Но если чувства любви божественная магия не навевает, значит, Ринарион… точно меня не любит. Ну а я сама… Черт! Как все-таки неприятно сознавать, что твои чувства безответны.
Сердце кольнула иголочка боли, а вспорхнувшее было настроение снова рухнуло вниз. Я повернула голову, чтобы взглянуть на того, кто не испытывает ничего, кроме внушенной меткой страсти, и поймала очередной хмурый взгляд голубых глаз.
Выдача указаний Сарсу с Бирисом уже закончилась, и теперь монарх просто стоял и ждал. И, судя по всему, начинал из-за моей медлительности раздражаться.
Заметив, что смотрю на него, величество кивнул в сторону дворца, поторапливая. Но в свете полученной информации идти совершенно не хотелось. Поэтому я махнула рукой, предлагая его самодурству подождать еще чуть-чуть. Только король жестом не проникся — пожал плечами, развернулся и зашагал прочь.
А я застонала, понимая, что сейчас будет! Поспешно кивнула Ларии и уже приготовилась поймать ощущение провала и оказаться прижатой к королевской груди, но…
Ринар сделал несколько шагов, и радиус действия связующего нас заклинания точно оказался превышен. Только никакого переноса не случилось. Ничего не произошло!
Такой поворот вызвал закономерный шок, причем не только у меня — Ринарион резко остановился и, круто развернувшись, замер.
Нас разделяло не меньше двадцати шагов, но изумление, отразившееся на лице короля, я видела преотлично. И не могу сказать, что оно порадовало, просто…
— Что-то не так? — встряла в наше недоумение Лария.
— Телепортация, — помедлив и все так же глядя на величество, пояснила я. — Она почему-то не сработала.
— Ах это… — вздохнула настоятельница. — Так это вполне закономерно. Храм есть убежище. Телепортировать кого-либо с территории храма невозможно.
Я невольно нахмурилась и, бросив взгляд на приоткрытую дверь, озвучила очевидное:
— Но мы не в храме.
— Как это? — Удивилась в свою очередь старушка. И, указав на каменные ступени, добавила: — А это что?
Вспомнилось последнее посещение — то самое, когда я об отмене телепортации просила. В тот раз заклинание все-таки сработало, но… в тот раз, прежде чем начать эксперимент, я с этих ступеней сошла.
— А… — начала я, но запнулась. Сделала судорожный вздох, и вот теперь сформулировала: — А в исторических хрониках про это пишут?
— Может быть, — нахмурившись, сказала Лария. — Хотя о чем тут писать? Про данное свойство храма все знают. Это совершенно очевидно.
Совершенно очевидно? Блин, ну как всегда. Все, что элементарно, не помнится и вообще забывается. Зато остальному придается самое большое значение.
— А что? — вновь встряла настоятельница.
— Ничего. Просто в первые дни эта телепортация ужасно раздражала, и если бы кто-то вспомнил про храм…
В этот миг, учитывая предыдущие выходки, возникло подозрение, что о храме Ринарион все-таки помнил. Однако король подозрение развеял — он развернулся и сделал еще с десяток шагов. Вновь остановился, развернулся и посмотрел озадаченно. Затем жестом приказал оставаться на месте и в сопровождении помощников поспешил в сторону дворца.
Лария наблюдала за происходящим с недоумением, а я смотрела напряженно. Ринар, безусловно, пытался проверить, что будет, если на большее расстояние отойти.
Вот только итог предпринятого королем эксперимента лишний раз доказал, что настоятельница права. То есть ничего не произошло. Телепортационного скачка не случилось!
Я видела, как король остановился и опять повернулся. Судя по всему, вот сейчас он таки вспомнил о защите храма. Прищурившись, я смогла различить — величество машет, безусловно, предлагая сойти с крыльца. И я даже занесла ногу, чтобы шагнуть на следующую ступеньку, но…
— Что опять? — видя, как застываю на половине движения, спросила Лария.
— Нет. Ничего.
Я вернулась обратно и опять застыла. Просто очень хотелось посмотреть, что дальше будет.
И продолжение в самом деле последовало. Спустя пару минут от застывшего на очень приличном расстоянии трио отделился Бирис и бодренько помчался к нам. А очутившись возле первой ступеньки и чуточку отдышавшись, поклонился и сказал:
— Леди Светлана, будьте добры, спуститесь, пожалуйста, на дорожку.
— Извини, Бирис, но нет, — выдержав приличную моменту паузу, выдохнула я. Потом повернулась к сильно озадаченной Ларии и прошептала: — Кажется, я знаю, как спасти ваш храм.
Настоятельница полулежала на своей аскетичной кровати и… нет, не хихикала, но почти. Я же сидела рядом на стуле — пила чай и улыбалась. А что? Почему не поулыбаться, если все складывается так удачно? Ведь каким бы принципиальным Ринарион ни был, но переносить храм, пока здесь находится «божественный дар», точно не станет. Он своему королевству не враг.
Попытка вытащить отсюда иначе, с помощью банальной силы? Вариант, разумеется, возможен, но до меня же сперва добраться нужно! А мы, если его голубоглазое тиранство решение не отменит, возьмем и на осадное положение перейдем!
Тем более что запасов в подвалах храма, как заверила Лария, предостаточно. Ну и сама осада божественной обители незамеченной, конечно, не останется. Подобное точно вызовет волнения и осуждения в народе. То есть если осада и случится, то продлится недолго.
Так что поводы для радости действительно имелись! Но и без ложки дегтя, увы, не обошлось…
Я старалась не показывать и даже не думать, но в миг, когда отказывала Бирису, в сердце теплилась надежда — его величество с таким решением не согласится и лично за своим «даром» придет. Вот только… нет. Не пришел. И столько трактовок у этого поступка было…
А еще была я сама. В смысле, мои чаяния и решения. Ведь Ринар дал множество поводов для раздражения, а я тысячу раз приходила к выводу, что величество следует наказать. При этом ужасно расстраивалась из-за своей мягкости и неспособности побороть подогреваемое меткой возбуждение.
Теперь же я была лишена любой возможности свои мстительные решения нарушить, и мне следовало такому положению радоваться! Но возможность щелкнуть одного монарха по носу радости все-таки не приносила. Вернее, приносила, но…
В общем, несмотря на сиятельную улыбку, внутренне я пребывала в растерянности. Зато Лария радовалась искренне и безмерно.
— Я же говорила, что решение непременно найдется, — то и дело повторяла она. — Я же говорила, что Богиня без защиты не оставит!
Спустя час вот таких реплик и взаимного обмена улыбками настоятельница принялась расспрашивать о моей жизни и моем мире. Вот теперь внутреннее смятение подвинулось — ведь кто бы что ни говорил, но перенос храма действительно может лишить связи с родными.
