же… так безопаснее — начать со светлых.
— Спасибо за то, что подумал о нас с Фьёром, — я улыбнулась.
— Я не мог иначе. И не позволю вам навредить. Ни тебе, ни Фьёру.
Раах, услышав откровение Эроана, забрался к нему на колени и ласково курлыкнул. Удивленный Эроан потрепал малыша по голове.
— Но до конфликта доводить все же не хотелось бы, — заключила я. — Потому что теперь особенно важно наладить контакт. Как думаешь, они могут пойти на крайние меры? Могут попытаться забрать Фьёра против его же воли?
— Полагаю, несмотря на все увиденное, они не могут до конца поверить, что Фьёр выбрал тебя своей спутницей. А Светлейший и вовсе не видел того, что видел Сарэн с его отрядом. Вероятно, тебя попросят продемонстрировать. В этом случае не пугайся. У вас с Фьёром настоящая связь — вам не о чем беспокоиться. Накормишь рааха. Покажешь, что понимаешь его. Например, попросишь что–нибудь сделать, самое простое. И он это сделает. Тогда фениксы будут обязаны признать вашу пару. А против природы раахов они не пойдут. По крайней мере… если верить оставшимся легендам о близости фениксов к природе и к сути магии. К сути магии, — Эроан качнул головой, вероятно, снова обдумывая недавнее открытие.
— Я могу пойти искупаться? Ужасно хочется освежиться в ванной, а не в озере и не под дождем.
— Думаю, можешь. В крайнем случае я скажу, чтобы подождали твоего возвращения.
— Отлично!
Я поспешила в ванную, на ходу сбрасывая с себя одежду. Прежде чем забраться в воду, проверила наличие всех необходимых предметов. В шкафчиках нашлись и флаконы с ароматными жидкостями, и мыло, и полотенца, даже халат и банные тапочки. Проверив, как пенятся средства, чтобы случайно не налить в воду, скажем, увлажняющее молочко или масло, с удовольствием забралась в ароматную пену.
Сама ванна представляла собой довольно–таки большую каменную чашу, вмонтированную прямо в пол, хотя, скорее, вырезанную из пола. Пространства хватало, чтобы немного даже поплавать. И я планировала хорошенько размять уставшее из–за затянувшегося путешествия тело.
Фьёр ко мне не рвался — запомнил уже, что не люблю вместе с ним купаться. Зато… не выдержал кое–кто другой.
— Тебе не стоило начинать раздеваться еще в комнате, — заметил император зловеще, переступая порог и закрывая за собой дверь.
Я повернулась к нему.
— Кто бы мог подумать, что ты такой…
— Слабый? Податливый? — предположил Эроан со смешком, принимаясь раздеваться.
Я с удовольствием наблюдала, как он сбрасывает на пол рубашку, обнажая сильный, рельефный торс.
— Вообще–то… я хотела сказать «страстный и нетерпеливый».
— Твой вариант нравится мне гораздо больше, — заметил Эроан, избавляясь от брюк, а затем и от трусов.
Я подплыла к краю каменной чаши, приподнялась и потянула Эроана к себе. Ну… до чего дотянулась из такого положения, за то и потянула.
Огонь, до этого лишь с предвкушением тлевший, моментально разгорелся в глазах императора. Он погрузился в воду, а я, наоборот, чуть отплыла, не позволяя тут же прижать меня.
— Ну как, нравится мой выбор? Надеюсь, я налила в воду пену для ванны, а не какой–нибудь пилинг, после которого мы выберемся покрасневшие и лысые?
Эроан напрягся. И внезапно рванул к шкафчику с флаконами. В два гребка преодолел расстояние, высунулся из воды, чтобы дотянуться до набора жидкостей.
— Ты сделала правильный выбор. Это цветы альвиссы, их аромат ни с чем не спутать. Смягчают, увлажняют. Образуют пену персикового цвета.
И пахнут, надо признать, немного похоже на персики.
— Что ты делаешь? — полюбопытствовала я, наблюдая, как Эроан зашарил по флаконам, открывая один за другим.
— Я просто решил, что фениксы могли специально оставить какое–нибудь небезопасное зелье. Чтобы мы по незнанию вляпались.
— Вернее, я. Уж ты точно не попался бы в такую ловушку, — фыркнула, подплывая к Эроану со спины. — И как?
— Простые средства для ванны, похоже. Никаких опасностей. Даже простого дурмана нет, — заметил Эроан, принюхиваясь к очередному откупоренному флакону.
— Вот и замечательно… а то я уже начинаю сомневаться в твоей страстности, — промурлыкала я, целуя императора в широкое плечо. М–м–м, солоноватое. А если так?
Провела влажной ладонью по плечу, намазывая пеной, а затем стряхивая ее. Снова коснулась губами, лизнула. Сладко, вкусно! А главное, не отрава, как Эроан уже проверил.
Мышцы императора напряглись. Особенно, когда я провела ноготками вдоль спины, весьма ощутимо надавливая.
— Не хотел, чтобы фениксы нашли нас в невменяемом состоянии, если бы мы надышались какой–нибудь дрянью. Но… теперь можно расслабиться.
Эроан развернулся, обхватил меня за талию и рывком прижал к себе. Я ощутила, что совершенно точно зря усомнилась в его страстности. Еще как зря!
— Прости, на прелюдии моего терпения сейчас не хватит, — прошептал Эроан, опаляя ухо горячим дыханием и проходя по изгибу раковины таким же горячим языком.
— К черту прелюдии. — Со стоном откликнулась я, еще теснее прижимаясь к разгоряченному, такому жаждущему телу императора. — Я и сама хочу быстрого, страстного, горячего…
Договорить не успела. Истошный визг раздался из комнаты, а в голову ворвалась испуганная мысль:
— Стася, срочно! Помогите!
Мы выпрыгнули из ванной почти одновременно, я лишь немного запоздала. Эроан каким–то чудом умудрился схватить на ходу полотенце. Не знаю, может, придушить врагов им собирался. А я так перепугалась, что поспешила Фьёру на помощь в чем была — в персиковой пене!
По пути, конечно, поскользнулась. Это дно чаши шершавое, а вот пол в ванной вполне себе скользкий. По крайней мере, намыленными ногами по нему лучше не бегать.
Эроан распахнул дверь, врываясь в комнату с полотенцем на перевес. Точно бить им собрался, а не прикрываться. Я же вылетела вслед за ним, взмахивая руками, но каким–то чудом умудрилась изогнуться и не упасть. В итоге я ворвалась в спальню в очень живописном виде, наполовину развернувшись и проехав по полу на расставленных в стороны ногах. Равновесие сохранить удалось, но увы, места мне не хватило — врезалась в Эроана. Но он тоже не упал! Покачнулся, извернулся. И подхватил меня.
А потом взревел, глядя на фениксов, пытавшихся схватить Фьёра.
— Убью! — и закутал меня в полотенце.
Надо признать, фениксам и так приходилось нелегко.
Это оказались молодые парни, трое, во главе с уже знакомым наглецом. Ухо он еще во время наших переговоров на равнине заживил, но теперь извергал кровь уже из обоих ушей,
