавшие мое запястье. Она вскинула на меня глаза и прикусила губу. Судя по ее выражению и позе, ей тоже очень хотелось сделать из него отбивную, именно это меня и остановило.
— Уберите с дороги эту падаль, если не хотите, чтобы я его переехал, — бросил Калперер, закрывая водительскую дверцу, и мы как по команде бросились оттаскивать труп Виктора к обочине, пока джип не дал задний ход.
Давным-давно я не чувствовал себя таким маленьким, абсолютно беспомощным против взрослого.
Как только голубой джип скрылся из виду, Грейс сказала:
— Он уехал. Вот скотина.
Я упал на колени рядом с волком и обхватил его морду руками. Глаза Виктора смотрели на меня, тусклые и безжизненные, с каждым мгновением становясь все меньше и меньше похожими на человеческие.
И тогда я сказал то, что должен был сказать давным-давно:
— Прости, Виктор. Я так виноват перед тобой. Я говорил это последнему погубленному мной человеку.
СЭМПо-моему, могил для одного года я вырыл уже многовато.
Мы с Коулом принесли из гаража лопату и принялись по очереди долбить подмерзшую землю. Я не знал, что ему сказать. На языке крутились десятки слов, которые предназначались для Тома Калперера, но, когда я попытался найти что-нибудь подходящее для Коула, ничего не вышло.
Я хотел, чтобы Грейс подождала в доме, но она уперлась. Она смотрела на нас из-за деревьев, скрестив на груди руки, и глаза у нее были красные.
Я выбрал этот поросший редким лесом пригорок, потому что летом здесь было очень красиво; в дождь листва вздрагивала, открывая взгляду глянцевитую белую изнанку, волнующуюся на ветру. Впрочем, мне никогда еще не удавалось побывать здесь в человеческом обличье в эту пору года, а оно тоже того стоило. Пока мы копали, вечер преобразил лес, на землю легли полосы теплого солнечного света, все прочертили длинные синеватые тени. Сцена походила на картину, сплошь покрытую мазками желтого и индиго, творение импрессиониста, изображающее трех подростков на вечернем погребении.
