С ее глаз уходит белизна, а темные вены пересекают всю кожу. Ее платье медленно, но осторожно окрашивается, пропитываясь, в красный цвет.
Чародей спрыгивает со стены и быстро двигается на вывихнутых суставах ног. Своими сшитыми глазами он изучает меня. Больше ему не нужна Анна. Она и так у него есть. А вот я как раз последнее блюдо в его меню.
- Сначала он сломает мне руки, - заявляет Анна.
- Что?
- Я просто сообщаю тебе, - отвечает она, будто это само собой разумеющееся, - я попытаюсь удержать его за руки, поэтому он сломает мои. Я не могу его ударить, поэтому не рассчитывай на меня. Не знаю, получится ли у тебя.
Она смотрит на меня; в глазах читаю спокойствие. Сожаление. Пустые желания, чтобы у нас оказалось больше времени или более подходящий случай для схватки.
Я бы хотел, чтобы сейчас здесь очутились Томас с Кармел. Только я ничего для этого не делаю. Ну, просто бы хотелось, чтобы был в запасе какой-то план или ловушка, как в прошлый раз. Было бы неплохо иметь перед ним хоть какие-то преимущества, если не крепко сжатые кулаки. Анна выступает вперед.
- Тебе не страшно? – спрашиваю я.
- Раньше боялась, - отвечает она.
Анна фактически выдавливает из себя улыбку, затем уходит, сокращая между ними дистанцию. Ее движения теперь кажутся быстрее, чем раньше. Она бьет противника кулаком, пока его зубы оставляют глубокую рану на ее предплечье. Она не морщится и даже не кричит, а сражается, действуя, как робот. Она в курсе, что проиграет, ведь привыкла уже и при этом даже не чувствует боли.
- Не стой здесь столбом, а помоги ей! – кричит Джестин, проносясь мимо меня молнией и ввязываясь в драку.
Понятия не имею, откуда она взялась. Будто выскочила из скалы. Но это не имеет значения. Она не колеблется, а уклоняется от одной из его занесенных рук и всаживает конец чекана ему в плечо. Анна же сжимает его голову, но захват терпит неудачу.
Мои ноги будто примерзли к земле. Выбирая между ними, я гадаю, с какого ракурса атаковать. Ни одно из их движений не производит впечатления. Лучше бы мы не останавливались и, пока была такая возможность, ушли подальше отсюда. Моя голова буквально разрывается от настойчивого голоса Томаса, но я не могу прислушиваться к нему или обернуться. Вместо этого я наблюдаю, как Чародей цепляется, словно ветвь, за руку Анны, толкает ее и та катится по земле. От Джестин же он отмахивается как от какой-то назойливой мухи. При этом за все время он ни разу на меня не взглянул. Я смотрю туда, где должны быть его глаза, и замечаю, как движутся на них черные стежки и из-под них медленно струится кровь. Я боюсь его. Всегда боялся. Он только раз делает рывок головой, когда клацает челюстью. А через секунду, скорее всего, разорвет меня на куски, как проделывал это с другими, и мы с отцом застрянем здесь на веки вечные.
За мгновение до того, как над его плечами застывают черные завитки волос, Анна сворачивается как змея и рукой хватает его за челюсть, задевая кулаком зубы и прижимая к земле. Чародей визжит, высовывая свой черный язык, пока она, морщась, подавляет его движения.
- Держись подальше от него, - рычит она, бросая его тело о скалу.
От силы удара во все стороны разлетаются обломки породы. Она снова и снова швыряет его. Тогда до меня доносится хруст суставов.
Я слышу, как Джестин произносит «Чтоб тебя!» задыхающимся голосом.
Чародей ведет себя, как разъяренное животное. Его кончики пальцев заостряются и рассекают ее грудь и плечи, кромсая мышцы до тех пор, пока ее рука не опускается. Ногами он находит нужную точку опоры, но, тем не менее, Анна не останавливается, а резко дергает плечом и так сильно ударяется головой о скалу, что в любой момент она может лопнуть, точно арбуз. Но ничего не происходит. От укуса зубов по ее подбородку стекает кровь, она стирает ее ладонью, когда удерживает его за челюсть. Затем опускается на одно колено, но ее захват не удается. Он рвет когтями ей спину, отчего она резко падает в грязь.
«Это невозможно», думаю я, пока он, заляпанный кровью Анны, стекающей с его пальцев, спокойно приближается ко мне. Ради нее, ради отца я хочу убить его больше всего на свете, но мне кажется это невозможным. Он подходит еще ближе. Настолько, что я ощущаю запах дыма.
Джестин поднимается с земли, заходит ему за спину и со словами «Отделаемся же от него!» бьет рукой по его затылку. Он падает вперед, успев при этом словить ее за руку и с силой швырнуть о скалу. Я выкрикиваю ее имя, но звук ее ломающихся костей намного громче, чем мой голос.
Я стремглав бросаюсь вперед и вытаскиваю ее из-под его руки. На зубах выступает кровь, а затем ручейками стекает с уголков губ. Ее ноги буксируют, отскакивая от земли словно ластик.
- Вот и все, - кряхтит она, - Вот и все!
Она поднимает голову, и мы вместе оглядываемся на Чародея. Какое бы заклятье она ни применила, он до сих пор находится в согнутом положении. Но вот что интересно: со всех сторон его обступили тени. Эффект от этого такой, словно наблюдаешь, как он слишком быстро двигается, чтобы заметить это. Иногда взгляд выхватывает из толпы теней дополнительные видимые руки или голову, которые не его. Думаю, передо мной стоят двенадцать пеших туристов, все еще одетых в белые футболки и кожаные куртки. Затем они исчезают. Так вот в чем дело. Он разъединяет с ними связь.
- Что ты сделала? – я перевожу взгляд на Джестин.
Пот бисером стекает с ее лба, а кожа приобретает голубоватый оттенок. Анне удалось самостоятельно подняться на ноги, а затем присесть рядом с нами.
- Я прокляла его, - выговаривает Джестин, забрызгивая кровью свой подбородок. – Сейчас мы пока вывели его из строя. Думала, меня хватит на большее, но…- она кашляет, - с меня хватит. Я умираю, но не хочу умирать в этом месте.
В голосе слышится так много удивления. Я хочу кое-что сделать для нее: то ли удержать в ней жизнь, то ли остановить кровотечение, но ничего из этого мне не под силу. Ее живот выглядит так, словно по нему проехались кувалдой.
- Возвращайся! – заявляю я, на что она кивает.
Она крутит плечом, и, когда опускает взгляд на землю, я понимаю, что она видит не камень, а Колина Берка. Только раз она, улыбаясь, смотрит на Анну, тело которой пересекают черные прожилки, затем взгляд падает на меня еще раз, и подмигивает мне. Хмурит лицо, и ее глаза закрываются. Такое чувство, словно она падает, а затем исчезает, как будто никогда и не было её здесь.
