Исполнена, но не совсем. Он поклялся сам себе, что, умирая, Морган точно будет знать, за что и от чьих рук. Пусть посмотрит в глаза своей смерти, проклятый трус!
Он отдал штурвал вахтенному, когда понял, что догнать «Розу Кардиффа» его «Ласточка» не сможет. Ну и ладно. «Сам остановишься, Морган. Слышишь?»
Чтобы Морган услышал лучше, Тоньо дотянулся до его парусов и поджег. Аккуратно, не выпуская пламени из ладоней, сжег их все, подчистую, но так, чтобы на палубу не упало ни единой искры. «Розе Кардиффа» рано на дно, сначала сэр Генри Морган должен попробовать испанского гостеприимства.
Паруса пиратской шхуны Тоньо сжег следом, чтобы второй капитан не почувствовал себя обделенным и не возмечтал сбежать или прийти на помощь Моргану. Без парусов и весел посреди моря какие-то четверть мили – непреодолимое расстояние.
На обоих пиратских судах забегали, засуетились, готовясь к абордажу. Быть может, кто-то там даже вспомнил молитву и обратил взор к Господу.
Пусть. Им это все равно не поможет.
– Дон Карлос! – вполголоса позвал помощника Тоньо. – Сначала на абордаж «Розу Кардиффа». Напомните команде, что Моргана брать только живьем.
Дон Карлос коротко поклонился и принялся отдавать распоряжения. О пушках они оба словно забыли – Тоньо не желал рисковать и убить Моргана ядром прежде, чем повесит его на рее, а дон Карлос просто доверял своему капитану, и если капитан не велел стрелять из пушек, значит, так надо.
Золото, а не помощник!
«Закончим рейд, надо будет выхлопотать ему титул и подарить… да хоть пару деревенек близ Малаги. Верность вассалов должна быть вознаграждена».
Маневр сближения прошел как по маслу. Начало абордажа – тоже.
Морган не полез в первых рядах, не капитанское это дело. Он стоял на мостике в окружении дюжины самых верных людей и ждал. Недолго, правда, ждал. Почти половина его команды полегла еще до того, как забросили абордажные крючья: кто-то от залпа с борта «Ласточки», кто-то от взрыва своих же пистолей.
Тоньо мимолетно удивился: Моргану хватило осторожности не стрелять из пушек, но не хватило ума запретить своим людям совать за пояс пистоли.
Но удивляться дольше мгновения ему не пришлось. Кошки скрепили оба судна в страстных объятиях, и солдаты «Ласточки» бросились в бой, тут же потеснив поредевших пиратов.
– Моргана оставить мне! – крикнул Тоньо, выхватывая шпагу и в три прыжка преодолевая расстояние от своего мостика до вражеской палубы. – Морган! Я здесь, Морган!
Он толком не видел, кого отталкивает с дороги, чье брюхо вспарывает и в чью рожу разряжает пистоль. Перед его взглядом был только лазурный дублет, растрепанная белая коса и бешеные росчерки турецкой сабли.
– Морган! Трус! Иди сюда!
– Я здесь, капитан Альварес! – послышалось сверху, с полубака. И почти тут же, вдогонку, отчаянный вскрик: – Тоньо, нет!
Он вскинул голову на голос… голоса – почти одинаковые, но совершенно разные. Увидел их. Двоих. Сэра Генри Моргана и Марину. Генри Морган держал Марину поперек живота и прижимал клинок к горлу. Неосторожно прижимал, по белой коже текла струйка крови. А сама Марина смотрела на Тоньо испуганно и отчаянно.
Неужели их все же двое? Как такое возможно?!
Или это колдовство hada?!
Неважно, неважно! Пусть только Морган даст ему всего минуту! «Марина, я уже почти…»
– Отпусти ее, это только наше дело! – потребовал Тоньо, ища взглядом лестницу наверх.
Морган рассмеялся. Облизнул губы, провел кинжалом по шее Марины. Кровь потекла сильнее.
– Поздно, феникс! Ты убил все, что было дорого мне, – а я убью ее. Кровь за кровь!
Лестница нашлась, и Тоньо взлетел по ней, остановился напротив пирата.
– Отдай ее мне и можешь убираться ко всем чертям. Отпущу, слово Альба!
– Забирай!
Пират толкнул ее вперед и снова засмеялся – отрывисто, безумно.
А Тоньо понял, что опоздал. Всего на миг, или на четыре месяца, или на целую жизнь, неважно. Морган вспыхнул – весь, от сапог до проклятого лазурного дублета, но не перестал смеяться. А Марина упала, разбрызгивая кровь из перерезанного горла.
На несколько мгновений даже бойня на палубе затихла. Все, и пираты, и испанцы, смотрели на живой факел, крестились и шептали молитвы.
Тоньо резко обернулся к ним, оставив смеющегося Моргана осыпаться пеплом. Он сам сейчас горел, каждой жилкой ощущая жадное пламя – оно гудело, рвало мышцы в клочья, ослепляло и гнало дальше, дальше, дать ему еще больше топлива – весь этот корабль, и соседний, и ближайший остров, и весь мир! Пусть всем будет так же больно, как Тоньо, – весь мир заслуживает тех же мук!..
– Бросайте оружие, – вполголоса сказал Тоньо, и оставшиеся в живых пираты послушались как один. – Груз «Росарио» в трюмы «Ласточки», пленных туда же. Шхуну в ад.
Повинуясь его слову, дрейфующая неподалеку шхуна вспыхнула, как сухая солома.
Кто-то снова крестился и шептал молитвы, Тоньо было все равно. Здесь, на этом корабле, осталось лишь одно, достойное его внимания.
Марина.
Его душа. Его крылья.
Она умерла, но разве он не самый могущественный колдун? Разве он не феникс?
Опустившись на колени, Тоньо поднял ее на руки.
Она была теплая и льнула к нему. А кровь… что кровь? Он отнесет ее в море, позовет морских духов, и вместе они вернут Марину. Его Марину. Вот только спуститься по этой проклятой лестнице… дождь мешает, льет в глаза, и кажется, что она плачет…
– Не плачь, моя Марина, я с тобой, – шепнул он, нащупывая ногой ступеньку: дождь лил потоками, он был солон и горяч, этот дождь. – Я с тобой, теперь все будет…
Он не успел договорить, предательская деревяшка подломилась под ним, и Тоньо полетел вниз, ударяясь о ступени. В глазах потемнело, мир завертелся, словно взбесившаяся лошадь…
И Тоньо открыл глаза на полу собственной каюты, в одной нижней рубахе, запутавшийся в одеяле.
Палуба под ним накренилась, переборки отчаянно скрипели, где-то орали матросы и грохотали волны.
«Ласточку» накрыл последний в этом сезоне шторм.
Глава 35, в которой феникс падает на палубу, палуба дымится, а сэр Генри Морган изволит быть убийственно серьезным
О том, что в ловушку вот-вот попадется тот, кто ее расставил, тоже рассказали селки. Пока сэр Генри Морган и капитан Торвальд Счастливчик чистили трюмы потрепанного штормом «Росарио», морские котики прыгали вокруг сцепленных абордажными крючьями кораблей и всячески показывали, что надо торопиться. Огненный колдун близко, совсем близко, пора бросать покалеченный галеон и бежать прочь!
Тревожились не только котики. Маленький феникс сегодня не притворялся ни застежкой для плаща, ни пряжкой для шляпы. Он сидел на плече сэра Генри Моргана и то курлыкал, то посвистывал, то хватал его за прядь волос, взлетал и тянул куда-то к северо-западу. Видимо, навстречу своему создателю.
